И не то что бы меня задевали косые взгляды или смешки — важнее выжить, важнее то, что вскоре здесь появятся неизвестные эроимцы — но я так не хотела к сплетению сложностей и обид, что уже наполняли каждый мой день, добавить еще и это, что сжалась.
И внутренне и, наверное, внешне.
— Милая… все в порядке?
Появление еще одного действующего лица заставляет меня и блондина вздрогнуть. Мигель показывается в дверях комнаты и выглядит при этом так, как и должен выглядеть мужчина после бурной ночи.
Растрепанный, с сорванной перевязью рубашки.
А я ведь выгляжу не лучше, полагаю…
— Неугомонная ты моя, — продолжает он громким голосом, — Я же попросил подождать меня, чтобы проводить.
По откровенно изумленному выдоху Хайме понимаю, что Мигель обычно никого не провожает… да и сам блондинчик вряд ли это делает.
И я в таком смятении от всего произошедшего — и происходящего — что не могу ничего толком сообразить или сделать. Потому когда спустя действительно непродолжительное время Мигель, уже в самых обычных штанах и жилете, снова выходит, подхватывает меня под локоть и ведет сквозь внимательные, но осторожные взгляды, безропотно подчиняюсь.
Вырываю руку только на крыльце.
И шиплю:
— К чему это представление?
— Предпочла бы справиться самостоятельно? — он холоден и отстранен, но в черных глазах — гнев и тьма.
— Справилась бы, — рычу, — Да и какая разница? Все равно кому припишут победу — пусть даже тебе. Или ты этого добивался?
— Я не участвовал в споре и не делал взнос, — встряхивает меня за плечи, — Да что с тобой такое? Я попытался хоть как-то прикрыть тебя — снова… И снова в ответ получаю лишь несправедливые обвинения. Твое поведение и мой поступок объяснят единственно возможным способом — нашими чувствами, ну или хотя бы твоими. А чувствами в академии привыкли прикрывать любую глупость. Но если бы я даже не вышел, если бы оставил тебя наедине с Хайме на пороге своей комнаты, то однозначно показал бы свое презрение. Ты этого хотела?
Я сникаю.
Он ведь прав. И поступил… единственно возможным способом, который позволит мне обойтись без жалящих спину смешков и жалости, выиграть время… Да и Хайме… еще не известно, как он поступит, если вдруг почувствует себя оскорбленным — а так я пусть и под мнимой, но защитой Мигеля.
Вздыхаю и тру лоб.
— Извини. И… спасибо. Я растерялась, — машу неопределенно рукой, потому что не знаю, как еще могу выразить свою благодарность.
— Так сложно сказать мне добрые слова, Тали? — вдруг усмехается Мигель, с неприязнью и грустью. Я силюсь добавить еще что-то, но он уже уходит.
Иду и я.
Что там — бегу.
Залетаю в свою комнату и остервенело начинаю бить подушку и кровать, мечтая сжечь все вокруг и самой испариться с дымом.
А когда успокаиваюсь — моюсь, переодеваюсь в самый закрытый свой наряд, в котором я чувствую себя как в доспехах, и отправляюсь в столовую.
— А мне можно сесть рядом с самой популярной студенткой академии? — Ливия грохает подносом с обедом и довольно смеется, когда замечает мой шокированный взгляд.
На завтрак я не пошла, затем у нас были "обратные индивидуальные занятия", как оригинально выразился ректор. На них я выступала в роли учителя, демонстрируя различные элементы танцев, а несколько девушек с младших курсов повторяли за мной — потому со своей пятеркой я должна была увидеться в обед.
Увиделась, ага. И поняла, что слухи распространяются по академии с такой же скоростью, как и в любом другом месте, где собралось достаточное количество аристократических сплетников.
— Так это правда? — с любопытством спрашивает Филипп, даже не уточняя, что именно.
— И помогло? — Отавио не сильно деликатней.
Кинтан же молча садится и делает несколько пасов руками, отгораживая коконом неуслышания.
Вздыхаю.
— Нет. О чем бы ни говорили. О чем говорят, кстати?
— Что эроимка обставила одивеларку.
— Что ты невеста Мигеля да Коста-Мело.
— Что он разделал всех спорщиков подчистую, и теперь встает вопрос, имеет ли он права на получение приза.
Значит, не врал. И правда не участвовал в этом соревновании. Можно было бы предположить, что это потому, что я ему не интересна, и обидеться. Но я и так наделала достаточно глупостей.
Не знаю как — точнее знаю — но с момента побега я как-то подрастеряла манеры, способность находить выход из самых безвыходных ситуаций, умение делать выводы и продумывать свои шаги наперед. И уж точно потеряла способность здраво мыслить и верно оценивать действия других.
Исчезновение магии или моя собственность несостоятельность, незнакомая обстановка или незнакомые чувства… можно оправдаться многим, в том числе тем, что вчерашний совместный танец опьянил меня сильнее, чем я думала. Но факт остается фактом — я совершаю все больше необдуманных событий и совершенно забыла о цели собственного исчезновения.
Новая жизнь.
А не бесконечный бег по кругу.
— Мигель ведь понял? — Ливия посмотрела пытливо.
— Да. И помог.
— Мигель не худший вариант… — начал Кинтан, но я его перебила.
— Знаю. Но наше взаимодействие странно повлияло на меня.
Опустив личные подробности, я пересказала свои ощущения и не была удивлена, что друзья тоже заметили странности.
— Может… магия пытается прорваться к тебе?
— Может это вообще магия Мигеля, стремящаяся заполнить пустоту?
— Или ты отторгаешь любую магию, что проникает внутрь?
От последнего предположения я вздрогнула. Как и от фразы Кинтана.
— Нам надо решить, что делать. В том числе завтра — эроимцы прибывают в обед, я получил записку.
— Известно уже… кто именно? — мой голос прозвучал спокойно, хотя спокойствия во мне не было ни на грань.
— Нет. Очень странная история…
Не очень. Если знать её полностью.
Что ж, вот и ответ на мои многочисленные вопросы.
Если бы мне удалось вернуть магию хоть частично, я бы рискнула остаться до их приезда и посмотреть, кто и с чем они пожаловал.
И успела бы уйти.
Но без магии меня поймают сразу. А если появление эроимцев действительно связано с заботой о нас и желанием убедиться, что мы должным образом развиваем свои таланты, то маги с нашей стороны заметят несоответствие происходящего в танце пятерки. И начнут собственное расследование кто я такая и как сюда попала — что для меня не менее опасно.
Потому надо было решать, каким образом уходить.
Ночью было бы вернее всего — я не сидела без дела эти полтора оборота и нашла выходы из академии. Но даже если я оставлю письмо на имя ректора с относительно вразумительной историей, не примут ли мое бегство за попытку скрыть… ну, не знаю, преступление против «юной эроимки»?
А если делать это с разрешения и днем, то каковой может быть достойная причина?
Как часто это бывает, твердое намерение и цель уже притягивают к себе потоком неназванной магии людей и события. Потому что когда я выхожу из столовой, чуть отстав от друзей, меня перехватывает Мигель. Причем в буквальном смысле — обвивает рукой талию, раздаривая белозубые улыбки направо и налево всем заинтересованным этой сценой, и отводит меня в сторону.
— Я не могу не спросить, — он понизил голос. — Считай это завесовым благородством. Твой приход ночью, если отложить за грани желание использовать меня… ты сделала это добровольно?
— Имеешь в виду, не заставил ли меня кто? — хмурюсь.
— Не совсем. Ты вела себя странно, — насупился брюнет, а у меня вдруг возникла идея…
И да, я опять собиралась использовать Мигеля. Но совсем немного.
— Что-то происходило внутри, — сказала совершенно искренне, — как будто открыл свой зев великан… а может наоброт, энергия пыталась пробиться. В голове была полная завеса, я могу предположить, как это выглядело… И обморок скорее всего произошел от того же.
Мигель выглядел задумчивым, но не пораженным.
И тогда я решила доиграть до конца:
— Я хочу в столицу, — прошептала. — Как можно быстрее. Мне кажется, там мне смогут помочь. Здесь я не рискую ни к кому обратиться. Ну как ты себе представляешь — я объявляю ректору, что эроимская пятерка обманывала его? А потом еще и объясняю по возвращении эроимцам, что это не в академии высосали мою магию, а она сама…
— И кто может тебе помочь в Алмейрине? — спросил парень с подозрением.
Я порылась в памяти и выпалила известные имена:
— Ягу тэн Амарал и Фернанд Агаш! Они великие маги, они знают так много! И я верю в их человечность, ведь их поступок так восхищает историков…
— Только их или поступок еще и двух магов — одивеларцев тоже? — вскинул брови Мигель.
— Конечно, — я постаралась улыбнуться как можно более обаятельней.
Маги, что сошлись в смертельной битве на границе двух королевств накануне подписания мира… и, к удивлению всех, добровольно ставшие заложниками у бывших недругов. Заложниками, чья жизнь уже давно проходит под совсем другими гербами. И счастливая жизнь.
— По рождению они хорошо знакомы со структурой танца, — продолжила я торопливо, — с осколками, выгоранием и… мне проще попросить помощи у них. Тем более, что, вполне возможно, именно эти эроимцы-одивеларцы действительно смогут что-то сделать.
— Да? Что ж, возможно… и как ты намеревалась попасть во дворец?
— Во дворец? — я была сбита с толку.
— Они ведь там живут и работают. Не знала?
Завеса.
Я открыла было рот, чтобы придумать что-то еще, как Мигель вдруг заявил:
— Помогу тебе. Добиться с ними встречи, я имею в виду.
Я широко распахнула глаза. А потом прищурилась:
— Зачем тебе это?
— Считай, что я думаю о себе. Ты вернешь свои осколки, а потом придешь ко мне в постель не ради ритуала.
Теперь у меня еще и рот распахнулся от удивления. Сказано это было вроде и легко, якобы в шутку… но я занервничала.
— Не слишком ли сложный способ заполучить девушку, которую и так, как все считают, ты уже получил?
— А кто сказал, что я люблю простоту?