— Значит твой полет был вполне осознанным — и тебе легче будет расправить крылья, — Эва-Каталина подмигнула, — И ты тоже не одна.
— Да?
Иронию я не могла скрыть.
— Может никто не знает правду — даже ты сама — но каждый, кто успел познакомиться с тобой уверен, что ты не держала за спиной острия грани, — уверено ответила девушка.
Моргнула. Она имеет в виду…
— Мигель совсем забросил учебу — он пропадает в библиотеке и у магов, и несколько раз приходил ко мне, чтобы во всех подробностях расспросить о ритуалах и книгах, которые мы нашли, и о том, как проходил наш разговор. Отец тоже спрашивал, и, мне кажется, остался доволен моим рассказом, поскольку это говорит в твою пользу. Твоя пятерка осаждает ректора, магистров и забрасывает письмами канцелярию короля. Эроимцы, что появились в академии, так же быстро и неожиданно исчезли, приглашенные во дворец моим отцом. Даже Хайме-Андрес… — она остановилась и посмотрела на меня с сомнением, — Скажи, у вас было что-то? Я не из ревности и любопытства, но…
— У нас? — замялась тоже. Говорить об этом было неловко, — Могло бы быть.
— Тогда совсем понятно, — усмехнулась Эва-Каталина, — так вот, он подрался с Мигелем.
— П-почему? — я вскинула на нее изумленный взгляд.
— Потому что ты не вернулась после бала, на котором была в компании двоих да Коста-Мело, а Мигель отказался объяснять, куда ты делась.
— Ух…
— Вот именно. Талис, я пришла не для того, чтобы требовать от тебя откровенности, на самом деле я пришла сказать, что есть много людей, которым ты совсем не безразлична. Ты не одна.
Ее рука накрыла о мою, а я… я не могла оторвать взгляда от тонких пальцев.
Я не одна…
Это возможно? Ведь я всегда была одна с того момента, как перестала быть ребенком. А перестала я быть им очень рано.
Получается случайные попутчики стали моей семьей, черноволосый красавчик, которого я, фактически, предала, ищет способы мне помочь, а бывшие враги моего государства, которые подозревают меня во всех грехах, хотят вытащить из меня то хорошее, что еще осталось внутри — так, как делают лишь любящие родственники, но не незнакомцы?
Совершенно несчастно посмотрела на красивую блондинку, чувствуя, как ломаются выстроенные стены от простого человеческого участия.
Мое молчание и нежелание попросить о помощи… что оно принесло мне? Три дня и целую жизнь в неведении? А что принесет? Даже если меня вышлют под стражей назад к отцу, разве будет иметь значение то, что произойдет в этой комнате и этом дворце прямо сейчас?
— А ведь у твоего отца получилось… — рассмеялась хрипло.
— Что? — опешила Эва-Каталина.
— Если тебя подослали ради моих откровений — у него получилось. Я действительно хочу доверить тебе свои тайны…
Резко встала и прошлась по комнате. А потом вздохнула:
— Беда в том, что мои тайны… даже для меня не являются чем-то явным. И я не понимаю в происходящем почти ничего. Я действительно бежала прочь… потому что не собиралась выходить замуж за тэн Эштрада. И использовала знания рода для своего побега, создав иллюзию самой себя — иллюзию, которая, похоже, унесла с собой и мою магию. Я бежала в Одивелар в надежде, что здесь мне удасться обжиться или у меня хотя бы появится возможность найти собственный путь… но вместо этого пыталась все это время вернуть себе магию. Безрезультатно.
Эва-Каталина тоже вскочила и подошла ко мне:
— Это многое объясняет, но еще больше путает. Позволь мне позвать отца! Я не доносчик, я не хочу пересказывать ему твои слова, но хочу, чтобы ты сама поведала о происходящем. Сильному магу и советнику, чьи шпионы — уж прости — наверняка успели донести о происходящем во дворце Эроима. В том числе о том, кем может быть твой двойник. И человеку, который знает толк… в несправедливых обвинениях.
Застыла…. и кивнула.
Ведь за эти дни они и правда могли найти доказательства, что я не появилась здесь с гнусными намерениями.
Советник да Феррейра-Ильяву появился быстро — один. Явно не желая продолжать вмешивать свою дочь.
И задержался до самой темноты.
Но то, что он был один и… я чувствовала, не настроен враждебно — придало мне необходимой уверенности в желании отвечать правдиво.
Он мягко и во всех подробностях выспросил о ритуале, лишившем меня магии, и моем конфликте с отцом, весьма деликатно уточнил, почему я была столь категорично настроена против палача в качестве своего мужа — я не стала рассказывать о подслушанном той ночью разговоре, ведь он касался и моего отца, но достаточно внятно описала репутацию тэн Эштрада и мое нежелание быть проданной ему без надежды на чувства.
Еще более подробно я описала, что именно делала в академии, какими способами пыталась вернуть магию и даже то, как мы танцевали с Мигелем и — краснея — мое желание попробовать и другой ритуал.
— Он… не принес результата? — советник отвел взгляд, чтобы не смущать меня окончательно.
Дернулась. И почти прошептала:
— Я не решилась довести его до конца.
Рассказала и о панике по поводу приезда делегации, и о том что действительно хотела встретиться с бывшими эроимскими магами.
— Последнее я устрою, что до эроимцев, приехавших проверить своих студентов… — он чуть запнулся, — нам пришлось задержать их.
— Простите? — я уставилась в шоке. Одно дело я, другое… официальная делегация!
— Дело в том, что твоя ситуация привлекла наше внимание настолько, что мы не могли не проверить тщательно кто явился. И оказалось, что это вовсе не те, кто был заявлен.
— Я не…понимаю.
— Они назвались чужими именами, и, до окончательного выяснения обстоятельств, заперты пока в чуть худших условиях. Я же отправил запрос советнику, ответственному за внешние связи по этому поводу.
— То есть моему отцу?
— Да. Почему-то мне кажется, что все не так уж просто.
— Я в этом уверена уже, — улыбнулась криво. А потом решилась.
— Есть еще кое-что… Я много думала про свои ощущения и не нашла объяснения. Странному внутреннему трепету или… сложно описать, может радости? приязни? В общем чему-то совершенно нелогичному, что я чувствовала по отношению к Хайме-Андресу…
— Боюсь, я не лучший советчик в сердечных делах молодых людей, — впервые я видела первого советника смущенным.
— Нет, я не договорила. В общем, я это почувствовала и к его отцу… едва ли не в большей степени. И это физическое я бы сказала ощущение, не имеющее отношение к симпатии.
А вот теперь он был поражен. Да что там — в состоянии шока. Он будто погрузился на некоторое время внутрь себя, что-то вспоминая, а потом и вовсе глянул на меня с таким искренним изумлением, что я испугалась.
— Мне надо кое-что проверить, — сказал хрипло, — Простите, что не могу сейчас прокомментировать все происходящее, но…позволите навестить вас за завтраком?
— К-конечно.
— Тогда доброй ночи, — и Витор-Жоакин да Феррейра-Ильяву стремительно покинул мои покои.
Стоит ли говорить, что у меня была бессонная ночь?
Глава 21
Мигель
Не думал никогда, что ситуация повторится. Что я возненавижу того, кто был ко мне ближе некуда.
Как ты могла… Как ты могла, Тали? Как сумела приблизиться, проникнуть так глубоко, раствориться снами в моей крови, укорениться мыслями в моей голове?
Я же не знаю тебя, я видел-то тебя считанное количество раз, и вдруг ты оказалась той… кто снова проделал в моей груди дыру.
Я почти не помнил, как покинул дворец, а потом и столицу. Где-то шел, потом бежал, потом, кажется, пропустил пару стаканов отвратительного пойла в забегаловке и нашел таки экипаж, который увез меня прочь. Почти не помнил, как оказался в своей комнате в академии.
Зато все, что предшествовало этому, помнил очень хорошо.
То, как она прижималась ко мне в танце…
Первый удар, разнесший дерево на щепки, лишил меня стула.
То, как холодно и равнодушно смотрела вперед, когда заявляла, что использовала меня…
Удар. Удар. Удар. Звон стекла.
То, как гордо прошествовала в свою тюрьму, отказавшись объясниться…
Плитка рассыпается осколками, а ткани портьер корежит и разрывает на лоскуты.
Ненавижу!
Я вздрогнул и осмотрелся… Завеса!
Кажется, моей комнате теперь требуется ремонт. Хорошо, что она защищена от прослушивания, иначе здесь бы уже собралось все общежитие.
Я подошел к зеркалу в ванной и уставился на свое отражение, тяжело дыша. О злость в глазах порезаться можно было. Мне бы на границу сейчас, на всех тварей разом, чтобы спустить это бешенство на что-то поинтереснее, чем собственная мебель, но придется ждать еще оборот. Ждать окончания курса…
Я смахнул щепки с кровати и улегся на нее, не разуваясь.
Мне предстояла бессонная ночь… я думал. Анализировал, где совершил ошибку — чтобы никогда больше её не совершать. Убеждал себя, что следует забыть про эроимку и её вероломство. Пытался понять, что вообще меня в ней привлекло — ну подумаешь, красивая девка, мало их что ли?
И почему-то достиг ровно противоположного эффекта.
Может это и было защитной реакцией, но я никак не мог поверить в то, что Тали… точнее, Талис тэн Домини — а вот в этом я ничуть не сомневался, что у нее громкое имя — лгала от начала и до конца. Ложь всегда глаже. Всегда похожа на выстроенную историю. Правда — неказиста с первого взгляда и даже непонятна. Правда вызывает больше вопросов.
И я решил их задать. Себе, обеспокоенной эроимской… четверке, Эве-Каталине и собственным друзьям. Мне тоже пришлось с ними делиться некоторыми сведениями, но я, как ни странно, не боялся выглядеть глупцом в этой ситуации. Гораздо важнее для меня было понять её мотивы.
И мне кажется, я начал понимать…
— Где она?
Хайме двинулся мне наперерез и выглядел при этом угрожающе. Но мне ли бояться? Скрестил руки на груди и спросил равнодушно:
— Кто?
— Не притворяйся идиотом, тебе не идет, красавчик, — процедил парень, — Где Тали? Последний раз я видел ее на балу рядом с тобой и твоим отцом, и вот — ты в академии, прочие эроимцы тоже здесь, а её — нет. А прошло два дня.