Его окружали разгороженные поля. По краям их располагались пруды со стоячей водой. Были здесь и нераспаханные участки, поросшие густым диким кустарником. Кто мог тут жить? Одинокие, обезумевшие, подозревающие всех и каждого существа, отшельники с испуганными, недоверчивыми глазами.
Земля была совершенно плоской! Распаханные поля, канавы, изгороди… Лишь кое-где в углу поля возвышалось одинокое дерево. Изгороди были прямые, подстриженные, пересекались под прямым углом. Скучные, однообразные, открытые места!
И совершенно негде укрыться от орлов.
Глава седьмая
Больше всего Кувырка беспокоила мысль об орлах. Здесь не было ни гор, ни оврагов, ни высокой травы, ни холмиков и камней — никакого укрытия. Хотя изгороди мешали глядеть на большое расстояние, он достаточно прошел по этой чужой земле, чтобы понять, что все поля очень похожи. На них росли в основном молодые побеги пшеницы, рапса, других злаков и кормовых трав. Некоторые поля были распаханы, но на них ничего не росло. Изредка попадались пастбища.
Широкое небо пугало своей необъятностью. С этих необозримых пространств в любую минуту мог молнией обрушиться орел. Не то что дома, где стены-горы так уютно ограничивали мир!
Кувырок не встретил пока ни одного зайца. Он стал склоняться к мысли, что они все или погибли, или покинули эти опасные места. Потом подумал, что, вероятно, местные зайцы разбежались, почуяв поблизости борзых, и вернутся позже. Он решил сохранять спокойствие и не забывать поглядывать в широкое небо.
Время от времени сердце у него начинало сильно биться, когда по земле проплывала тень, и снова возвращалось к обычному ритму, когда, подняв взгляд, он видел кружащую, словно ястреб, сороку или голубя, играющего в воздушных течениях. Однажды медленно кружащаяся тень показалась ему знакомой, и он совсем уверился, что, подняв голову, увидит высматривающего добычу орла, но это оказалась всего лишь цапля, облетающая небольшой пруд.
Нет худа без добра! Если ему негде укрыться, то и диким кошкам, любящим подкрадываться из-за камней и пригорков, негде затаиться, и лисам негде устроить засаду. Значит, он мог передвигаться, не опасаясь хотя бы кошек и лис.
Заморив червячка сочными зелеными побегами пшеницы, заяц отправился осматривать места, куда занесла его судьба. Он понимал, что только чудо может вернуть его в родные горы, а он и так чудом выжил и на новые чудеса не рассчитывал. Кувырок был по характеру стоиком и быстро пришел к выводу, что надо смириться со своим положением и жить дальше.
Кувырок нашел поле, угол которого затенял могучий дуб, и вырыл норку между корней. Раза два в этот день он замечал мелькнувшего вдали русака, но пока еще не был готов завязывать отношения с дальними родственниками. Он подумал, что, может быть, это один из тех, кто уцелел от травли, и что они могут объединиться, делясь друг с другом знаниями. Полевой заяц лучше знает, как спасаться от местных орлов.
Пробежавший вдали русак напомнил Кувырку о Пройдохе и ужасных собаках, разорвавших его на куски. Ужасное зрелище! Кувырку случалось видеть зайцев, подстреленных из ружья, пойманных орлом или схваченных дикой кошкой. Но никогда еще не видел он зайца с оторванными лапами, с отделенной от туловища головой!
А ведь Пройдоха был такой большой! Большинство русаков на целую голову длиннее, чем голубые зайцы, и уши у них больше. Они намного крепче, мускулистее. Страшно подумать, что осталось бы от Кувырка, попади он в зубы этим чудовищным борзым.
На ночь он расположился в своей новой норе, защищенный сверху толстым корнем. Ночью заяц не замерз, хотя дул холодный ветер. Небо сперва было звездное, потом заволоклось облаками.
Кувырок слышал ночью лисье тявканье, но не испугался — лиса была далеко.
Часть ночи на дубе сидела сова. Она, видно, уже успела удачно поохотиться, потому что возле норы упал комок меха с костями — это сова отрыгнула несъедобные остатки какого-то мелкого зверька. Время от времени сова издавала резкие звуки: квик-квик-квик. Потом она снялась и улетела, видимо, в поисках полевок и сонь, которых много шуршало в траве у канавы. Да и не стала бы сова, даже голодная, нападать на взрослого зайца. Просто на всякий случай следовало остерегаться любых хищников. Кто знает, не связаны ли совы и орлы договором, не указывают ли они друг другу на подходящую еду? Никому из плотоядных нельзя доверять. Землеройка, например, готова отдать собственных детенышей за вкусного червяка или слизня.
Пришел рассвет, и небо пожелтело. Появилось много морских птиц — берег явно был недалеко. Устричники и зуйки летали небольшими стайками, мгновенно поворачивали, повинуясь неслышной команде. Летали тут, конечно, и чайки, но эти птицы забираются на много миль в глубь берега, а в море, наоборот, появляются редко. Они скорее прибрежные и полевые птицы, их привлекает распаханная и засеянная земля. Орлов видно не было. Кувырок вылез из норы и принялся щипать травку — от края канавы до поля с молодым ячменем. Он нашел сочную кору и — чудо из чудес! — восхитительную ромашку.
Подкрепившись немного, Кувырок заметил вчерашнего зайца — тот кормился в поле, подбираясь все ближе. Кувырок мысленно отметил, где тот находится, и решил попозже подойти и поговорить с ним.
Но не успел. Он обгрызал кору с молодой ветки, как вдруг в бок ему обрушился сильный удар. Кувырок скатился в канаву с ледяной водой. Вскочив на ноги, он увидел, что сверху на него глядит большая бурая зайчиха.
— За что? — воскликнул он.
— Это мое поле! — резко ответила та. — Ты кем себя воображаешь? Кто ты такой? Недоросток какой-то, коротышка с крохотными ушками. Держись подальше от моей территории, парень, а то будет тебе плохо.
Кувырок обиделся.
— Территории? О чем это ты толкуешь?
Большая зайчиха смотрела очень сердито.
— Не придуривайся, отлично понимаешь о чем. Это мое поле. Хочешь тут кормиться — обязан спросить разрешения. А я не разрешаю, понятно?
— Все поле? Неужели оно все твое?
Зайчиха нетерпеливо тряхнула головой.
— Да откуда ты взялся, чужак? Разговариваешь чудно. Нет, можешь не говорить, мне не интересно, — презрительно сказала она. — Слушай, ты, как видно, правил здешних не знаешь. Мы тут держимся за свою землю. На чужую территорию забирается только тот, кто драки ищет. Послушай доброго совета. Ты мелкий, даже для парня. Будешь кормиться на чужой земле — приготовься к хорошей трепке.
Кувырок вылез из канавы и попятился от зайчихи. Она была широкоплечая, с сильными задними лапами, очень крепкая. А зубами скрипела так, что сразу становилось ясно: она не шутит. Кувырок понимал, что в драке с ней у него нет шансов. Оставалось одно — с достоинством удалиться, по возможности не теряя лица.
Он гордо сказал:
— Я не имел намерения нарушать какие-то правила. Меня травили борзыми, я от них спасся и просто пробираюсь через эти места…
— Я это сразу поняла, — презрительно ответила она. — Думаешь, ты первый заяц, идущий через мою землю? Да они тут все время шляются. Регулярно собираются, всегда в одном месте, и только грязь на поле наносят. Мне до смерти надоели беженцы, ворующие мой корм. Убирайся!
— Неужели у тебя нет милосердия? — спросил Кувырок.
— Еще чего! Да прояви я каплю милосердия, вы бы в момент сожрали все мои припасы. Мне это не по средствам.
Кувырок, уже отойдя, повернулся и спросил:
— Послушай, ты же тут не одна из своего клана? А где остальные? Орлы их, что ли, перетаскали?
Зайчиха нетерпеливо откинула комок земли задней лапой.
— Какие орлы? Какой клан? Убирайся-ка подальше со своей белибердой, пока я окончательно не вышла из себя.
Эта встреча не улучшила самочувствия Кувырка. Если уж зайцы гонят его и угрожают оттрепать, то чего ждать от других зверей? Он привык жить бок о бок с собратьями, делить места кормежки, действовать сообща. А эта зайчиха живет как отшельница, сама по себе, не желает видеть других зайцев на своем поле, злится от одной мысли, что кто-то у нее травки поест. Странные обычаи в этой земле!
Кувырок перебрался через изгородь. Дальше лежало пастбище. Пройдя его наполовину, он заметил еще одного зайца. Тот застыл столбиком у коровьей лепешки и глядел враждебно. Кувырок понял, что с одной охраняемой территории попал на другую. Если так пойдет дальше, он может путешествовать до бесконечности, а пристанища себе так и не найдет.
Кувырок шел дальше. В воздухе все сильнее пахло солью. Показалась дорога. Заяц решил ее не пересекать, а немножко пройти по полю вдоль нее. Он шел на запад. По пути ему попались два человека. Один шел по дороге пешком, другой ехал на велосипеде. Кувырка присутствие людей не беспокоило, лишь бы у них не было ружей и собак. От невооруженного человека он запросто убежит. Люди это тоже знали. Несмотря на свой недавний опыт, Кувырок по-прежнему считал, что люди — в основном неопасные животные.
К удивлению Кувырка, земля становилась все менее плоской, появились подъемы и спуски. Изгороди куда-то пропали, а те немногие, которые еще попадались, были какие-то неухоженные — просто ряды гнущихся к земле колючих кустов, почти поваленных ветром.
Почва тоже изменилась. Теперь вокруг расстилался песок, из которого торчали пучки тростника. Местами росли колючие кусты с мелкими ярко-желтыми цветочками. Заяц слегка повеселел — здесь дышалось вольнее, чем на поле.
Наконец Кувырок вышел к песчаным дюнам, поросшим тростником. Вскарабкавшись на вершину дюны, он увидел водное пространство — и у него дух захватило от этой беспредельной шири. Вода явно простиралась до самого края земли, а оттуда, наверное, низвергалась исполинским водопадом. Поверхность воды испещряли пенные буруны, и вся она непрестанно волновалась. Прибой гудел и рокотал, а пасть океана неустанно кусала песок и гальку, заглатывая постукивающие друг о друга камешки.
Кувырок никогда раньше не видел океана, хотя слышал о нем немало. Один клан общался с другим по всей горной стране, все делились знаниями с соседями. И в заячьих преданиях немало говорилось о море, а кролики даже хвастались, что пересекли его тысячу зим назад, на пути из далекой страны.