— Имей в виду, лапы у меня сильные. Как дам — не поздоровится! — предупредил он неизвестного.
— Знаю, Кувырок. Это так ты встречаешь старых друзей?
Невидимый собеседник подошел к нему, прижался мордочкой к его щеке. Кувырка охватил порыв радости: он узнал этот запах.
— Торопыжка!
— Я самая!
— Но как же… Где же ты… Когда…
Торопыжка снова ткнулась в него мордочкой.
— Тихо, тихо, не все сразу. Сначала ты расскажи, что было после того, как я ушла с фермы, а потом я все расскажу. Как ты убежал? А в заячьей травле ты участвовал?
Обуреваемый радостью Кувырок все-таки заметил, что Торопыжка не очень жаждет восторженных излияний, и постарался успокоиться.
— Да, меня травили борзыми, но я их перегнал. Эх, Торопыжка, видела бы ты, как я бежал! Просто несравненно! А бедного зайца передо мной — у него еще был такой выговор чудной, — его разорвали на куски!
И Кувырок рассказал свою историю — как он убежал от собак, что случилось после этого. Торопыжка внимательно слушала, изредка перебивая, когда хотела что-то уточнить. Ей требовалось знать все, вплоть до мельчайших подробностей. Особенно заинтересовала ее Большеглазка. Обо всем, что имело к ней отношение, Торопыжка расспрашивала очень настойчиво и дотошно.
— Значит, у тебя общее поле с этой зайчихой?
— И не одно. Поля, кстати, бывают разные. У нас с ней великолепнейшее поле с белой горчицей и превосходный луг. И там еще речка, а в нее ручей впадает. Я подружился с выдрой, у нее там нора.
— Ты, вижу, неплохо устроился, — заметила Торопыжка.
— Да ничего. Мне повезло — я встретил здесь, на равнине, нескольких настоящих друзей. Джитти, ежиху, и других. Правда, Лунная зайчиха и Солнечный заяц немного слишком важничают, но, наверно, им иначе нельзя, они же возглавляют колонию. На них лежит большая ответственность.
— А здесь-то, на кладбище, ты что делаешь?
Он рассказал о своей задаче — обследовать колокольню и выяснить, что за зверь там поселился. Это важное поручение, объяснил он с гордостью, оно только горному зайцу по плечу, потому что русаки боятся высоты.
— А по-моему, они тебя эксплуатируют, — сказала Торопыжка.
— Ничего подобного. Я иду по доброй воле. Я сам захотел!
— Ну и глупо! Это страшилище тебя живьем сожрет. Оно такое громадное! Я тут от него спряталась, но как стемнеет, уйду немедленно. Он меня уже раз чуть не поймал. Не знаю, кто он такой.
Кувырок уже попривык к темноте и видел, как блестят ее глаза.
— Это вроде не орел. Во всяком случае, на наших золотых орлов ничуть не похож. И повадки совсем не такие, и цвет другой. Он какой-то грязно-серый, его в сумерках и разглядеть трудно.
— Знаю, — сказала Торопыжка. — А за мной он гнался в лесу. Он хорошо летает среди деревьев — забрался в самую чащу.
— Вот видишь! — воскликнул Кувырок. — Орлы не могут летать в лесу. У них бы крылья цеплялись за ветки. Это точно не орел.
Торопыжка не была в этом уверена. Она сказала, что нельзя делать выводы, имея так мало информации. У Кувырка не было настроения спорить, ему не терпелось узнать, куда она делась с фермы и что было потом. И Торопыжка начала свою историю.
— Помнишь того человека, который все приходил и пялился на меня? Он еще любил зайцев в горшочке. Ну вот, в ту ночь он пришел, открыл мою клетку и схватил меня за горло. Я и опомниться не успела, как оказалась в мешке. Мне хотелось метаться и рваться, но вместо этого я стала прогрызать дырку. К счастью, путь до его дома был неблизкий. К тому времени, как заскрипела калитка и я поняла, что мы пришли, дырка была уже порядочная. Я рванулась было, но он успел поднять мешок и что-то зарычал прямо мне в лицо.
Меня переполняла ненависть, а его нос был совсем рядом, так что я его укусила! Я вцепилась зубами в его длинный отвислый носище изо всех сил!
— Да неужели! — воскликнул в восхищении Кувырок.
— Знай наших! Впилась изо всех сил. Он заорал и выпустил мешок. Я еще минутку держалась за его нос, потом прыгнула на землю, выскочила из мешка да как пущусь бежать! Мне попалась канава, и я мчалась по ней до изнеможения, а потом свалилась и заснула.
— А потом?
— Потом осмотрелась, походила вокруг, держась поближе к изгородям. Я боялась открытых мест из-за орлов.
— Понимаю! — вставил Кувырок.
— В конце концов я прибилась к заячьей колонии на большой земле, и они мне рассказали, что здесь орлов не бывает и остерегаться надо только лисиц.
— И Убоища.
— Кого-кого?
— Ну этого убийцы-чудовища. От которого мы с тобой сейчас прячемся.
— Нет, речь же о большой земле. Он так далеко от колокольни не залетает. Я его только здесь, на острове, впервые увидела. Я сюда пришла искать тебя. Нашей колонии он не угрожает. Только лисы и горностаи.
— Повезло вам.
— Еще бы! А дело было так: прошла я по перешейку, свернула направо…
— Направо? Вот беда-то! Поверни ты налево, сразу бы меня нашла.
— Я же не знала. Там, справа, большой лес, и я его обходила с востока. А дело было в сумерки. Вдруг я заметила что-то сверху. Я знала, что орлов здесь нет, но инстинктивно бросилась в лес.
— Правильно сделала!
— Я забежала глубоко в чащу. Деревья там растут очень тесно, а внизу густой кустарник. Я была уверена, что, кто бы это ни был, туда он за мной не полетит.
Но я ошиблась. Вдруг я услышала, что он летит среди деревьев. Его крылья взмахивали совершенно бесшумно, но он отталкивался лапами от ветвей, очень ловко, и быстро продвигался вглубь. Я, конечно, безумно испугалась и стала всматриваться сквозь переплетенные ветки, чтобы понять, кто же это преследует меня. Я чуть не умерла на месте, когда его увидела!
Конечно, как следует я его рассмотреть не смогла. Он громадный! Он летел прямо на тонкие ветки, не боялся чащи. Сразу было видно, что он привык к лесу. У него крылья короче, чем у золотого орла, и он так ловко пробирался сквозь ветки. А рассмотреть его трудно — он крапчато-серый, на фоне сплетенных ветвей все сливается.
Честно говоря, я перепугалась как никогда в жизни. И раньше случалось, конечно, кого-то бояться, но все-таки не так. Я уж решила, что все, спасения нет. Про орлов хоть знаешь, что они не полетят туда, где плохо видно, и уж точно не полезут в заросли. А для этого словно не существовало никаких препятствий. Как машина. Если бы человек изобрел машину для ловли зайцев, она бы такая и была. Машины не знают препятствий, им все равно.
— Уж я-то тебя понимаю, — сказал Кувырок, — мы его видим каждый вечер и каждое утро. И как же ты спаслась?
— Спряталась под корнем дуба. Он еще полетал вокруг, но тут совсем стемнело, и он убрался. Это было вчера. А сегодня я встретила одну зайчиху из вашей колонии. Ее зовут Камнепятка. Она сказала, что тебя послали с поручением на колокольню. Я и отправилась недолго думая прямо к церкви. И тут как раз это чудище вылетело из гнезда. Я бросилась сюда.
— Ну вот, — сказал Кувырок, — теперь мы снова вместе!
Торопыжка помолчала. Потом, еще раз ткнувшись в него мордочкой, заговорила снова.
— Я должна кое-что тебе сказать, Кувырок. Когда до нашей колонии дошли слухи о появившемся на острове горном зайце, который научил русаков копать норки и этим спас их от летающего чудовища, я сразу догадалась, что это ты. Я и пошла тебя искать, потому что мне нужно поговорить с тобой напоследок.
Кувырок опешил:
— Как напоследок? О чем?
— Об этом нелегко говорить… Помнишь, когда мы были моложе, ты все удивлялся, что я иногда выхожу из себя без всякой причины?
— Припоминаю.
— Ну вот. А причина была. Я была в тебя влюблена. Я так надеялась, что, когда придет наш первый брачный сезон, ты будешь из-за меня драться, танцевать на снегу и победишь. А ты ничего не хотел понимать. Ты меня совершенно не воспринимал с этой стороны, хотя я тебе чуть не на шею бросалась.
— Что?
— А теперь… Видишь ли, дело в том, что теперь я полюбила другого зайца. Он хороший. Он привел меня в колонию и заботился обо мне. Он говорит, что весной будет драться за меня. Его зовут Чемпион. Ну вот… Я должна была тебе это сказать.
— Ясно.
«Ясно, — думал Кувырок, — как же можно соревноваться с зайцем по имени Чемпион?»
— Так ты меня понимаешь?
Кувырок был очень взволнован.
— Да, да, конечно! Знаешь, я ведь тоже… Я, можно сказать, сильно привязался к одной…
— К этой зайчихе, Большеглазке?
Он был благодарен ей за помощь.
— Да, к ней. К Большеглазке.
Торопыжка вздохнула:
— Что ж, я рада, что ты не особенно страдаешь из-за меня. Правда, ты ведь думал, что я умерла. Ты уже как-то привык к этой мысли, да?
— Ну да, — ответил Кувырок, — в этом все дело. А иначе я бы очень страдал из-за того, что ты выбираешь другого. Я с детства думал, что мы будем вместе, но не всегда в жизни получается так, как мы думали, верно? Ну ничего, у тебя есть твой Чемпион…
— А у тебя твоя Большеглазка.
— Вот именно.
Ему вдруг захотелось переменить тему.
— Так что же нам сейчас делать?
— Я вернусь в свою колонию. Конечно, дождусь сначала полной темноты, чтобы чудище на меня не напало. И тебе советую сделать то же самое. Не знаю, о чем думает ваша Лунная. Послать зайца на такое опасное дело! Интересно, как же ты собираешься к нему подобраться?
Кувырок пожал плечами.
— Я вообще-то думал действовать по обстоятельствам, как выйдет.
— Иди-ка домой, Кувырок!
— Я подумаю.
Они еще поболтали, а когда совсем стемнело, Торопыжка засобиралась домой. Она сказала, что будет передавать ему весточки с каждой оказией, и то же пообещал Кувырок.
Торопыжка подошла к отверстию, осторожно выглянула наружу. Хотя внутри плиты было совершенно темно, Кувырок знал, что она остановилась, оглянулась, в последний раз посмотрела на него долгим взглядом, а потом выскочила и была такова.
Кувырок решил подождать еще немного, прежде чем идти к башне. Ему взгрустнулось. Встреча с Торопыжкой пробудила воспоминания о родных местах, об аромате цветущего вереска, о величественных горах, что стоят так неподвижно и гордо, — крепкоплечие, с могучими изогнутыми спинами. Он вспомнил горные уступы и глубокие расселины, вспомнил нависающие над тропами скалы и покрытые льдом остроконечные вершины, узкие долины, где паслись спокойные олени