лго думая поворачиваю в сторону виллы на побережье. Мне необходимо увидеть Мэл, попробовать объяснить ей, что обычаи нашей страны отличаются, что мужчины Анмара берут несколько жен и имеют еще целую кучу любовниц, и никто из их женщин не жалуется и не устраивает истерики. Что это гребаная норма для нашей страны. Ей придется смириться с подобным положением дел. Если не захочет, придется убедить… Или пообещать то, что не обещал даже собственной жене.
Верность.
Но мои планы рушатся в тот момент, когда я нажимаю кнопку приема вызова от Рании.
– Адам… – голос ее подрагивает от волнения. – Кажется, я беременна.
Мелания
Прошло уже три дня. Сначала в агонии, затем в пустоте, а теперь я бесконечно зла на Саадата. Этот подонок даже и не собирался приходить, извиняться. Едва ли ему было хоть капельку стыдно за случившееся. Никаких принципов, моральных ценностей, ничего… как я могла так ошибаться?
Саадат так рвался поговорить со мной, что не побоялся выглядеть глупо в глазах прислуги, и голый бежал за мной по вилле.
Но он так и не пришел. Трус.
Ниже в моих глазах упасть, наверное, уже невозможно, Джаред…
Злость превращает мою кровь в раскаленную лаву, проходит еще пара дней, в течении которых я медленно сгораю заживо. Следующее утро приносит мне новую надежду на спасение, будто судьба решила, что еще недостаточно поиздевалась надо мной.
Я снова подсушиваю разговор Самины и Ханы, пока они вытирают пыль и прибираются в моих покоях. Девушки обсуждают, как потратят свою зарплату. Ничего особенного: косметика, брендовые туфли, сумочки из натуральной кожи. Каждая из них откладывает часть денег: Самина копит на путешествие, Хана хочет, чтобы ее семья открыла пекарню в Литве.
– Хорошо, что скоро вечеринка. Мы заработаем в три раза больше в этом месяце, – мечтательно произносит Самина, обращаясь к Хане, красиво раскладывая фрукты в корзине.
– О да, мне не терпится примерить наряд для вечеринки. Цвет морской волны мне очень идет, не находишь?
– На самом деле, нет. Он тебя полнит, – ведет плечом Самина, пренебрежительно глядя на подругу.
– Ты просто злишься из-за того, что я пользуюсь большим спросом, – я не могу это слушать. Уже собираюсь уйти в ванную, как вдруг застываю на месте…
– Я слышала, на вечеринке будут иностранцы. Пара европейцев и один американец. Может быть, будет кто-то и из наших краев. Вдруг нас выкупят? Как думаешь? Нужно быть ко всему готовыми.
Американец… будет на какой-то гребаной вечеринке. Цивилизованный, адекватный человек, который поймет меня, выслушает и спасет…
Я бы могла… в голове тут же прокручиваются десятки вариантов новых возможностей, которые открываются передо мной.
Это мой шанс вернуться домой. Хотя бы как-то передать записку… своему отчиму. Или я могу незаметно положить листок в пиджак гостя, в которой напишу, кто я, как сюда попала, и что за человек – Эдвард. Американец поможет мне…возможно, на родине история о моей пропаже уже прогремела на весь штат, и ему захочется быть героем, попасть в сводки новостей, в качестве моего спасителя.
Конечно, я размечталась. Ну, а вдруг..?
– Помогите попасть на эту вечеринку, – слова вырываются из моих губ, прежде, чем я успеваю их осмыслить.
Хана и Самина с любопытством оглядывают меня с ног до головы. Они не идиотки. Они знают… про меня и Саадата.
Завидуют, недолюбливают. Плевать. Они обязаны мне помочь. Я найду способ…
– Bent, мы не станем так рисковать. Распоряжения хозяина были четкими и ясными. Вы не входите в список девушек, которые будут ублажать важных господ.
– Вам и так здесь… не плохо, – ядовитым голосом заметила Хана, и тут же потупила взор.
– Мне нужен наряд. Такой же, как у всех, – уверенно произношу я, с вызовом глядя на них, упирая руки в бока. – Вы достанете мне одежду, и взамен… получите награду.
– Боюсь, вам нечего нам предложить. Мы не станем рисковать, я повторюсь, bent. Хозяин убьет нас.
– К тому же, я просто не хочу помогать ей, Самина, – шипит на арабском Хана. – Эта сучка сидит на золоте и еще заработать рвется.
– Он ничего не узнает! А взамен, я отдам вам… это, – я достала из самых глубин прикроватной тумбочки кулон, который подарил мне Джаред. Я, все-таки, нашла его в ванной, не знаю зачем… но надевать его не было никакого желания. – Он стоит больших денег.
У Самины и Ханы загорелись глаза, а я попыталась заглушить внутри странное чувство… чувство, которое не должна испытывать.
Я не хочу отдавать этот кулон, он слишком много для меня значит… и, в то же время, хочу выкинуть и стереть его в порошок.
Я устала. От постоянной борьбы внутри себя. От ненависти и любви. От взлетов и падений… устала.
– Хорошо, bent. Мы поможем вам только в одном – достанем наряд, маску, подготовим вас к вечеринке, – Самина протянула руку, но я спрятала кулон в кулаке.
– Награду вы получите позже, – снисходительно замечаю я, свысока глядя на девушек. Мне надоело, что эти стервы постоянно посылают мне гневные и завистливые взгляды.
– Хорошо, bent. Все будет сделано… но если хозяин узнает…
– Не узнает, – уверяю Самину я, представляя, как быстро проникаю на вечеринку, передаю записку коллеге Джареда из Америки, и точно так же быстро исчезаю. Испаряюсь. Все дела займут минут пять, или десять. Джаред в это время все равно будет чем-нибудь занят.
Например, трахать одну из своих многочисленных шлюх. Или даже троих… подонок.
Глава 15
Из всего созданного богом именно человеческое сердце в наибольшей степени излучает свет, но, увы, оно же источает и наибольшую тьму.
Джаред
После свалившейся новости о беременности Рании, начинается новый этап в моей жизни, к которому я не был готов, хотя должен был понимать, что рано или поздно любой брак приводит к определенным последствиям. Наверное, в моем случае «рано» является ключевым определением. Я еще не привык к статусу мужа, а теперь мне предстоит стать отцом. Наверное, Рания тоже испытывает смешанные чувства. Не смотря на ее радостную улыбку, я улавливаю исходящее от нее напряжение и неуверенность. Я чувствую себя странно, и ничего не могу поделать с ощущением, что сам загнал себя в клетку, из которой нет выхода.
Если до этого момента наш брак воспринимался, как дань традициям, определенный долг, который я выполнил ради блага моей семьи, то теперь он стал реальностью, которая принесла свои плоды.
И я не могу не понимать, что беременность Рании еще больше отдаляет меня от Мэл, делая невозможной и ничтожной нашу связь. Она не примет свою роль девочки для моей услады, зная, что где-то существует моя беременная жена.
Мелания Йонсен – западная девушка, для которой наши законы и традиции так же непонятны и чужды, как мне невыносима мысль о том, чтобы оставить ее и вернуть в мир, к которому она привыкла. В мир, где на нее смотрят мужчины, и где она вольна смотреть на них так же открыто, как и они на нее. И не только смотреть.
А это означает одно – наши жестокие пляски никогда не закончатся. Мы уничтожим друг друга, и я ничего уже не могу остановить или исправить. Я не отпущу ее, не смогу, не имею сил сделать единственный правильный поступок в своей жизни. Я буду держать ее рядом, даже если она будет ненавидеть меня всем сердцем, а она будет. Конечно, будет.
Не могу сказать, что я не заслужил, как и не могу обещать, что дальше не станет хуже. Больнее.
Всего один день, что мы провели вместе, не терзая друг друга, счастливые, принадлежащие друг другу целиком и полностью, изменил многое в моей душе. Я хотел бы, чтобы вся моя жизнь была такой, но это неисполнимое желание.
Я – часть своей страны, Адам бин Рашид аль-Саадат, один из череды наследников короля Анмара, и у меня есть обязанности перед страной и честью семьи. Я не могу и не имею права пренебречь ими, не могу выбрать девушку, которая занимает все мои мысли. Даже когда бесконечная вереница родственников приходит в мой дом выразить поздравления по поводу беременности моей супруги, перед моим мысленным взором вновь и новь возникает бледное лицо Мэл, искажённое болью. Я заставляю себя улыбаться гостям, но чувствую другое. Рания держит мою руку, принимая пожелания от членов моей семьи и выглядит почти счастливой. Я стараюсь не показать истинных чувств, но мы оба знаем, что наша игра бездарна.
Ее беременность не сделала нас ближе. Скорее, наоборот.
И дело не в ребенке. Я буду любить сына и дочь, кого бы ни послал нам Аллах, но не Ранию, не свою жену. Вспоминаю собственное детство и точно знаю, что мой ребенок никогда не испытает того, что довелось испытать мне. Он или она увидят только лучшее. И пусть мне придется наступить на горло своим чувствам, но я сохраню семью, хотя другое и невозможно в Анмаре. Здесь разводы редкость. Черт, даже думать о разводе, когда Ран беременна – страшный грех. Я бы не развелся с ней, при любом раскладе. Я принял обязательства и должен… Должен, черт возьми.
Отец выглядит довольным и расслабленным, когда приходит в наш дом. Он благосклонно смотрит на Ранию, и одобрительно на меня. Возможно, не стоило так спешить и сообщать всем, но Рания случайно проболталась о своих подозрениях, и ситуация вышла из-под контроля. Мы договорились пойти к врачу в конце недели, и нам не стоило спешить с объявлением, но дело было сделано. Хотя, с другой стороны, шейх больше не усложняет мою жизнь нотациями и угрозами. Может быть, теперь он успокоится и отменит свою охоту на Мэл. Первый ребенок еще не родился, а отец уже говорит, что нам не нужно тянуть со вторым. Я смотрю на немного бледное лицо Рании, на миг представив, какими будут наши дети. Смуглыми и черноглазыми, как она, или похожими на меня – светловолосыми? И, внезапно, понимаю, что хочу, чтобы у моих детей были глаза Мэл и ее улыбка, и это осознание добивает меня окончательно.