– Это не так, – хмурюсь я, убирая руку от ее лица.
– Предлагаешь мне равенство? Ты готов поставить меня наравне с собой.?
– Что ты подразумеваешь под словом равенство?
– Отношения, где мужчина прежде, чем принять решение советуется с со своей женщиной. Прислушивается к ней, и принимает в расчет ее мнение. И он дает ей определенную свободу в действиях, не контролируя каждый ее шаг, уважая ее право на личное пространство.
– Какое еще личное пространство, Мэл? – рычу я, чувствуя, как в груди просыпается бес противоречия. – Рядом со мной ты сама не захочешь никакого личного пространства.
Ее взгляд гаснет, и я понимаю, что снова сказал что-то не то. К черту, я не собираюсь лукавить и обещать то, чего никогда не будет. Какая на хрен свобода? Жизнью женщины и ее решениями должен управлять мужчина. Послушать согласен, но последнее слова все равно будет за мной. И это не может даже подлежать сомнению или обсуждению. Она хотела искренности, я предельно откровенен.
– Ты действительно веришь в то, что ты говоришь? Ты этого хочешь, melegim? Ну и как? Хорошо тебе с «идеальным», который смотрит тебе в рот и сдувает с тебя пылинки? Счастлива ты с таким?
Мы оба знаем, что, нет.
Она слегка хмурится, будто вспоминает, пытается найти ответы на мои вопросы… и не находит. Потому что несколько секунд Мэл даже не знает, что ответить, и вся воинственность пропадает из ее взгляда. Малышка загнана в угол, в тупик, из которого нет выхода. Глупая. Неужели так трудно признать?
Все ее слова про равенство мужчины и женщины – вздор, банальное упрямство, желание поспорить со мной и вывести на эмоции. Заставить меня словом и силой доказать ей обратное. Подсознательно она сама всегда стремилась к тому, чтобы я поставил ее на место.
– Нет, – тихо отвечает Мэл, кусая губы изнутри. Она злится, потому что приходиться отвечать честно.
– Тогда почему, черт подери, ты доказываешь мне обратное? Свобода в отношениях, Мэл – это путь в никуда, – жестко произношу я, кладя ладони на ее хрупкие плечи.
– Вот видишь, Джаред… – она отводит взгляд, но я успеваю заметить разочарование в ее глазах. – А ты говоришь о новых правилах. Все правила собираешься устанавливать ты сам, а значит, ничего не изменилось.
– Ты все-таки ужасно упрямая девушка, melegim, – выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Она испытывает мое терпение, но я чувствую, что его запасы подходят к концу. – Невыносимо упрямая. Не знаю, бесит это меня или привлекает. Я не могу дать тебе никаких гарантий, и никто не даст. Только время покажет. Получится у нас или нет…
– И пока это время идет, в твоей жизни могут появится первые, вторые и третьи жены, а я вечно буду твоей наложницей. Независимо от смены декораций, ты по сути предлагаешь мне тоже самое, что я получила в Анмаре, но на менее жестоких условиях. Ты, правда, веришь, что я соглашусь?
– Ты согласишься, – уверенно киваю я. – Никаких других жен не будет.
– Это слова. Известное восточное красноречие. – она качает головой, отталкивая меня от себя. – Хватит, я так устала, Джаред.
Я какое-то время сканирую взглядом ее бледное лицо. Мэл действительно выглядит вымотанной. Долгий перелет, а теперь еще я…
– Я предлагаю поужинать, раз уж мы здесь. Мэл. Как цивилизованные люди. Ты согласна? – с очаровательной улыбкой спрашиваю я. Мелания скептически смотрит на меня, не скрывая своего недоверия в мой адрес, но чувство голода побеждает, и она все-таки кивает.
– Но никаких разговоров о нас. Я свою позицию озвучила, и отступать не намерена. Ясно, Джаред?
– Как скажешь, Мэл, – одариваю ее еще одной широкой улыбкой, натыкаясь на настроенный взгляд. Отодвигаю стул для Мэл, и она садится. – Видишь, я начинаю прислушиваться к твоему мнению.
– Джаред!
– Молчу, – смеюсь я. К нам спешит официант, но я жестом останавливаю его. – Сам буду ухаживать за тобой. Выпьем?
– Нет, – качает головой Мэл.
– Брось, тебе необходим глоток вина. Ты слишком напряжена, – уговариваю я свою строптивицу.
– Тебе не удастся споить меня. Даже не мечтай, – категорично заявляет Мелания.
– Даже не собирался, – бессовестно лгу.
– Хватит дурачится!
– Мэл, расслабься немного. Я не кусаюсь.
– Один бокал, Джаред. Мы поужинаем, я возьму такси и поеду в аэропорт.
– Хорошо, melegim, – «смиренно» соглашаюсь я.
Разливаю по бокалам вино и сажусь напротив, не сводя с нее пристального изучающего взгляда. Мы оба молчим, и лично я есть не собираюсь. Мое основное блюдо сидит напротив. Мэл пробует вино, глядя на меня с напряжением. Музыканты помогают сделать паузу в разговоре менее заметной, но мне достаточно просто смотреть на нее. Ей хочется выглядеть уверенной и независимой. Но я вижу, как на самом деле она уязвима. Она нуждается в том, чтобы я отговорил ее от принятого решения, но примет в штыки любое мое слово. Так уж она устроена. Маленькая колючка, которая выросла и превратилась в розу, но шипы свои не растеряла.
– У меня кое-что есть для тебя, melegim, – произношу я, дав ей время немного поесть. Вино, вопреки ее словам, убывает из ее бокала быстрее, чем салат из морепродуктов с тарелки. Мэл снова настороженно смотрит на меня.
– Ты никак не угомонишься? Очередной подарок? Я сыта ими по уши, Джаред. Меня нельзя подкупить или задобрить материальными вещами.
– Поэтому из всего, что я дарил, ты взяла только Ангела. – подытожил ее сказанное Мэл. – Это не подарок, не волнуйся. А кое-что… твое.
Мэл хмурится, озадаченно наблюдая, как я достаю из кармана маленькую коробочку и подаю ей.
– Что это? – ее взгляд не отрывается от меня.
– Посмотри, не бойся. Тебе понравится.
Мэл с сомнением качает головой, нерешительно берет в пальцы небольшой футляр, вертит в руках, словно боится заглянуть внутрь.
– Это не обручальное кольцо, Мэл. Но я подарю его, если ты захочешь.
– Черт возьми, Джаред, я же просила. – вспыхивает Мэл, краснея, я с улыбкой понимаю, что она подумала именно на то, что я озвучил.
– Открой, melegim.
Она бросает на меня гневный взгляд, потом взволнованно задерживает дыхание, заглядывая внутрь коробочки. Я вижу, как краска отливает от ее лица. И оно становится пепельно-бледным. В распахнутых глазах мелькает потрясение. Она берет пальцами кулон, который считала утерянным, неосознанно прижимая в груди.
– Откуда? Как? – шёпотом спрашивает она. Я пожимаю плечами, подливая еще вина в ее бокал.
– Долгая история. Но главное он вернулся к своей хозяйке.
В глазах Мэл блестят слезы, и даже немного теряюсь от подобной реакции. Я знал, что кулон дорог ей, как память об отце, но ей не обязательно знать о том, насколько дорог он оказался для меня. Мой отец не был таким щедрым, как ее, и потребовал максимальную цену за легендарный камень.
– Я хочу кое-что рассказать о камне внутри украшения, Мэл. Твой отец подарил тебе сокровище. Целое состояние. Я не знаю, как он попал к нему, и …
– Теперь мы никогда не узнаем. – обрывает меня Мелания немного охрипшим голосом. – Я недавно узнала, что его тело нашли. Мы с мамой смогли похоронить его после стольких лет поисков.
– Маленькая моя, мне так жаль, – я накрываю ладонью ее дрожащие ледяные пальцы, чувствуя, как мое собственное сердце сжимается от боли, за то, что ей пришлось пережить в одиночку. Если бы я мог быть рядом, чтобы поддержать ее, но я ничего не знал, а она не хотела меня видеть.
Мелания
Я смотрю на его руку, чувствуя жар исходящий от наших ладоней. Моя стена падает, рушится, рассыпаясь в пыль, с каждым его словом, обещанием, с каждым прикосновением. Меня терзают сомнения… но дикое желание нырнуть туда, к нему, с головой в наш омут, в котором уже неважно, что будет дальше, куда сильнее. Теперь все кажется мне правильным, и я действительно начинаю верить словам Джареда, верить в то, что он хочет создать «новые правила».
Только это будут его правила, и спрашивать моего мнения он не станет. Джаред считает, что он знает, что мне нужно. Я понимаю, что он имеет в виду, под «новыми правилами». Джаред хочет моей полной покорности, но никогда ее не получит. Обещать не могу. Роль рабыни, наяды, шлюхи из гарема – не для меня. Если его это не устраивает, он может взять себе любую женщину из своей страны. А я и в правду упряма, и ему придется это терпеть. Могу быть бесконечно мягкой и ласковой, даже покорной, как ему хочется, а потом выпустить когти. Например, как сейчас. Любая другая, наверное, бы, растаяла при виде всей этой романтичной обстановки, но меня злит… что он хочет наговорить мне сказок, как раньше, усыпить бдительность и снова посадить на цепь.
Я не потерплю петли на шее, но это не значит, что я не вижу в нем, своего единственного мужчину, который может сделать меня счастливой. К словам которого я буду всегда прислушиваться, поступками которого я могу восхищаться. Верить в него. И я на самом деле не хочу равенства, да это и невозможно с таким, как Джаред. Я всегда буду смотреть на него снизу-вверх, с трепетом и восхищением, с каплей страха. В нашем танце, всегда будет вести он…
Джаред вызывает во мне слишком сложные, объемные и противоречивые чувства, и это не всегда потребность в его нежности и ласке. Я хочу, чтобы он был со мной жестким, хочу, чтобы решал все за меня, когда дело касается нас обоих. Это тонкая грань. Принимать решения за другого человека, но не отбирать у него ВСЮ жизнь, лишать воли. Я прошу не о многом, но не знаю, как объяснить все это. Чтобы выслушал меня и понял правильно, а не воспринял, как очередной акт сопротивления. Ведь он сам не замечает, как перегибает палку. Даже сейчас. С мягкого тона он перешел чуть ли не на приказной. Ощущение власти слишком быстро его меняет, может он и сам этого не осознает…
Я хочу быть уверена в том, что больше никогда не буду унижена, подавлена, и оторвана от мира – от своей работы, подруг… каждому человеку это необходимо. Когда я говорю «личное пространство» я имею в виду исключительно место для своих дел, для творчества и саморазвития…а не свободу в отношениях. Рядом с Джаредом мне никто не нужен, и я никогда не посмотрю другому вслед, пока он рядом. Я прошу лишь… жизнь, в которой я не буду перевязана цепью. Мне нужны гарантии, что платиновая маска больше никогда не коснется моего лица, и за «проступок» я не буду оттрахана, словно вещь, низшее существо, не способное испытывать боли. Я не хочу быть шлюхой, не хочу сидеть взаперти, и бежать по первому зову. Хочу быть его единственной, вот и все. И чувствовать любовь своего мужчины – настоящую, сильную, всепоглощающую.