Все это, в сочетании с приглушенной музыкой, разгоняющим кровь алкоголем, и дурманящим ароматом мужского парфюма, кружит мне голову.
И я слишком поздно вспоминаю, что уже давно не прикрываю грудь руками, и если он хотя бы раз посмотрит… моя бледная кожа на щеках, станет цвета крови.
Распускаю волосы, прикрывая грудь мокрыми прядями и в этот самый момент Джаред тянется ко мне.
Сначала я вздрагиваю, испугавшись его близости. Меня будто током бьет, и клянусь, я готова закричать… или застонать.
— Мэл, нужно пристегнуться, — его голос звучит странно, с надрывом. Прогибаюсь в спине, чтобы протянуть ему конец ремня, и он перехватывает его. Наши руки соприкасаются. Его кожа кажется такой горячей, потому что я замерзла, и мне жутко хочется согреться. Когда он нагибается, чтобы перехватить ремень и пристегнуть меня, его руки также случайно касаются платья в районе бедра. А его лицо сейчас, наверняка на уровне моей груди.
Все это так близко и интимно… я чувствую, как затылок покрывается бусинками пота.
Кстати говоря, Том никогда не открывал мне двери и не пристегивал.
— Ты замерзла? — Джаред наконец закрепил ремень, и увеличил интенсивность теплого воздуха в машине.
— Немного, — я ненадолго отвожу взгляд в сторону, смотрю в окно, чтобы выдохнуть. Иногда рядом с Джаредом это просто необходимо. Просто не смотреть на него хотя бы секунду, чтобы дышать дальше.
Не знаю, почему так происходит. Наверное, от ненависти, которую я испытывала к нему, и от благодарности, которую испытываю сейчас. В голове полнейший хаос. Я говорила, что пытаюсь не думать о том, что происходит в моем теле, когда он рядом.
Никогда не прислушивалась раньше.
Но теперь, когда проклятое шампанское отключило трезвый ум, я остро реагирую на каждое замирание сердца внутри себя. Мне это не нравится. Я словно теряю контроль, напряжение спадает. Тело хочет расслабиться, и очень сильно…
Когда я поворачиваю голову, мне кажется, что я поймала Джареда на этом похотливом взгляде. На взгляде, который принадлежит «Джареду из прошлого». Он смотрит на мое платье, и я чувствую странный дискомфорт внизу живота. Жар. А вот ноги сковывает льдом.
— Если тебе холодно, накинь мой пиджак, — он будто с трудом отводит взгляд, облизывая свои полные губы. Мы трогаемся. — Стой, — он хочет остановить меня, потому что я нагло потянулась за его пиджаком на заднее сиденье. Пришлось проявить гибкость.
— Ты же за рулем, — беру пиджак Джареда, окутанный его запахом, и быстро надеваю его, чувствуя себя так гораздо комфортнее. — Так мне гораздо теплее, — кто бы мог подумать, тогда я пришла в ужас от того, что он одел на меня свою футболку. А теперь… черт, я с ним флиртую. Нужно остановить это.
Проклятое шампанское. Пожалуйста, пощади меня.
Джаред смотрит перед собой, слегка поворачивая руль. Я вижу его напряженные и рельефные мышцы на правой руке, черную краску, просвечивающую сквозь ткань рубашки.
Очень медленно перевожу взгляд на его профиль, чувствуя, как перехватывает дыхание. Нельзя быть таким притягательным. Мокрые волосы взъерошены, по виску стекает капля дождя. Падает вниз. Ласкает его скулу, подбородок, шею… я в трансе.
Протягиваю руку и смахиваю кончиками пальцев прозрачную каплю оставляя влажный след. Вздрогнув, он резко поворачивается, глядя мне в глаза. И я в ужасе застываю, осознав, что только что сделала. Пьяная идиотка.
— Извини. Случайно вышло, — невнятно, срывающимся шепотом лепечу я.
— Я тоже от тебя оторваться не могу, — хрипло произносит он.
Я смотрю, как ужас в ее глазах сменяется чем-то глубоко-сокрытым, чувственным. Она попалась. Конечно, да. Но победа над пьяной девушкой не засчитывается. Иногда мне кажется, что я хочу проиграть… Хотя бы раз в жизни убедится, что отец и миллион других мужчин были не правы.
— Пожалуйста. Смотри на дорогу, — просит Мелания. Ее голос дрожит от переполняющих эмоций, а я все еще чувствую прикосновение ее маленьких пальчиков к моему лицу. Осмелилась. Первая.
Моя крошка. Я дам тебе больше, чем ты сможешь принять.
Когда придет наше время, и у тебя не останется сил сопротивляться мне.
Когда сумасшедшее желание, как яд, пропитает твою кровь.
Когда мое имя станет единственным, которое ты будешь произносить наедине с самой собой, лаская себя пальцами и представляя мои…
Когда измученная болезненной потребностью ощутить меня всем своим хрупким телом, ты будешь умолять…
Только тогда ты получишь меня.
Одна ночь.
Может быть, ты и не стоишь двух лет ожидания и приложенных усилий.
Но с тобой нескучно.
От тебя невозможно оторваться. Я не солгал, когда сказал тебе это.
Но мне приходится… смотреть на дорогу, а хотел бы на тебя.
— На дорогу, Джаред, — напоминает Мэл, зрачки ее глаз расширены. Уверен она понимает все, что только что рассказали ей мои глаза.
Это мокрое платье, которое напомнило, как выглядит ее тело без одежды, меня окончательно добило. Я старался не смотреть. Но это невозможно. Соблазн, ангельская невинная мордашка и искушение, которому невозможно противостоять. Она ведьма.
— Почему все в офисе тебя называют Адам? — отстраненным голосом спрашивает Мелания, кутаясь в мой пиджак. Я скольжу по ней быстрым взглядом, отмечая закушенную нижнюю губку, сжатые кулаки на коленях. У нее потрясающие ножки. И то, как Беа изменила ее образ и стиль, мне определенно нравится. Но я бы предпочел видеть Меланию вообще без одежды в моей постели в облаке ее белоснежных волос.
— Это мое имя, — пытаясь быть вежливым, дружелюбно отвечаю я. — Джаред — второе имя, но оно неофициальное и в документах его опускают. В Йеле использовалась сокращенная часть имени, чтобы сохранить инкогнито в целях безопасности. Мое полное имя — Адам Бин Рашид аль-Саадат.
— Какой кошмар, — выдыхает она. — Ой, просто… Ты не похож на всех этих Бин Рашидов… Черт, опять что-то не то говорю.
Я ухмыляюсь, улыбаясь шире, осознавая, какую силу моя улыбка оказывается на ее беззащитное сердечко.
— Нормально, Мэл. Я часто слышу нечто в этом роде. Моя мать англичанка. Я частично взял ее гены.
— Твой отец какой-нибудь шейх? — продолжает любопытствовать серебряная фея.
— Мой отец какой-нибудь король. — сухо отвечаю я. Боковым зрением вижу, как крошка запрокидывает голову, впиваясь в меня потрясённым взглядом.
— Ты шутишь?
— Нет, — невозмутимо качаю головой.
— И ты принц?
— Да, что-то вроде того.
— Это… Круто, Джаред. Ваше высочество, — она хихикает почти дружелюбно, но мне почему-то в этом видится насмешка. Я напряжённо сжимаю руль, хмуро глядя перед собой.
— Нас принцев четверо, так что я королем никогда не стану, — поясняю я. — Да, и не хочу.
— И гарем есть? — лукаво спрашивает она. Черт, всех женщин интересует именно этот вопрос, хотя можно задать тысячу других, более важных.
— Есть, — киваю я. Мелания смеется, думая, что шучу.
— Удивительно… Ты же совсем из другого мира, да? — ее голос звучит чувственно и мягко.
— Да, — снова согласно киваю я. Она верно мыслит, но ее восторженное романтическое представление о принцах и восточных сказках не соответствует реальности.
— Ваши женщины закрывают лица? Паранджа и все такое.
— Да, — отвечаю отстранённо. — И хранят невинность до брака, — сжимая челюсти, добавляю я. И никогда не сядут в машину к мужчине почти раздетыми.
— Почему ты мне это сказал? — видимо замечание о невинности ее все же задело.
— Ты спрашиваешь меня об обычаях моей страны. А я рассказываю, — бесстрастно отвечаю я. — Браки заключаются по договоренности между родителями. Молодожены часто видят друг друга только в день свадьбы. Во многих странах арабского мира законы стали лояльнее, но наша страна является одной из самых религиозных и традиционных на Ближнем востоке.
— Многоженство? — она вскидывает бровь. Я улавливаю это движение, немного повернув голову. И все, залипаю… Смотрю на ее губы, едва сдерживая стон от болезненного напряжения в паху. Маленькая ведьма облизывает их кончиком языка. Неспециально, неосознанно, но моему члену сложно объяснить разницу. Я вижу — он реагирует.
— Да, многоженство имеет место быть, если средства позволяют, — чуть не вписавшись впереди ползущую легковушку, резко притормаживаю, но Мэл, словно не замечает опасной ситуации, поглощенная допросом.
— Сколько максимум?
— Четыре жены.
— И тебя бы хватило на четырёх?
— Мэл, речь не обо мне. Но я бы потянул и больше.
— Хвастун, — с усмешкой качает головой Мелания. — А если серьезно?
— Я не хочу столько жен, — искренне отвечаю я. — Если честно, я и к одной-то пока еще не готов.
— Я слышала так много страшных историй. Забрасывание камнями, сожжение заживо, полное отсутствие прав у женщин и постоянное их угнетение.
— Смотря, что считать угнетением, Мэл, — пожимаю плечами. — Моральных уродов, которые готовы использовать свою силу против слабого везде достаточно. То, что ты перечислила — единичные случаи. Но, если сравнивать законы США и Анмара, то, конечно, различия колоссальны. Не в пользу женщин, Мэл, и даже врать не буду. Судьбой и благом своей жены полностью управляет мужчина, но только от нее зависит, какой будет супружеская жизнь. Без причины ни один уважающий себя мусульманин не причинит вред своей жене. Они полностью обеспечены, имеют свои дома, драгоценности, слуг, машины с личными водителями.
— Ого, как ты заговорил, — ухмыляется Мелания. По интонации я слышу, что она злится. — И слушать тебя можно бесконечно. Вы просто живете в свое удовольствие, используя свою власть и силу. Женщина для вас низшее существо, созданное для вашего развлечения и удовольствия. Теперь понятно, почему ты был так обескуражен моим отказом в библиотеке. Интересно, а в твоем Анмаре ты смог бы вот так наброситься на девушку из арабской семьи?
Я сжимаю челюсти, чувствуя, как гнев и возбуждение делают свинцовыми мои мышцы, снова теряю контроль над собой и дорогой. Ох, уж эта маленькая… Мы приехали, и я паркуюсь на крытой подземной стоянке.