«— Кто ты?
— Разве ты не знаешь?
— Я мог быть первым, малышка».
Я потрясенно замолкаю, понимая, что только что сказал. Это же неправда. Неправда. Ни одно слово.
— Мэл, я не… — начинаю я, решаясь шагнуть вперед. Она встает, жестом останавливая меня.
— Достаточно на сегодня, Джаред, — произносит Мелания. Ее взгляд стреляет в меня ледяными стрелами. Мои щеки горят от царапин, которые она оставила. — Раз уж у нас такой откровенный разговор, то и мне есть, в чем признаться. Ник не случайно оказался утром вместе со мной возле офиса. Ты думаешь, что всех обыграл, но я тоже могу ответить, Адам.
— Ты врешь. Смешно и глупо, — качаю головой.
— Попробуй доказать обратное, Саадат, — с вывозом говорит она, направляясь к двери. Наступая на ожерелье, она небрежно отбрасывает его ногой. — Для следующей сучки. Экономь деньги, Адам.
— Если то, что ты сказала окажется правдой, ты пожалеешь, Мэл. Я клянусь тебе, ты пожалеешь.
— Снова клятвы, Адам?
Оборачиваясь, она смотрит на меня долгим взглядом. Мне кажется я вижу, как искры боли мелькают в глубине ее глаз.
— Прибереги их для жены. Будь счастлив. Мне жаль, что мы когда-то встретились, — чуть ли не с улыбкой, Лана выходит за дверь.
Я не останавливаю ее по одной причине. Мне нужно знать, сказала ли она мне правду. Точнее, правильно ли я понял ее намек про Девиса.
Я звоню первому источнику информации, но она не отвечает, и тогда я набираю номер Калигана.
— Мэтт, у меня к тебе личная просьба, — стараясь придать голосу спокойное выражение произношу я.
— Я весь внимание, Джэд. Для тебя, что угодно, — тут же соглашается Калиган.
— Ты можешь спросить у своей подружки, не говоря о том, что нужно мне, где этой ночью ночевала ее соседка по квартире.
— Приятель, это просто, — бодро отвечает Мэтт. — И Саманту дергать не надо. Мелания ночевала у Эйприл. Знаю точно, потому что я спал сегодня в квартире Сэм.
Я закрываю глаза на долю секунды, чтобы сдержать рвущегося на волю зверя внутри меня. Перед глазами все темнеет, потом расплывается алой пеленой. Я стискиваю челюсти, клацнув зубами.
— Скажи мне, Мэтт. Кто просил тебя распускать свой поганый язык? — с ледяной интонацией спрашиваю я. Калиган на другом конце теряется.
— Ты о чем? — спрашивает он напряженным тоном.
— Какого х*я ты растрепал своей сучке про Ранию? Это, б**ь, твоя е*аная невеста или моя? — яростно ору я на друга, сжимая телефон до ломоты в костяшках. Если бы мог, то раздавил бы его на хрен.
— Эй, Джаред, угомонись. Я же не знал, что это такая вселенская тайна. Я должен был как-то объяснить Сэм, куда уезжаю на несколько дней и почему не беру ее с собой. Если это так важно, то почему ты не предупредил?
— Просто иногда нужно включать голову, а не думать исключительно своим «малышом», придурок, — рявкаю я, и сбрасываю вызов.
Опираюсь ладонями на стол, пытаясь дышать, но не выходит… Ни хрена не выходит. Меня колотит от ярости.
Даже Нора била слабее, не доставая до сердца. Ни словами, ни палками.
— Сука, — рычу я, швыряя в дверь декоративную вазу, осколки осыпаются на пол, сдергиваю с шеи галстук и кидаю его вдогонку, пинаю долбаное ожерелье. В дверь вбегает Беатрис, глядя на меня и кавардак в кабинете ошарашенными глазами.
— Вышла на хер, вон отсюда! — ору я на нее бешенным голосом. Она вздрагивает, прижимаясь спиной к двери.
— Адам, успокойся, что… что случилось? — дрожащим голосом спрашивает Беатрис. Я окидываю ее взглядом, полным ледяного презрения.
— Вон пошла, шлюха, — повторяю я, срываясь на крик. — Все вы здесь, грязные потаскухи. Все до одной. Готовы каждый день менять члены. Что уставилась, сосалка, уволена за аморальное поведение. Поняла? Собирай вещички, чтобы завтра твоей жирной задницы уже здесь не было.
— О господи, Адам, что на тебя нашло? — спрашивает она, удушливо краснея. Я делаю шаг вперед, и она предпочитает не искушать судьбу. — Хорошо, я ухожу. Я поняла.
Беатрис пятится назад, продолжая бросать на меня полные недоумения и ужаса взгляды, пока не скрывается за дверью.
Я набираю номер руководителя отела кадров, и говорю совершенно нейтральным и спокойным голосом.
— Ванесса, Беатрис Мур сегодня работала последний день. Проследите, чтобы завтра ее в офис не пустили. Сообщите в бухгалтерию, пусть произведут расчет и выпишут премию в размере пяти тысяч долларов. На больше она не насосала. Да, Ванесса, ты не ослышалась, — мрачно ухмыляюсь, бросая трубку.
Если бы я мог все отменить, но у меня остались всего сутки в НЮ. Обрабатываю царапины в ванной комнате перекисью и отправляюсь на совещание. Коллеги старательно отводят глаза, а мне насрать, что они там думают. С трудом выдерживаю два часа, потом еще одна онлайн-конференция, которую нельзя перенести.
И снова совещание.
Я срываю последнюю запланированную встречу на сегодня, не являясь на нее и даже не предупреждая. Вместо этого я еду в «Вертикаль» в квартиру Мэл, чтобы выбить из этой шлюхи дурь. Мой рабочий день гораздо длиннее, и я знаю, что она уже дома, если, конечно, к себе пошла, а не к Дэвису, плакаться в жилетку.
Сжимаю кулаки, рисуя себе грязную картину расправы над Мэл. Я не понимаю, как все еще могу хотеть ее, зная, что она, вероятно, скакала на Дэвисе. Своей упругой задницей, позволяя ему пялиться и сжимать ее грудь, теряя голову от кайфа.
Черт. Перед глазами полнейшая тьма, я могу видеть только то, как припечатываю ее к полу, и бешено вбиваюсь в ее маленькое тело до одури… сжимаю хрупкую шею, пока не вижу признаки отчаяния и преклонения в ее глазах. И лишь признание в том, что ничего не было с этим кретином, спасает ее от удушья.
Вспоминаю их, чертовы аквамарины, которые вывернули мне душу. Я повелся на этот небесный чистый цвет, как полный идиот. Она такая же, как все, но другие хотя бы не лгут, и не смотрят на меня так, словно я единственный человек на планете, который имеет для нее значение. Я хочу ударить ее… и хочу целовать ее губы, хочу, чтобы она сказала мне что угодно, лишь бы я поверил, что Ник не трахал ее этой ночью. Теперь я понимаю, что чувствовал мой отец, о чем он предупреждал. Соблазн и коварство. С этими женщинами нельзя быть ни в чем уверенным. Она может смотреть на тебя так, как сейчас, словно ты — Бог, а потом раздвинуть ноги для другого Бога, как ни в чем ни бывало. В порядке вещей. Это у них называется «Нужно двигаться дальше». Фраза, которая звучит в каждом гребаном американском фильме, зомбируя идиотов, которые живут здесь. Двигайся к следующему члену, сука.
Глава 18
«Держаться за сердце, которое тебе уже не принадлежит… это не любовь. Это одержимость».
«Пораскинь мозгами, meligim. Я обещал, что поимею тебя и сделал это. Размечталась, да? Закатай губы, детка. И Беатрис действительно в рот берет в разы лучше, она профи. И твое место уже завтра займет новая кукла, которая не будет бросаться моим подарками и выпрашивать мою любовь.»
Задыхаясь от слез, я еду домой в такси, не обращая внимания на слова утешения, сидящего на переднем месте мужчины. Ничто в мире сейчас не способно успокоить меня, вернуть время вспять, поднять с колен, и очистить от новых комков грязи… Джаред снова это сделал. Опустил, унизил, обесценил каждое слово, которое подарило моей душе самое прекрасное чувство на свете. Первое, невинное… я думала, это и есть то самое «раз и навсегда».
В глубине души я всегда на это надеялась, прекрасно догадываясь о его истинной сути. Я запуталась… совсем запуталась, и поверила ему, пока он вертел мной, дергал за ниточки, смеясь над безвольной марионеткой.
Я снова почувствовала себя грязной, как тогда, в детстве, когда за любой «не такой» взгляд, я получала ремнем по ягодицам.
«Ты сама напросилась, Мелания. Хорошие девочки не должны так похотливо облизывать свои губки. Как ты можешь быть такой грязной и юной девочкой? Ты вырастешь шлюхой, если я не преподам тебе урок…» — содрогаюсь от слов, которые буду помнить, наверное, всю жизнь и снова сгораю от боли.
Я думала, Джаред защитил меня от призраков прошлого, позволил открыться… я думала, он очистил меня. Казалось, что занимаясь с ним любовью, я перестану чувствовать этот выедающий кожу стыд, и, наконец, смогу быть собой, но нет… любовь — взаимное чувство. Всегда взаимное. И она не разрушает… Настоящая любовь взывает к самому светлому, теплому. Она безусловна. Умеет ждать, прощать, прислушиваться и понимать… уважать.
Отдавать, не требуя ничего взамен.
А что у нас с Джаредом? Грязное безумие, парад похоти, разборки, драка на полу, и желание перегрызть друг другу глотки. Чтобы понять наши с Джаредом отношения, достаточно просто посмотреть «В мире животных».
Одни гребанные инстинкты, жалкое влечение… ослепляющее, всепоглощающее, такое желанное. Такое сладкое. Такое похожее… на любовь. А на деле являющееся лишь иллюзией, картинкой, минутным кайфом и зависимостью, которая пожирает тебя изнутри. Клетку за клеткой…
Когда я возвращаюсь домой, подруги сразу же подбегают ко мне, услышав мои рыдания. Эйприл пришла в гости. Как вовремя. Словно в тумане, чувствую, как они усаживают меня на диван, дают какой-то чай, пахнущий травами, но организм не способен принять даже жидкость.
— Мэл, успокойся милая…
— Хватит, девочка, — но я не слышу ни Сэм, ни Эйприл, и уже через полчаса их футболки утопают в моих слезах. Мне нужно просто выплакаться. Это пройдет. Главное выплакать эту боль… просто было так трудно уйти от Джареда, пожелав ему всего хорошего. Зная, что больше никогда его не увижу.
Господи, да и слава Богу! Как я могу думать с сожалением об этом, теперь, когда знаю правду о свадьбе? Правду о том, что все наше приключение на яхте было лишь ради одной цели — трахнуть сучку, что не дала ему два года назад?