— Я ничего не сделала? — вскрикиваю я, выдавая эмоции. — Я? Ты трахаешь все, что шевелится, ты женишься через неделю, и смеешь меня в чем-то обвинять? Недоразумения? Твоя невеста или Беатрис? Или моя наивность? Ты ненормальный, если думаешь, что я буду что-то тебе объяснять.
— Да, или нет, Мэл. Все очень просто. Если ответ нет, то я смогу убедить тебя, в чем угодно, — Джаред смотрит на меня исподлобья, и… кажется, в его глазах я вижу хорошо скрываемые оттенки отчаяния и надежды, что снова чуть не даю слабину.
Он женится, Мэл. Он распустил о тебе те грязные слухи. Он трахал девушек, после тебя… новую. Каждую гребанную ночь.
— Ты уже в этом преуспел, — нервно смеюсь я. Нравится, когда над тобой смеются Джаред? — Я действительно поверила, почти поверила тебе. Но тебе не стоит себя утруждать, потому что мой ответ «да». Я трахалась с Ником, и мне понравилось, — нарушаю свое мысленное обещание данное самой себе. — Не хуже, чем с тобой или кем-то другим. Ты говоришь, что я такая же, как все, но и ты не царь и бог, и от других твой член отличается только отсутствием крайней плоти.
— Ах, ты маленькая сука! — Джаред дергается в мою сторону, я отступаю назад, вытягивая вперед пульт.
— Считаю до трех, Джаред. Давай не будем начинать сначала, — надменно припоминаю я. — Я нажму, ты меня знаешь. И на этот раз я не заберу заявление. Я до конца пойду, если ты хоть пальцем меня тронешь. Тебе здесь не рады, Адам Саадат. Я жду другого человека.
Ее палец на кнопке, и я понимаю, что Мэл не шутит. В другой ситуации я бы плюнул на все, и до прихода охраны успел бы свернуть эту тонкую шейку, чтобы никогда больше ее грязный рот не говорил того что она сейчас мне выдала. Но есть обязательства и ответственность, честь семьи, даже если у самой семьи нет и никогда не было никакой чести, а у меня и подавно.
Я бы мог убить ее в этот момент. Перед глазами стояла картинка, как она стонет под белобрысым уродом, раздвигая для него свои ножки, как сосёт его член, притворяясь, что делает это впервые, заглядывая в глаза, как преданная сучка.
— Я убью тебя, дрянь, — рычу я, делая шаг вперед. Она отступает, но снова показывает на пульт.
— Раз, Адам. Я не шучу. Два.
Следующее утро не отличается от других ничем, что были «до него» — я встаю, даже не думая о вчерашнем. С легким сердцем… или, по крайней мере, пытаюсь убедить себя в этом. Просто пережить. Я проплакала всю ночь, избавилась от боли, и теперь меня отпустило. Думаю, и Саадат все обдумает, и наконец, отстанет от меня.
К тому же, сегодня я пишу заявление и увольняюсь. Больше мы с ним не увидимся. Этого я и хочу.
Вычеркнуть из жизни, без сожалений и воспоминаний. И не хочется ни мести, ни расплаты… Хочется просто, перестать видеть его глаза и все оттенки выдуманной мной одержимости, когда закрываю свои.
Вхожу в здание «L. Corp», прикладываю карту к специальному сканеру, который открывает пропускной турникет, но металлические рамки не открываются. Рядом со сканером загорается лампочка красным цветом и издает неприятный звук.
Девушка, которая обычно каждое утро улыбается мне, выходит из — за стойки ресепшена, и официально обращается ко мне:
— Мелания Йонсен?
— Да, это я. В чем дело? Я не могу пройти на работу.
— Вы уволены, Мелания, — девушка сочувственно поджимает губы, оглядывая меня с интересом.
— Но… что?! Почему?
— Вот ваши вещи и документы, а также уведомление о выселении в трехдневный срок из «Вертикали». Распишитесь в журнале о получении, пожалуйста.
— За что я уволена?! — ничего не понимаю, принимая коробку с личными вещами из ее рук. Одно дело уволиться самой, другое дело — когда тебя вышвыривают из компании с пинком и кучей записей в трудовой книжке.
Почему меня уволили?! Меня могут просто не взять на следующую работу… что это? Начало мести Джареда? Если это так, то это низко. Даже для него. На что он еще способен?!
Боже, Джаред, ты уже трахнул меня. Получил свое, гордись. Оставь меня в покое…
— Я не владею такой информацией, мисс Йонсен.
— Мисс Йонсен, пройдемте с нами, — меня окружают трое мужчин в форме службы безопасности. Растерянно разглядываю их каменные непроницаемые лица.
Но выбора у меня нет, мужчины ведут меня за ближайшую дверь, закрывая ее, и велят присесть за металлический стол. Как на допросе.
Я в полной прострации. Крошечная квадратная комната без окон, яркий свет, действующий на нервы, серые стены, из мебели только стол, и два стула. Один из мужчин садится напротив, остальные стоят у двери. Ничего не понимаю…
— Что случилось?
— Мисс Йонсен, мы сейчас вам все объясним. С вашего компьютера была слита строго конфиденциальная информация о компании. Вчера. Вы были на рабочем месте без пятнадцати шесть?
— Да, но…
— То есть вы сознаетесь в том, что совершили преступление, нарушив пункт о неразглашении коммерческой тайны?
— Нет, я ничего не совершала! Я бы никогда так не поступила. Я любила работу и дорожила своей должностью…
— Кто-то еще знал пароль к вашему компьютеру, кроме вас?
— Нет, насколько мне известно, — сжимая мокрые ладони, отвечаю я.
— Вы оставляли компьютер включенным, когда уходили с работы?
— Нет, — быстро отвечаю я, понимая, что сама завожу себя в тупик. Но я отвечаю честно. Не умею врать, с этим ничего не поделаешь.
— Послушайте, я ничего не делала. Не сливала информацию! Мне это не нужно.
— Это мы еще проверим, мисс Йонсен. Если мы не найдем подтверждение тому, что кто-то сделал это за вас, вас ждут серьезные последствия.
— Но…
— Проводи ее, Грегори, — сухо приказал одному из безликих мужчин, самый крепкий из них.
Меня выводят из здания, коробку ставят рядом, прямо на асфальт. Я растерянно оглядываюсь по сторонам, осознавая, что меня только что взяли за шкирку и вышвырнули. Джаред сделал это «красиво». Кинул меня. Перечеркнул мое будущее.
Вернувшись домой, я снова не в силах остановить бесконечный поток слез, когда вижу отчет по моей профессиональной практике, подписанный Блэком. После такой антирекомендации, мне светит только работа официантки, или продавца-консультанта.
Захлебываясь слезами, я беру карандаш и листок бумаги. Грифель неугомонно скользит по белому листу, я выношу всю свою злость на бумаге. Я рисую Джареда злым и жестоким, плача еще сильнее, когда обрисовываю контур его губ…
Ненавижу! Ненавижу тебя!
Господи, дай мне сил забыть его. Забыть, по-настоящему.
Портрет Джареда снова получается идеальным. Я еще никогда не создавала ни одной работы, которая нравилась бы мне самой. Но этот рисунок был таким живым и настоящим, словно Джаред вот-вот соскочит с белого листа, и окажется у меня в комнате.
Я хотела разорвать его на части, но вместо этого, со злостью бросила карандаш в сторону, и побежала на кухню.
Выпила лекарство, чтобы вновь не чувствовать пробивающей до костей неприятной дрожи и давления в груди, и упала на кровать. Сэм не придет сегодня. Опять ушла к Мэтту. У всех своя жизнь. До меня никому нет дела. Все предали…
Я погружаюсь в сон, отчаянно повторяя про себя, что у меня все наладится. Все будет хорошо. Правда? Я обязательно найду себе работу, построю прекрасные отношения, и кошмар, по имени Джаред Саадат, вскоре забудется, как страшный сон.
Но у судьбы на меня другие планы.
И если бы мне сказали, что может быть еще больнее, чем те чувства, что я испытываю сейчас, я бы не поверила.
Куда еще больнее? И сколько можно?
А оказалось…
Есть куда.
И Адам Бин Рашид аль-Саадат может все.
И если он обещает, что мы еще встретимся, то так и будет…
Эпилог
Паника.
Мне не хватает воздуха.
Вокруг тьма.
Давление в груди словно выбивает кислород из моих легких, и вот я уже жадно пытаюсь вдохнуть, но не могу. Каждая попытка заканчивается кашлем, беспомощно давлюсь кляпом, и мысленно прощаюсь с жизнью. Если похитители хотят денег, то я обречена… Боже, пусть конец не будет мучительным, я боюсь боли.
Слух разрезает монотонный звон и механический рев турбинного двигателя. Я мотаю головой, но по-прежнему ничего не вижу. Что-то скрывает мое лицо, я не могу скинуть это, и лишь отчаянно продолжаю дёргаться.
Я в самолете?
Теперь мне не просто страшно. Я в ужасе. Задыхаюсь еще сильнее, пытаясь побороть паническую атаку. Пот градом льется по спине, пока я пытаюсь освободится из оков. Я словно каменею, пальцы онемели; связанные за спиной запястья вспыхивают болью от каждого резкого движения. Сознание отказывается воспринимать действительность. Этого не может быть. Сон, страшный сон. Я все еще дома, в теплой постели, а не в самолете (теперь я уверена, что это самолет) в руках сумасшедших похитителей. Боже, да кому я нужна?
— Вытащи кляп, Амир, а то задохнется. Это тело нужно мне живым, — слышу знакомый до дрожи голос, и это становится последней, черт возьми, каплей. Нет, только не… — Пока ещё нужно.
Полной грудью вдыхаю тяжелый и спертый воздух. Кашляю, содрогаясь всем телом. Грудная клетка горит огнем от острой нехватки воздуха, голова идет кругом. Пытаясь оценить ущерб, начинаю осознавать, что происходящее не сон, а самая жуткая из возможных реальностей. Я должна была понять… Хватит, Мэл. Прекрати жалеть себя. Ты жива, и он не убьет тебя. Хотя… Черт побери, он может сделать так, что я буду просить его, чтобы убил. Я знаю, что он может.
По крайней мере, я не раздета. Хлопковая пижама прилипает к липкому телу. Смутно вспоминаю, как меня вытащили из кровати, не дав опомниться и до конца проснуться. Я не видела их лиц. Черт, я даже понять ничего не успела.
Когда тот, кого ОН назвал Амир вытаскивает изо рта кляп, я понимаю, почему ничего не видела и не могла дышать. Похититель вытащил кляп, но оставил мешок. Как в дешевом триллере. Идиотизм.