— Снимите с меня ЭТО! — кричу хрипло, во рту пересохло. Мой голос звучит глухо, неестественно и жутко. В очередной раз доказывая реальность происходящего.
Я сижу в самолете с мешком на голове.
Украдена из теплой постели, по прихоти этого ублюдка.
— Сними с меня ЭТО! — повторяю я по слогам.
— Ты действительно хочешь этого? — отвечает надменный снисходительный голос, пропитанный ласковыми, угрожающими нотками. Голос, от которого кровь в моих жилах стынет. Я не хочу реагировать на него. Все кончено.
— Да! Сними с меня эту вонючую гадость! — мой голос словно надламывается и звучит, как писк беззащитной мышки. Мне самой противно от своей трусости и слабости. Его мягкий и вкрадчивый смех возвещает о том, что подонка лишь смешат мои попытки сопротивления.
— Снимите, — короткий, точный, властный приказ, и с меня срывают мешок и повязку для глаз, в которой я уснула.
Я думала, что свет и зрение помогут справиться с удушьем, но как бы не так. Новая, более сильная волна паники вновь бросает меня в пот, и наши взгляды с подонком встречаются.
Я чувствую себя такой беззащитной под прицелом его глаз, в этой идиотской пижаме с мишками и гнездом спутанных волос на голове.
В то время, как ОН восседает на шикарном кожаном кресле кремового цвета и явно ощущает себя королем и хозяином положения.
Свет, бьющий в окно, подсвечивает его смуглую кожу.
Бронзовый блеск на точеных скулах. Выразительные и мужественные черты лица, дарующие ублюдку дьявольскую красоту, которую он не заслужил. Судорожно вспоминаю, как проводила губами по четкой линии его челюсти, и сама ужасаюсь подобной мысли. Я верила, что он человек, что ему, как и другим, свойственно раскаяние, не чужды совесть и нежность. Глупая… Мне хочется плакать, но он не дождется.
Двухдневная щетина и легкая ухмылка обрамляют его губы, и с едва стучащим от страха сердцем, я возвращаюсь к стальным глазам — не раз замечала, что они меняли цвет, и теперь были серебристого, мерцающего оттенка.
Выражение глаз — пустое, словно гладь зеркала, непостижимая бездна. Нечитаемое настолько, что кажется, если смотреть долго, я смогу увидеть свое отражение. Свое отчаяние, незавидную судьбу. На дне черных, огромных зрачков таится темное удовлетворение и мой приговор. И жажда…
Жажда мести.
Дергаюсь, но это не имеет смысла. Хочу закричать, но не успеваю. Ублюдок подает голос:
— Не захотела по-хорошему, крошка, будет по-плохому. Будешь на цепи сидеть, и мои пальцы лизать. И не только пальцы, — цедит он, сквозь зубы, а потом кидает в меня прямоугольной плоской коробочкой из дорогого черного бархата. Я отшатываюсь, будто от удара. Он издевается? Что это? Подарок?
— Открой, — еще один короткий приказ, надменный, едва заметное движение головой кому-то за моей спиной. Высокий, смуглый, темноволосый мужчина с непроницаемым лицом возникает в поле моего зрения и медленно раскрывает передо мной футляр.
На дне лежит инкрустированная драгоценными камнями платиновая маска с поднятыми к вискам разрезами для глаз, закрывающая лицо до самой линии губ. Она могла бы показаться произведением искусства. Если бы я не знала, что это.
Подобные украшения шейхи дарят своим женам… и наложницам.
Несчастные женщины носят ее вместе с абайей в тридцатиградусную жару, не смея поднять голову…
И судя по предыдущей реплике ублюдка, он предлагает мне вовсе не брак. И он не предлагает. Это приказ.
— Нравится? — насмешливый, снисходительный тон его голоса заставляет меня содрогнуться. Я теряю дар речи под сканирующим тяжелым взглядом. Я не знаю этого человека. Он способен на все.
— Куда ты везешь меня, Джаред?
— Я снова Джаред? Это мило, правда, но лишнее. В Анмаре тебе придется научиться вежливому и отношению к своему владельцу, потому что с этой минуты ты моя собственность. Я купил тебя за тридцать миллионов, которые ты украла у меня…
— Я ничего у тебя не брала. Ты сумасшедший, — кричу я в панике, не веря собственным ушам.
— Слитые файлы с твоего компьютера лишили «L. Corp» тридцати миллионов долларов». Не хило, да? Твоя жизнь не стоит таких денег, но я добрый. Я возьму плату твоим стройным телом, несмотря на то, что ты позволила им попользоваться не только мне. Его хорошенько отмоют. А за дерзкий язык тебя ждет наказание. Вся твоя будущая жизнь — сплошное наказание и удовлетворение моих желаний.
В изумлении, я смотрю в непроницаемое лицо мужчины, которого, мне казалось, я знала, и даже понимая то, какой он подонок, подобного безумия не ожидала. Не могу поверить… Он пугает меня, просто пугает. Это какая-то новая игра.
— Джаред, ты же несерьезно! Прекрати, пожалуйста. Ты же знаешь, что я ничего не сделала. Это твоя идея? Что еще тебе нужно? Ты не наигрался?
— Игры кончились, Мэл, — небрежным жестом поправляя галстук, с пугающим спокойствием бросает Джаред. Я нервно сглатываю, глядя в глаза Дьявола, и понимая, что он не шутит…
Я хочу вскочить, сорваться, броситься на него, но Амир удерживает меня. С силой сажает обратно. Я отчаянно сопротивляюсь, но проигрываю.
— Успокой ее, — еще четкий, короткий приказ слетает с губ безжалостного ублюдка, и я чувствую быстрый болезненный укол в шею. По инерции продолжаю биться и кричать, замечая, что Джаред наблюдает за мной с абсолютно равнодушным выражением лица, ему даже нравится моя агония. Мой страх, моя боль.
Сплошное наказание.
Так и будет.
Моя голова тяжелеет, и мир начинает медленно уплывать. Тьма раскрывает свои объятия, и я падаю в них, глядя в стальные и бездушные глаза Саадата.
Я уже знаю, каким будет пункт назначения.
Продолжение следует…