— Разрешите присоединиться к вам, мадам и мсье?
У Розы не оставалось иного выхода, как кивком головы выразить свое согласие так же, как сделали это граф и другой игрок, барон де Берри, вечно ходивший с постной физиономией. Как и в предыдущий раз, Роза представила Ричарда партнерам, и игра началась. Разозлившись на саму себя за собственную глупость, она следила за каждым движением соперников, желая во что бы то ни стало переиграть Ричарда. Ей казалось, что он тоже стремится переиграть ее, и состязание между ними стало напоминать игру в мяч на корте короля-солнце: они сражались друг с другом, а все остальные являлись зрителями. В действительности все обстояло по-иному, но каждое очко, отобранное у Ричарда, доставляло Розе огромное удовольствие, а остальное ее не волновало.
Она выиграла несколько раз подряд, так же, как и он. Барон отставал от них, а граф и вовсе оказался в проигрыше. Затем, несмотря на все старание и умение Розы, граф стал выигрывать, и ничто нс могло остановить его. Все золото, лежавшее перед Ричардом и Розой, перекочевало к нему, а барону пришлось долго рыться в карманах, чтобы сделать очередную ставку. У графа была противная привычка разводить руками, как бы извиняясь, и хитро улыбаться каждый раз, когда он забирал себе выигрыш. После того, как это снова случилось, Роза решила выйти из игры.
— К сожалению, мои ресурсы исчерпаны и я больше не могу продолжать игру, господа, — сказала она и сделала знак «голубому мальчику», который тут же подал бланк векселя, перо и чернила. Она заполнила его и уже собиралась поставить свою подпись, когда Ричард вдруг грозно произнес:
— Не делайте этого!
Она взглянула на него в тревоге, догадавшись, что он собирался сделать, и решила во что бы то ни стало помешать ему.
— У нас так принято! — воскликнула она, намекая на то, что в Версале правила игры отличались от существовавших в Англии. Ричард повернулся к графу и сказал:
— Вы — шулер, сир!
Все: Роза, барон, граф и даже «голубой мальчик» — оторопели. На несколько секунд воцарялась грозная тишина, казавшаяся еще более зловещей на фоне веселого шума, доносившегося от соседних столиков. Затем последовало молниеносное движение руки Ричарда, пола графского атласного камзола жемчужно-розового цвета распахнулась, и всеобщему взору предстал целый ряд нашитых на подкладку карманов, из которых торчали карты.
Граф вскочил на ноги так быстро, что стул, на котором он сидел, опрокинулся и с грохотом упал, что привлекло внимание игроков за соседними столиками. Де Кордерьер пришел в бешенство: его глаза выпучились, а на висках задергались набухшие кровью жилы.
— Ты, английский пес, — заревел граф, — недостоин находиться в приличном обществе!
Ричард, также вставший со стула, резко отвел в сторону кулак, которым граф потрясал у него перед носом и, сдерживая бушевавшую ярость, спокойно произнес:
— Я требую от вас извинений за оскорбление и нечестную игру.
— Будь ты проклят! — Рассвирепевший граф буквально танцевал на месте. Теперь уже весь зал следил за этой ссорой; люди, сидевшие за дальними столами, вскочили на стулья, чтобы не упустить ни единой детали этого редкого события. — Мои секунданты зайдут к вам утром! — выкрикнул он и, повернувшись так стремительно, что взвились вверх фалды его атласного камзола, пулей вылетел из зала.
Барон с уважением посмотрел на Ричарда:
— Сир, вам только что бросил вызов один из лучших фехтовальщиков Франции. Надеюсь, вы окажете достойное сопротивление.
Ричард хмуро улыбнулся:
— А я надеюсь доказать, что владею шпагой гораздо лучше!
— Желаю успеха. Если вам нужен секундант, то могу предложить свои услуги.
— С благодарностью принимаю ваше предложение.
В течение нескольких минут они обсуждали детали предстоящего поединка, а весь зал наблюдал за ними, шушукаясь. Впервые за весь вечер была отчетливо слышна музыка оркестра. Ричард поклонился Розе и барону и вышел через зал Войны. Роза долго следила взглядом за его удалявшей фигурой. Вскоре к их столику стали подходить люди. Посыпались вопросы: «Что случилось? Неужели граф де Кордерьер действительно был изобличен в шулерстве? Кому он бросил вызов? Когда состоится дуэль?»
Ей было тошно слушать праздных бездельников, обрадовавшихся неожиданному развлечению Она вскочила и бросилась к выходу. Собравшиеся расступились перед ней, образовав проход. Роза спешила догнать Ричарда и бежала за ним так, как еще совсем недавно бежала от него. Ей пришлось миновать все залы и гостиные, прежде чем удалось обнаружить его у балюстрады Королевской лестницы. Он стоял, скрестив на груди руки, и ждал ее. Когда Роза приблизилась, он протянул ей руку.
— Я надеялся, что вы придете. Давайте прогуляемся в парке. Нам обязательно нужно поговорить.
Роза не ответила на его миролюбивый жест, но лишь еще крепче сжала кулаки.
— Какую глупость вы сотворили! Я пыталась остановить вас — почему вы не вняли моему предупреждению? Граф де Кордерьер получает от шулерства огромное наслаждение. Некоторые занимаются этим, испытывая отчаянную нужду в деньгах, но граф богат. Просто он любит острые ощущения. Почему вы не заплатили проигрыш и не оставили его в покое?
Ричард недоверчиво уставился на нее:
— Вы хотите сказать, что обо всем знали с самого начала?
— Конечно! Так же, как и барон.
Он недоуменно всплеснул руками:
— Вы обвиняете меня в том, что я поступил глупо, а сами делали высокие ставки так, словно это были камешки, а не золото, и знали, что выбрасываете деньги на ветер!
— Я люблю риск, иначе игра становится скучной.
— Если бы дело касалось фараона, я согласился бы с вами, но ведь мы играли в реверси, и вы спокойно, чуть ли не своими руками, положили деньги в карман графа!
— Вовсе нет. Я надеялась перехитрить его — так же, как и барон. То, что сделали вы, — грубое нарушение всех правил этикета, которые не позволяют выставлять на посмешище слабость другого человека. То же самое касается и воровства, которое здесь очень распространено.
Лицо Ричарда приняло суровое выражение, а в голове зазвучали металлические нотки:
— Настоящий джентльмен никогда не обманывает в карты. Это идет вразрез с традициями доброй воли, дружбы и даже гостеприимства. В Англии никто не сядет играть с человеком, изобличенным в шулерстве. Это позор для королевского дворца!
Роза нетерпеливо вздохнула:
— Я согласна с вами, но это не имеет никакого значения. Здесь Версаль, а не английская гостиная. Вы попали в очень неприятную ситуацию.
— Я разоблачил бы графа еще раньше, но он в этом деле настоящий волшебник и орудовал своими пальцами так виртуозно, что я с трудом догадался, куда он прячет карты…
— Что теперь значит эта глупая игра, если ваша жизнь на волоске? Он может убить вас! Вам очень повезет, если вы отделаетесь только серьезным ранением!
— Откуда такая уверенность? А может быть, я убью его?
— В этом тоже нет ничего хорошего. Если б вы были французом, то после дуэли вернулись бы ко двору, и все делали бы вид, что ничего не произошло. Но вам будет приказано покинуть Францию как нежелательному иностранцу.
— Неужели вас это всерьез волнует?
— Но ваша блестящая карьера дипломата, которая только начинается? Вы об этом подумали?
— Я не собираюсь быть дипломатом и сюда приехал совсем не по этой причине. — Он шагнул к ней и, взяв ее руку чуть повыше кисти, нежно, но настойчиво поднял вверх и поднес к своим губам. — Я целых три часа прождал вас в Бальной роще, у статуи бедной Прозерпины, которую насилует Сатир. Как я упустил вас, не понимаю?…
Роза откинула назад голову, недоверчиво всматриваясь в его глаза:
— Но эта скульптура находится не в Бальной роще, а в центре колоннады!
И вдруг им обоим в одну и ту же секунду все стало ясно. В течение последовавшей затем долгой паузы они смотрели друг другу в глаза. Волна радости затопила Розу и грозила выплеснуться наружу. Никто из них не стал больше говорить о злосчастной ошибке, но одна и та же мысль пришла к ним одновременно, и Ричард высказал ее вслух:
— Мы потеряли три года… — тихо произнес он и поцеловал ее пальцы, продолжая смотреть Розе в глаза. — Что я натворил?!
— Ничего, что нельзя было бы исправить, — проговорила она почти беззвучно. Кто знал, возможно, теперь им суждено было провести вместе лишь несколько часов. — Мы можем пойти в Бальную рощу прямо сейчас.
— Я бы предпочел показать вам орхидею.
— Но ведь она в Трианоне! У вас есть экипаж?
— Да, но, по-моему, туда можно добраться пешком по тропинке вдоль Большого канала.
— Путь неблизкий…
— Разве это имеет значение? Вы боитесь устать?
— Ходьба меня почти не утомляет.
— Тогда у нас в запасе целая ночь, и мы успеем побывать в Трианоне и вернуться назад.
И взявшись за руки, они весело сбежали вниз по ступенькам и вскоре окунулись в ласковые объятия залитой лунным светом ночи. Путь, избранный ими, проходил мимо водного цветника и фонтана Латоны, рассылавшего высоко в воздухе могучие, пышные струи. Они рассказывали наперебой о том, как ждали друг друга в ту ночь, когда им так и не удалось встретиться. Роза во всех подробностях описала встречу кардинала с мнимой королевой. Ее рассказ очень заинтересовал Ричарда, ведь он уже имел дело с королевой, передав ей хоть и косвенно, через Розу, предупреждение о доносе. Об афере с ожерельем ему стало известно от британского посла, который решительно отмел всякую мысль о причастности королевы.
У поворота к колоннаде Ричард остановился и сказал:
— Я ждал вас там, в конце этой аллеи.
— Отсюда до Бальной рощи несколько лье! — рассмеялась Роза и, внезапно вырвав руку, побежала по аллее, усаженной деревьями, сильно разросшиеся кроны которых смыкались вверху и образовывали арку.
Ричард устремился вдогонку, но она успела добежать до колонн, окружавших внутренний дворик, опередив его на несколько секунд. Оказавшись внутри огромного круга из мраморных колонн и а