Стефан вышел из комнаты. Влада заперла дверь, зашторила окно и опустилась на кресло перед зеркалом. Отражение не щадило ее: выражение лица было такое, словно она присутствовала на собственных похоронах.
Довериться Стефану. Представить, будто его поступками может руководить не одна лишь болезненная идея воскрешения Илоны. Допустить, что в нем осталась хоть капля человечности, и он отпустит их, когда все закончится… Для этого нужно быть таким же безумным, как он.
Влада приподняла подол платья и достала из потайного кармашка ножик. Тонкое блестящее лезвие выскочило мгновенно и бесшумно. Сильный удар с близкого расстояния, наверняка, сможет убить семаргла – если этот удар правильно направить. Влада погладила лезвие и снова перевела взгляд на зеркало. Теперь девушка в нем казалась гордой и решительной.
Она все еще смотрела на свое отражение, когда поняла, что зеркало показывает ей нечто большее. Легкая дисгармония, едва заметное нарушение логики пространства, но сейчас, когда чувства обострились до предела, этот нюанс стал очевидным.
Боковая стенка шкафа располагалась не перпендикулярно дверям, а под наклоном, хотя изнутри – Влада отвела рукой вешалки с платьями – угол оказался прямой. То есть внутренняя стена была фальшивой, и за ней могло находиться что угодно. Влада постучала по фальш-стене – раздался глухой звук. Значит, там и в самом деле оставалось свободное пространство.
Внутренняя была закреплена намертво, внешняя – чуть расшатывалась, но не открывалась. Влада изучила каждый сантиметр в поисках скрытого механизма, способного привести эту потайную дверцу в движение. Безрезультатно. Она уже задумалась, не поискать ли в мастерской топорик, – пусть даже на стук сбегутся все семарглы округи – когда обнаружила, что стенку можно чуть приподнять. Всего несколько сантиметров, но Влада смогла просунуть пальцы в отверстие и достать розовый блокнот с узором из кристаллов, закрытый на серебряный замочек. Одним движением ножика она избавилась от замка, села на пол и, не останавливаясь, прочла блокнот до последней страницы.
Глава 13Дневник Илоны. Часть 1
Итак, мне семнадцать. И папа подарил мне этот розовый (розовый!) блокнот с надписью «Дневник». Папа может просто так купить мне сумочку от Тиффани, но в день рождения обязательно вручит что-нибудь «со смыслом». Теперь смысл таков: в твоей золотой головке, Илона, слишком много сумбура. Давай, выливай все на бумагу, наводи порядок. Слушаюсь, папочка! Мой любимый папочка… Оторвал взгляд от бумаг, улыбаешься. Знаешь же, что специально села в гостиной, чтобы ты из своей библиотеки видел: я пользуюсь твоей книжицей! Я навожу порядок!
Знаю, почему ты подарил мне дневник. Я стала избегать тебя. Да что там – я стала избегать всех. Все началось с Марка и Влады, еще полтора месяца назад. Как-то вечером мы сидели с Марком у камина. Я смотрела на огонь и болтала о какой-то ерунде, а потом спросила Марка о чем-то, и он не ответил. Я повторила вопрос – тишина. Тогда я обернулась и увидела, что Марк больше не смотрит на огонь. Он сидел вполоборота, положив локоть на спинку кресла, и глядел в приоткрытую дверь. Марк был так поглощен происходящим, что пришел в себя, только когда я выглянула, чтобы узнать, в чем дело. Оказалось, Марк смотрел на Владу. Она стояла в гостиной, обвязанная фартуком с изображением клубники, и сама выглядела как клубника – со взбитыми сливками. Светлые волосы заколоты сексуально-небрежно, белая ровная кожа (пока еще без солнечных ожогов и полосок от купальника)), красные губы в улыбке, румянец – никак обсуждали с Симой парней.
Я в недоумении посмотрела на Марка, и он отвел взгляд. Замечу, это крайне редкое зрелище – Марк, отводящий взгляд. Он попытался сказать что-то отвлеченное, но это только подтвердило мою ошеломительную догадку. Марк запал на Владу.
Честно говоря, меня это задело. Во-первых, у него появился секрет. А во-вторых, мой любимый брат, лучший парень на свете влюбился в малолетку. Я ничего не имею против Влады, она забавная, милая, мне даже нравятся фото, которые она делает, но Марк, на мой взгляд, достоин большего. Кого-то вроде меня, только без примеси Аркаевской крови)))
После этого пару дней я даже разговаривать с ним не хотела, но потом… я просто увидела, как ему сложно. Марка совсем не радовало то, что он чувствует, скорее, причиняло боль: любовь оказалась не взаимной. Влада слишком маленькая, она даже представить не в состоянии, что Марк может испытывать к ней какие-либо чувства, кроме братских. А его это просто убивает. Меня – уже тоже. Ну, влюбился, с кем ни бывает, чего так страдать?
– Ей пятнадцать! – ругается на меня Марк.
– Это ненадолго, – парируя я.
– Она моя сводная сестра!
– У вас нет ни капли общей крови.
– Это неправильно! – Марк вскакивает с кресла.
Я пожимаю плечами.
– Жалкий аргумент.
Недавно зачитала ему в словаре: инцест – половая связь между кровными родственниками. «Кровными» выделила интонацией. Я, правда, не заметила, что в этой комнате находилась и Влада. К счастью, она была в наушниках и вряд ли слышала. Но Марк придвинулся ко мне и сказал: если это повторится еще раз, я могу забыть о том, что у меня есть брат. Вот дурень!
Подумать только: Марк влюбился в свою сестру! Хорошо, что хоть не в меня))
Как известно, лучший способ избавиться от соблазна – поддаться ему. Через несколько недель после моего «открытия» я подговорила Марка и Владу сбежать на Невестину ночь, а потом «случайно» затерялась в толпе, предоставив Марку возможность насладиться зрелищем вместе со своей недогадливой возлюбленной.
Утром я спросила, целовался ли он с Владой. Марк поднял на меня такой взгляд, словно я воткнула ему в руку гвоздь и немного там поковыряла. А я сказала: глупо. Невестина ночь – самое лучшее время для поцелуев. Во-первых, романтично. А во-вторых, всегда можно пойти на попятную. Алкоголь, к примеру, является оправданием для случайной связи, так чем не оправдание массовые поцелуи? Думаю, такое зрелище действует похлеще алкоголя.
Перечитываю написанное и выходит, что для меня Невестина ночь – простая забава, но это не так. Я думаю, что мое поколение недооценивает этот обряд. Все свели к интиму. Обряду около сотни лет, так что наверняка для предков нынешней деревенщины он значил куда больше. Что стоило возлюбленному двадцать, тридцать, пятьдесят лет назад поцеловать девушку на виду у всех – более того, когда все смотрели именно на него? Это было как настоящее признание любви – крепче штампа в паспорте (если допустить, что штамп может быть признанием). Даже – чем клятва в церкви. Я сказала, что когда-нибудь тоже поцелую своего возлюбленного в Невестину ночь – и тогда Марк может быть уверен, что мой избранник станет его родственником. Марк сказал, что иногда я до жути старомодна. Может быть. Но он – тоже.
Марк любит меня со всеми моими крайностями. Что говорить – и я люблю его. Со всей его одной крайностью. Это пытка: смотреть, как Марк смотрит на Владу. В его глазах столько тоски, как у щенка… Я знаю своего братишку, факт их мнимого родства будет долго терзать его душу. Как минимум до совершеннолетия Влады))))))) Что же я могу сделать для моего обожаемого Марка, как мне облегчить его участь, думала я. И придумала: его нужно почаще оставлять наедине со своей внезапной любовью.
И вот я стала гулять без них. Компания деревенских меня совсем не радует, а Марк тускнеет, едва я посмотрю в его сторону. В общем, заявляю сама себе: вытерплю еще неделю одиночества, но потом пусть разбираются как хотят! Я погибну от скуки из-за своей доброты.
Сегодня у меня произошла странная встреча. Гуляя, я далеко зашла и, пока окончательно не стемнело, решила срезать путь через ручей. Два последних дня шли дожди, ручей разлился, и кладка едва виднелась из-под воды. Я не из пугливых, но остановилась, чтобы оценить ситуацию, – и вдруг почувствовала за спиной чье-то присутствие. Обернулась. Передо мной стоял парень и смотрел мне прямо в глаза. Он буквально поглощал меня взглядом, и в этом не было никакой симпатии, чистой воды исследование. Он как будто проглотил меня и сейчас обсасывал косточки. Б-р-р-р! Но у него были потрясающие глаза, такие яркие, светло-карие, почти желтые. Потом я пыталась вспомнить, как точно он выглядел, но не смогла – такие у него были глаза.
Я пошла к ручью, парень последовал за мной. Я не ощущала ни капли страха: во-первых, его любопытство не было агрессивным, а во-вторых, он был одет слишком стильно для хулигана. В общем, я не испугалась. Смерила его взглядом – так, как умею только я – и двинулась прямиком по кладке. Он – следом.
Незнакомец шел поодаль, так, словно нам случайно оказалось по пути и он не хотел беспокоить меня своим навязчивым присутствием. Но, повернув к Даче, я не выдержала.
– Вы преследуете меня? – спросила я таким тоном, чтобы незнакомец не обольщался насчет «вы».
Парень медлил, словно прикидывая варианты ответа.
– Я хотел взглянуть на этот дом. Настоящее поместье, – и поспешно добавил: – Я увлекаюсь архитектурой.
Его голос будто задевал за живое. Никогда раньше я такого не чувствовала.
– Этот дом выглядит так же, как до пожара, – ответила я.
– Похоже на то, – сказал незнакомец, внимательно оглядывая Дачу. – Мне попадалось несколько набросков, датируемых девятнадцатым веком.
– Я потратила уйму времени в архивах, чтобы воссоздать интерьер как можно ближе к первоначальному. У хозяев был отличный вкус, они опередили свое время… Илона, будущий дизайнер. – Я протянула ладонь. – И дочь нового хозяина этого дома.
– Стефан, – представился парень и поцеловал мою руку, чем ввел меня в еще большее замешательство. – Это… чудо, встретить вас, – добавил он.
Пишу и не понимаю, что со мной произошло. Я умела разговаривать с парнями, кажется, еще в начальной школе, а со Стефаном вела себя так, словно сбежала из монастыря: кровь то и дело подступала к щекам, сердце от каждого его взгляда раза в два увеличивалось в объеме.