Я сбросила полусапожки – не хотела пачкать такое великолепие – и ступила на шкуры. Позади меня, почти вплотную, остановился Стефан. Я чувствовала его дыхание у себя на затылке. Он молчал и не двигался. Я тоже. Его близость словно парализовала меня. А потом, все также стоя позади меня, он начал расстегивать мне пуговицы куртки, очень медленно, одну за другой. Затем настал черед кофточки. И вот уже я стою в одной комбинации и колготах. И мне не то что не холодно… Кажется, я сама источаю жар, как та печка.
Стефан опускается на колени и стягивает с меня колготы. Он по-прежнему ни разу меня не коснулся, вместо него меня легко и тягуче касается одежда, которую Стефан снимает, и от этого я словно наливаюсь соком желания, как перезревший плод, который вот-вот лопнет.
С легким поглаживанием, словно сами по себе, с меня соскальзывают трусики. Также невесомо опускается с плеча сначала одна, потом другая шлейка комбинации. Будто последним аккордом щелкает заколка, и волосы обрушиваются на мои обнаженные лопатки. Нагая, не решаясь шевельнуться, чтобы не нарушить таинства, я все еще стою к Стефану спиной и слышу, как теперь раздевается он. Потом шелест одежды смолкает. Стефан, обнаженный, становится передо мной – и я вижу в его помутненном взгляде то, что он видит в моем: полная, безраздельная принадлежность друг другу. Ты – мой. Я – твоя. И так будет всегда…
Это была такая длинная и такая короткая ночь… Тени огня плясали на стене, и в них сплетались и наши со Стефаном тени. Сплетались наши стоны и шепоты, волосы и пальцы рук… Я словно была с мужчиной в первый раз в своей жизни – так все было остро, ново и незнакомо… Мне воздуха не хватает, когда я думаю об этом, что уж говорить о словах, когда я всего лишь пытаюсь передать свои чувства на бумаге…
С тех пор прошло десять часов, но стоит мне вспомнить хотя бы миг из того, что происходило тогда, как внутри все сжимается. Стефан словно создан для того, чтобы любить меня. А я – чтобы любить его.
Я не вела дневник четыре года.
Но сейчас словно что-то изменилось во мне. Словно появилось какое-то предчувствие, и я не могу понять, хорошее оно или плохое. Думаю, дело в том, что это последнее лето, которое мы со Стефаном проводим в таком странном статусе влюбленных-на-расстоянии. Статус, который давал нам ощущение полной свободы – которой, к слову, я не пользовались. Но… Следующим летом все будет по-другому. Знать бы еще как… Решится ли Стефан на более серьезные отношения? Я понятия не имею, что происходит в его голове. Из-за моей учебы в Лондоне мы так и не смогли узнать друг друга по-настоящему. Я молюсь – хотя и не набожная – чтобы все вышло по-моему.
Я хочу стать его женой. Его гордостью. Его правой рукой. Хранительницей его тайн и матерью его детей. Вопрос лишь в том, чего хочет Стефан.
Все эти месяцы без него я мечтала об одном – вернуться к Стефану. Мы созванивались каждый день, разговаривали ночи напролет (как же потом смущала преподавателей моя глупая счастливая заспанная улыбка))))), но мне все равно было мало Стефана. Смогу ли я когда-нибудь успокоиться, любить его тихо, как скромная романтичная старушка?..
В этот раз у Стефана не получалось встретить меня в аэропорту, я знала об этом и все равно по пути домой пялилась на пустынную, залитую солнцем дорогу в надежде увидеть его автомобиль. Сима пыталась разговорить меня, но собеседником я оказалась никудышным: отвечала невпопад, обрывала фразы. Соврала, что все из-за перелета.
Марк уже был на Даче, прилетел на неделю раньше. Я перебросилась с ним парой фраз, потом поднялась в свою спальню, с упавшим сердцем закрыла за собой дверь – и очутилась в объятиях Стефана! То, что я ощутила тогда, невозможно описать словами. Просто забыла, как нужно дышать…
Два следующих дня я провела на Даче в лучшем случае пару часов: приходила показаться Симе и снова сбегала к Стефану. Мне казалось, я никогда не смогу им насытиться. Мне и сейчас так кажется.
Стефан сдержаннее и спокойнее меня. Пока я изнываю от желания прильнуть к нему, он может часами просто смотреть на меня, наслаждаясь, любуясь, – но просто смотреть! Он обожает мою татуировку в виде бабочки, иногда он проводит по ней пальцем, нежно-нежно, и тогда, чувствуя его горячее прикосновение, я зарываюсь лицом в подушку, чтобы заглушить стон.
А еще в честь моего возвращения Стефан подарил мне колье – уменьшенную копию ювелирного шедевра из коллекции Диора «Невеста» (оригинал состоит примерно из трех тысяч бриллиантов и пары сотен рубинов и аметистов). Стефан был удивлен моим познаниям, и даже, кажется, немного смущен))))
Он развернул меня лицом к зеркалу и помог застегнуть это изумительное колье. «Его сделал моему заказу Карл, мой хороший друг и хороший ювелир», – сказал Стефан.
Подарок завораживает. Но когда Стефан надевал его мне, я забыла о колье, видела только отражение его лица, чувствовала только прикосновение его рук.
Стефан застегнул колье, посмотрел на меня в зеркало – и этот взгляд… как будто Стефан представлял, что я и в самом деле его невеста.
В ответ я подарила ему золотой медальон со своим фото. Пусть моя самая важная вещь будет у него.
Это свидание – самое печальное за всю нашу историю. Я еще никогда не видела Стефана таким измученным, страдающим и разъяренным. Ему было очень больно. Я попыталась спросить, что произошло, а он прижал меня к себе, уткнулся носом в мочку уха и просто дышал мной, долго-долго.
Стефан сказал, что сегодня ночью погиб Афанасий, человек, который вырастил его после смерти родителей. Афанасий жил в мире со всеми, но сегодня открыл дверь людям, которых нельзя было впускать. Стефан только за полчаса до этого ушел от него. Почувствовал что-то неладное, бросился назад, но опоздал, совсем чуть-чуть. Встретил группу людей всего в сотне метров от дома Афанасия. Все, кроме одного, были в масках.
Потом Стефан узнал, что это они – убийцы. Об одном из них Стефан уже слышал, его звали Кот. Люди в этой банде прячут лица, не хотят, чтобы потом их выследили и отомстили, но этот не боялся. Он хотел, чтобы видели его лицо, он хотел, чтобы знали его имя. И Стефан запомнил его. И когда-нибудь Кот тоже узнает имя Стефана и увидит его лицо…
Стефан сказал, что этой ночью я спасла ему жизнь. Единственное, что сдержало его от нападения на тех людей – это мысли обо мне.
Я заставила его поклясться, что он никогда не будет искать себе смерти, и он ответил: «Пока мы вместе, я обещаю».
Как же я люблю его!
И как же я боюсь за него!
Стефан пригласил меня на встречу со своим другом (это был первый друг, которому Стефан решился представить меня за все время нашего знакомства!), тем самым, кто изготовил мне колье. С утра моросил дождь, для такой погоды у меня был отличный походный наряд: длинные черные сапоги, обтягивающие джинсы с широким поясом, блуза и весьма изящный плащ с капюшоном. Стефан приехал на каком-то диковинном джипе, и мы заехали в самую чащу, потом черт знает сколько времени пробирались по густому лесу, но то, что я увидела, стоило этих усилий.
Едва ли не половину поляны занимал… занимало… даже и не знаю, как это назвать. В общем, был установлен навес, под которым на пестрых коврах стояли низкие диваны, стол и мебель помельче (мне бы пора привыкнуть к широте сюрпризов Стефана). У навеса нас встретил Карл. Этот Карл очень красив. Черные волосы спадают на лицо, глаза сияют, осанка, как у наездника. Его взгляд, плутовской, всезнающий и в то же время такой, словно ты – лучший человек, с которым его когда-либо знакомили. Он поздоровался, поцеловал мне руку и мельком оглядел меня с ног до головы. При этом выражение его лица говорило, что увиденное превзошло ожидания. Я была польщена).
На столе стояло блюдо с закусками, в ведерке томилось шампанское, позади шатра дымил мангал. Карл был явно в отличном расположении духа, шутил и оказывал мне всяческие знаки внимания. Стефан занимался грилем, но не спускал с нас глаз. Когда Карл поднялся, чтобы взять еще бутылку, Стефан занял его место.
– Как прошла охота, Карл? – спросил он, прервав друга на полуслове.
– Отлично! – мгновенно перескочил на другую тему Карл. – Это было… – он закусил губу и посмотрел на Стефана. – Тебе не о чем волноваться.
– А где твои трофеи? – спросила я.
Карл мельком взглянул на Стефана.
– Дело в том, Илона, что я… оставил их в лесу.
Повисшая пауза показалась мне подозрительной.
– Тушки надежно спрятаны, вечером я вернусь за ними с подмогой. В самом деле, не тащить же мне косулю на себе! – Карл улыбнулся, и я ответила ему тем же.
Но я точно знаю, просто почувствовала, что он мне солгал, и Стефан, который обнял меня, тоже наверняка это понял.
Я спросила у Марка, собирается ли он возвращаться в универ. Учитывая его поведение, вопрос был актуальным. Марк сказал, что собирается, но перед этим ему нужно сделать одно дело. Это «дело» очень шумное и плохо пахнет. Вернее, воняет – масляными красками. Недавно он получил их целую коробку, заперся в своей комнате и стал что-то шкурить – что там шкурить-то? А потом этот запах! При этом попасть в его комнату невозможно, теперь она всегда заперта. Марк сошел с ума!
Я рассказал об этом Стефану, а он только ответил:
– Я понимаю его.
Марк так и не забыл Владу. Мне жаль его – до боли, до глубинной тоски… А Влада уже три года, как не звонит и не пишет нам. У нее своя жизнь с каким-то актеришкой в Штатах.
Признаю, Стефан предупреждал меня, что пока не все может рассказать о своей жизни. Я делала вид, что это «пока» меня очень вдохновляет, но по правде – нет. Я для него самый верный союзник, самый надежный хранитель секретов (никто из моих родственников до сих пор не знает, кто он такой!!!), так что заслужила немного доверия.
Утром я вызвала такси и поехала в Юзефины.