Дикий Кот попробовал Васю отвлечь: встал перед ним, вздыбил шерсть на хребте, распушил хвост. И тут же получил пальцем в глаз – Вася попытался потрогать эти сияющие зелёные пуговицы и нечаянно угодил пальцем прямо Коту в зрачок.
– Ай! – сжался Кот.
Он отвернулся от Васи, потирая задетый глаз, и в ту же секунду завыл от негодования – детёныш ухватил его за хвост! Зато Ёж в безопасности: как только Вася его отпустил, он развернулся и поспешил прочь, семеня коротенькими ножками.
– Вася! – ахнула Таня.
Она всего на минуту оставила брата одного с Ежом и Котом и пошла поздороваться с Совой – и вот, пожалуйста, брат уже натворил дел. Ёж сидел под кустом и оттуда настороженно следил за Васей, а Кот с воем вырывался из крепких Васиных рук. Конечно, будь это не Вася, а какой-нибудь другой человек, Кот его покусал бы и поцарапал, и человек мигом Кота бы выпустил. Но сделать больно Таниному брату Кот не мог.
Подбежала Таня, схватила Васины кулачки и по одному пальцу их разжала. Дикий Кот высвободился, отскочил в сторону и принялся с беспокойством изучать свой пострадавший хвост. Вася же возмутился, обиделся, открыл рот и громко заревел.
– Он всегда такой? – спросил Кот, нервно вылизываясь.
– Н-нет, – ответила Таня. – Иногда он спит. И ест.
Над поляной пролетела Сова – она отправилась на вечернюю охоту. Таня её как раз разбудила, когда пришла к дуплу поздороваться. Сова привела перья в порядок, прибралась в дупле и вылетела. Пролетая над поляной, она снизилась и сделала пару кругов. Ёж выбежал из кустов и замахал Сове лапой. Сова радостно ухнула, махнула ему в ответ крылом и только тогда полетела дальше. Вася, сидя на Таниных руках и наблюдая за Совой, забыл обиду и перестал реветь, так и оставшись с приоткрытым ртом.
– У, – потянулся он за улетевшей птицей.
– Да, это Сова, – подтвердила Таня.
– У! У! – замахал Вася руками.
– Да, летает, – согласилась Таня.
– У-у-у, – поднял Вася руки вверх.
– Да, высоко, – кивнула Таня.
– А почему он не на твоём языке говорит? – спросил Кот.
Таня вопросительно посмотрела на Кота.
– Всё «у» да «у», – пояснил Кот. – Всё понятно, конечно, но как-то непривычно.
– Он потом научится, – ответила Таня. – Он ещё маленький.
– Маленький? – не поверил Кот.
Он оглядел Васю, развёл в воздухе лапы, прикидывая Васины размеры, и сказал:
– Он весной родился, а сейчас уже почти осень. Котята за это время научаются всему, что положено знать кошкам.
– Ему четыре с половиной месяца, – возразила Таня. – Это очень мало. Мне вот семь лет, а я до сих пор не взрослая и много чего не умею – водить машину, выпиливать шкафы, считать до ста, писать книги.
Тут она вспомнила разговор про школу и замолчала.
– Вы, люди, как-то очень долго растёте, – заметил Кот. – А откуда шкафы выпиливают?
Когда Таня вернулась домой, неся на руках Васю и толкая перед собой пустую коляску, мама готовила яблочный пирог. Горячий запах пирога пропитал весь дом до последней занавески и до последней подушки, и казалось, что дом вот-вот взлетит на облаке яблочного пара. Таня сразу забыла, как Вася извивался в коляске бешеной гусеницей и громко вопил, и как она взяла его на руки и понесла, и руки начали отваливаться, а дорога до дома растянулась невероятно и стала бесконечной. И даже свои сегодняшние школьные думы Таня забыла и вспомнила про них только перед сном, когда лежала в своей кровати с яблочным пирогом в животе и ждала, когда мама с Васей в охапку придёт пожелать спокойной ночи, а папа придёт почитать книжку.
– Спокойной ночи, – сказала мама, наклоняясь к Тане и целуя её в нос.
Вася при этом наклонился вместе с мамой и ущипнул Таню за руку. Делал он это, конечно, не со зла, а потому что ему очень нравилась Таня – вся целиком, от макушки до пяток, включая руки.
– Ай, – сказала Таня. – Мам, а мне когда в школу?
– Первого сентября, – ответила мама. – По-моему, всё уже готово. Рюкзак, пенал с карандашами и ручками, линейка, тетради. Ты спроси папу, он должен знать.
И, ещё раз поцеловав Таню, она вышла из комнаты, и Вася на её руках помахал Тане. Таня помахала брату в ответ.
– Всё готово, а я нет, – пробормотала она себе под нос.
– Что сегодня читаем? – спросил папа, входя в комнату.
Он сел на Танину кровать и вытянул из-под подушки сразу три книжки.
– Пап, а как я пойду в школу? – спросила Таня.
– В каком смысле «как»? – не понял папа. – Позавтракаешь, рюкзак наденешь и пойдёшь. На углу свернёшь направо, а там сразу школа. Помнишь, мы там мелками рисовали?
Таня кивнула. Это было летом, они пришли в пустой школьный двор с папой и Васей и нарисовали разноцветными мелками на асфальте непролазные джунгли. Вася валялся на расстеленной папиной ветровке среди тропических цветов и дрыгал ногами.
– А учитель какой у меня будет? – спросила Таня.
– Не знаю, – улыбнулся папа. – Я его ещё не видел. Но наверняка хороший. В этом я уверен.
– А дети там какие? – спросила Таня.
– Ну, какие, – пожал плечами папа. – Разные. Весёлые, шумные, смешные. Хочешь, расскажу, как я в школу пошёл?
Таня закивала. Конечно! И папа стал рассказывать, как двоюродный брат отдал ему свой рюкзак, а троюродный брат – рубашку, штаны и ботинки, из которых уже вырос. И папа всё это на себя надел, взял рюкзак и первого сентября пошёл в школу. У него была учительница огромного роста и с красными волосами. «А голос у неё был, как туманный горн!» – сказал папа, и, когда Таня спросила, что такое туманный горн, он заревел так страшно, что в комнату заглянула мама. Папа её успокоил, сказав, что он просто вспоминает детство, и мама пошла дальше укладывать Васю, а папа стал дальше вспоминать. Он рассказал, что первые несколько минут он и другие дети боялись учительницы, но потом оказалось, что она очень добрая и весёлая, а голос у неё такой громкий, потому что раньше она служила на флоте поварихой и созывала своим гудением моряков на обед.
И так папа рассказывал и рассказывал, пока Таня не заснула совершенно успокоенная и уверенная в том, что у неё в школе всё будет хорошо.
Зубные ночи и подходящий рюкзак
Таня глубоко вдохнула воздух, наклонилась, вытянула руки вперёд и – раз! – вошла в воду стрелой. Нырнув, она открыла под водой глаза и увидела зелёное подводное царство с поблёскивающим песком на дне и сверкающими вдалеке любопытными мальками. Таня гребками несла себя вперёд, выдыхая пузыри воздуха, и была уже не совсем Таней, а кем-то другим. Сильным, большим, свободным. Но не рыбой, не лягушкой и даже не выдрой. «Русалкой!» – подумала Таня, уходя вверх, отталкиваясь ногами от песчаного дна и взлетая. Она вынырнула, тряхнула головой и отыскала взглядом на берегу Выдру, Ежа и Кота, чтобы с гордостью и радостью встретить их восхищённые взгляды. Но её друзья почему-то не сидели там, где она их оставила, и не смотрели на неё с восхищением, а бежали по берегу ручья. Бежали они за Васей. Вася чрезвычайно ловко и быстро полз на животе прямо к ручью.
Дело в том, что Таня, когда пошла нырять, оставила спящего Васю в коляске. Вася отчего-то проснулся, увидел, что Таня плещется в ручье, и решил, что он тоже не прочь поплескаться. Пока Выдра, Кот и Ёж смотрели на Таню, Вася спокойно вывалился из коляски и пополз прямиком к воде. Он достиг её раньше, чем его успели остановить, глянул с берега на свое отражение, его большая голова перевесила и – оп! Бултых.
– Мама, я больше никогда! – выкрикнула Таня, рыдая. – Я больше никогда!
Она стояла на пороге дома в мокрых трусах и с мокрыми волосами, а на её руках сидел до нитки мокрый Вася и ревел, ещё больше увеличивая свою мокроту. Открывшая им дверь мама взяла Васю из рук Тани, прижала к себе и сказала:
– Откуда вы взялись такие?
– Из ручья, – захлюпала Таня.
Она рассказала, как ныряла, и как Вася захотел тоже, и как он свалился в воду и моментально нырнул на дно, и как Выдра бросилась за ним, и Таня тоже бросилась, и вдвоём они вытащили Васю на берег, а он кашлял, плевался и орал.
– Я больше никогда не пойду с ним гулять! – крикнула Таня, закончив рассказ, и зарыдала с новой силой. – Он всё время делает такое!
– Что делает? – устало спросила мама.
Таня не ответила и с плачем побрела в свою комнату. Мама, на ходу стягивая с Васи мокрые шорты и майку, пошла следом за Таней. Таня рухнула на кровать и завернулась в одеяло, превратившись в длинную печальную куколку, из которой когда-нибудь, может быть, вылупится бабочка. Мама села на кровать рядом.
– Таня, я понимаю, что с Васей непросто.
Самой маме сегодня пришлось не спать всю ночь, потому что Вася до рассвета пищал и плакал – то ли у него болел живот, то ли резались зубы, то ли ещё что.
– Но такой уж он… выдумщик, – продолжила мама. – И мне нужна твоя помощь. Я иногда здорово устаю, мне без тебя будет очень сложно. Зато когда Вася вырастет – ты только подумай, – вы сможете вместе играть в индейцев, кататься на велосипеде, строить шалаши, купаться…
Таня зашевелилась, попыталась сесть, но в одеяле сесть не получилось. Тогда она выпуталась из одеяла, поглядела на маму несчастными глазами и сказала:
– Я коляску забыла. У ручья. И одежду свою.
– Ничего, – улыбнулась мама. – Потом сходишь.
Таня встала, вынула из тумбочки платье и стала одеваться.
– Нет, я лучше сейчас, тебе же нужна коляска, – сказала она.
Мама встала, держа на руках Васю, подошла к Тане и обняла её. Вася оказался прижат к Тане, но в этот раз он её не ущипнул, а уткнулся в неё лбом и заурчал.
– Это его Дикий Кот научил мурлыкать, – сказала Таня. – А ещё вылизываться и мух ловить.
– Мух ловить? – переспросила мама.
– Ага, вот так. – И Таня щёлкнула зубами.
Вечером к Тане прилетела Сова. Непонятно, как она почувствовала, что прилететь надо именно в этот вечер, когда Таня лежит в кровати одна и грустит, потому что папа в очередной раз пропал на работе, до сих пор не вернулся домой и не может почитать Тане книжку. Сова постучала клювом в стекло, и Таня выскочила из кровати так стремительно, словно её подбросила пружина. С улыбкой до ушей Таня бросилась открывать окно, а потом обхватила Сову руками и уткнулась носом в пёстрые перья.