– Алло, - говорил он в трубку незнакомой девушке. - Ну хоть ты-то меня любишь?
– Нет, а кто это звонит? - обычно отвечали ему девушки.
– Ты подумай хорошо, может быть все-таки любишь? Я через полчаса перезвоню.
И действительно перезванивал. До тех пор, пока девушка не назначала ему свидание, чтобы выяснить, за что же следует ей любить Дамкина, или, что тоже случалось нередко, просто-напросто не отключала телефон. А если трубку брал потом мужчина, Дамкин невозмутимо спрашивал:
– Алло, ты меня уважаешь?
Сегодня Дамкину снова было скучно. Стрекозов лежал в ванной и читал книжку Стругацких, которую он украл в библиотеке. Дамкин, страдая от того, что нечего есть, придвинул к себе аппарат, пролистал записную книжку и отрицательно покачал головой. Почти все перечисленные в книжке друзья уже испробовали на себе шутки Дамкина. Литератор решил набрать первый попавшийся номер. У него уже был заготовлен новый вопрос.
Неожиданно телефон зазвонил сам.
– Алло, добрый день, - раздался в трубке мягкий женский голос.
– Здравствуйте, - молвил Дамкин и автоматически выпалил свой вопрос: Вам слон не нужен? 2213 на 8345?
– Нет, - ответила трубка. - А литератора Дамкина можно?
– Легко, - сказал Дамкин. - А кто это говорит?
– Это Маша. Я была на вашем дне рождения.
– Не припомню...
– Ну, меня и Оленьку редактор Однодневный привел, помните?
– Не совсем.
– Вы еще перепутали меня с Оленькой! А потом, когда все выяснилось, поцеловали в щечку и назвали Машенькой.
– Так кто же вы, девушка?
– Я - Машенька, мы еще водки с собой принесли!
– Ах, водки принесли? Тогда помню, - ответил Дамкин. - Разве я мог забыть такую симпатичную Машеньку.
– Вы...
– Кстати, давай не будем выкать! Как ты поживаешь, Машенька?
– Спасибо, регулярно, - пошутила Маша. - Это хорошо, что ты оказался дома. Я как раз хотела позвать вас со Стрекозовым в гости, но забыла спросить телефон, а Однодневный знает, да не говорит. Пришлось у его жены узнавать, а то он и слышать о вас не хочет! Очень он на вас за что-то разозлился!
– Ничего, мы переживем!
– Так вы придете?
– В гости - это мы любим, - Дамкин кивнул. - А по какому поводу?
– У меня день рождения, соберутся друзья. С вами многие хотели бы познакомиться.
– Тогда, конечно, придем! Стрекозов обожает дни рождения!
– Приходите! Посидим, послушаем музыку, видео посмотрим!
– Стрекозов обожает видео! И когда?
– Завтра! К двум часам я вас жду!
Маша объяснила, как до нее доехать, Дамкин тщательно записал и повесил трубку.
– Стрекозов, - постучался он в ванную, - ты слышал? Нас завтра пригласили на день рождения!
– Очень кстати, заодно и поедим! - отозвался Стрекозов. - У кого день рождения?
– У девушки Маши. Девушка была у нас в гостях вместе с редактором Однодневным, ты ей ужасно понравился, вот она и позвонила.
– Классно! - Стрекозов вышел из ванной, вытираясь махровым полотенцем. - Жалко, этот день рождения не сегодня, а то у нас жрать совсем нечего.
– Насчет пожрать есть идея, - Дамкин поднял палец к потолку. Позвоню-ка я Сократову и приглашу его пить пиво. А к пиву предложу закуски купить. Потом позвоню Шлезинскому и скажу, что у нас много еды, которая ждет, чтобы ее съели, но нечем запивать. Пусть Шлезинский купит пива.
Глава следующая,в которой Дамкин запускает бумеранг
На решении продовольственной проблемы в условиях социалистического общества сказываются огромные преимущества планового хозяйства, позволяющего создавать и максимально использовать пищевые ресурсы для блага всего общества.
– Представляешь, - сообщил Дамкин, положив трубку, - Шлезинский выдал новую шутку Карамелькина. Несколько дней назад обиженный на нас Арнольд обозвал меня Дамулькиным, а тебя Стрекозулькиным. Так и сказал: эти Дамулькин и Стрекозулькин.
– Дамулькин и Стрекозулькин, - произнес задумчиво Стрекозов, словно пробуя эти слова на вкус. - Для Карамелькина это неплохо... А еще можно издеваться над фамилиями, переиначивая их на национальный лад. Например, еврей Дамкинд, или, еще лучше, Дамкинштейн. Почти Франкенштейн!
– Еврей Стрекозман, - немедленно отозвался Дамкин. - Армян Стрекозян. Грузин Стрекозелия.
– Азербаджанец Дамкин-оглы, таджик Дамкин-бек.
– Литовец Стрекозявичус, грек Стрекозопуло.
– Француз д'Амкин. Швед Дамкинсон. Китаец Дам Кин.
– А еще можно, - захлебываясь смехом, предложил Дамкин, - коверкать наши фамилии не по-отдельности, а вместе! Половину взять от Дамкина, половину от Стрекозова. Например, Дамкозов!
– Или наоборот, Стрекозкин! - покатывался Стрекозов. - Но разве у Карамелькина на это фантазии хватит?
– Ох, - отдышался Дамкин. - Как в детском саду! Однако, нам надо с ним снова помириться.
– Надо сходить к нему в гости, - предложил Стрекозов.
– Конечно, надо сходить, - согласился Дамкин. - Только он нас и на порог не пустит. Я на вас сильно обиделся, скажет Карамелькин.
– Да что ты такое говоришь, скажем мы, это же мы, Дамкин и Стрекозов, твои самые лучшие друзья!
– Таких бы я друзей привязывал к пушечному ядру, да и бросал бы в море, ответит Карамелькин, цитируя наш рассказ, - отозвался Дамкин, очень удачно копируя голос программиста.
– Как ты так можешь говорить? Что-нибудь случилось?
– Как это "что"? А кто так сильно обидел меня две недели назад? Знать я вас больше не желаю! Забудьте, что есть такой замечательный человек, такой добрый и ласковый, как Карамелькин!
– Человек должен прощать своему ближнему, скажу я, - продолжил Стрекозов. - Он должен быть выше разных недоразумений! Особенно, если он занимается каратэ с китайцем!
Дамкин задумался, не способный сразу сообразить, что может ответить на этот довод Карамелькин, но так ничего и не придумал.
Через полчаса приехал Шлезинский, к удивлению литераторов, в сопровождении Карамелькина.
Поздоровавшись с литераторами, Шлезинский прошел на кухню и начал выгружать из рюкзака бутылки. Программист Карамелькин посетил туалет и вышел оттуда с довольным видом, как будто получил на работе премию Ленинского комсомола.
Друзья прошли в комнату. Дамкин толкнул Стрекозова локтем и шепнул на ухо:
– Интересно, он еще на нас в обиде?
– Я думаю, он уже забыл, - тихо ответил Стрекозов.
Хотя литераторы и разрабатывали многочисленные сценарии примирения, чаще всего они не успевали помириться со своим другом, так как он сам уже не помнил, что его смертельно обидели. Так случилось и на этот раз.
Карамелькин нашел книжку Стрекозова и воскликнул:
– О! Стругацкие! Я этот роман уже целый год ищу! Чья?
– Стрекозов в библиотеке взял, - сказал Дамкин.
– Стрекозов, дай почитать на пару дней!
– Бери, - согласился Стрекозов. - Для друга не жалко.
– Э! - вышел из кухни Шлезинский. - А где обещанная еда?
– Сейчас придет, - сказал Дамкин, и тут же раздался звонок в дверь.
Это были Сократов и Бронштейн. Каждый из них держал в руке сумку. Из сумки Сократова выглядывал аппетитный батон хлеба с поджаристой корочкой, а из сумки Бронштейна - не менее аппетитный батон вареной колбасы.
Дамкин сглотнул слюну и гостеприимным жестом пригласил гостей войти.
– Много у вас пива? - деловито осведомился Сократов.
– Тебе хватит, - отозвался Дамкин, с горящими глазами смотревший, как Бронштейн вынимает из сумки продукты. - Ух ты! Стрекозов! Смотри, какой славный огурец! Внешним видом очень похож на бумеранг. Если таким кинуть, то он должен вернуться.
Стрекозов вошел на кухню и глазом эксперта, много повидавшего и огурцов, и бумерангов, внимательно осмотрел огурец со всех сторон.
– Должен вернуться, - согласился он. - Вылитый бумеранг!
– Нет, не вернется, - возразил Сократов. - У него вес другой.
– Да говорю вам, что запросто вернется! Смотри, какая у него кривизна! - не унимался Дамкин. - А вес можно подрегулировать, откусив кусочек!
Дамкин откусил кусок огурца и с хрустом прожевал.
– Не вернется, - включился в спор Карамелькин.
– Смотря как запустить, - Шлезинский также оценивающе осмотрел огурец.
– Говорю вам, не вернется!
– Проверим!
Друзья вышли вслед за Дамкиным на балкон. Литератор размахнулся и ловко запустил "бумеранг". Огурец с чавканьем ударился о лысину проходившего под окнами мужика, который тут же разразился неразборчивыми потоками смачного мата. Пока мужик, задрав голову вверх, изощрялся в выражениях и пытался определить, с какого этажа был произведен столь наглый запуск на поражение, друзья сидели, притаившись за балконным ограждением и давясь от смеха.
– Вечно ты, Дамкин, не можешь скрыть своего плохого воспитания, прошипел Сократов. - Из-за тебя я должен сидеть, как партизан в кустах, вместо того, чтобы встать во весь рост и дышать полной грудью!
– Просто Дамкину достался огурец-невозвращенец, - посетовал Шлезинский. - Еврейский, наверно, огурец.
– Если бы мы случайно не попали по этому мужику, орурец непременно вернулся! - не успокаивался Дамкин.
– Ну, во-первых, попали не мы, а ты, Дамкин! А во-вторых, это все достаточно неинтеллигентно, - заявил Сократов. - Это хулиганство напоминает.
– Точно, - согласился с ним Стрекозов. - Бывают же такие свиньи!
– Какое еще хулиганство! Это научно обоснованный опыт! - оправдывался Дамкин. - Стрекозов вот бутылками из-под шампанского кидается - это действительно хулиганство!
– Не так уж часто я кидаюсь бутылками, - скромно ответствовал Стрекозов.
– Это потому, что мы редко пьем шампанское!
Пока любители пива сидели на балконе и выясняли отношения, пораженный огурцом мужчина не успокаивался и продолжал обкладывать злоумышленников народными прибаутками, что-то типа того, что он лично оторвет, начистит и сделает. Если найдет.