– Хорошо говорит! - похвалил Стрекозов. - Я бы в него вторым огурцом кинул, но жалко.
Все осторожно, не вставая с корточек, переместились с балкона в комнату.
– И чего он завелся? - пожал плечами Дамкин. - Подумаешь! Получил бесплатно отличный огурец, может дома доесть... Прям сексуальный маньяк какой-то!
– У нас в НИИ тоже был один сексуальный маньяк, - подхватил его мысль Шлезинский, сощурившись от воспоминаний. - Как он нас всех достал! Мало того, что этот еврей никогда не показывал мне пропуска, так он еще приставал к девушкам. Подкрадется сзади, ущипнет за зад, девушка оборачивается, а он предлагает ей "покататься на лыжах"...
– А как на это реагировали уважаемые девушки? - заинтересовался Сократов.
– Они его обычно посылали! Причем далеко. В нашем институте таких дурочек нет, чтобы с маньяками на лыжах кататься. Особенно летом.
– Сексуальные маньяки очень несчастные люди. Они такие добрые, ласковые, отзывчивые. А все к ним относятся, как к каким-то прокаженным, покачал головой Стрекозов.
– Точно! Вот возьми, например, Карамелькина! - вскричал язвительный Дамкин, подмигивая программисту, который, услышав свою фамилию, оторвался от книжки.
– При чем здесь Карамелькин? Он же не еврей, - удивился его логическому построению Шлезинский.
– Ну и что! Мы же говорим о маньяках, а не о евреях, - напомнил Дамкин. - Ты тоже мог бы просто рассказать о сотруднике вашего НИИ, который тебе не показывает пропуск. А это явно указывает на то, что он маньяк.
– А чего я сказал-то? - вспыхнул Шлезинский. - Я все правильно сказал. Скажи я, что он был простым сотрудником, так вы бы поняли, что он был русским. А он - самый настоящий еврей! И фамилия его была Розенфельд! И него нос - во-о, блин, как рубильник! Да сам Моше Даян по сравнению с ним котенок!
– А вот послушайте лучше анекдот, - предложил Сократов. - Купил как-то еврей огурец и решил сделать из него форшмак...
– Форшмак, к твоему сведению, евреи делают из рыбы, - сказал Шлезинский.
– А ты откуда знаешь? - парировал невозмутимый Сократов. - Еврей, что ли?
– Это я-то еврей? - возмутился обидчивый Шлезинский. - Сам ты - еврей!
– Этого я и не скрываю, - заметил Сократов.
– Я тоже! - всхрапнул Дамкин. - А уж Стрекозов и подавно!
– Но вот почему ты скрываешь свою еврейскую национальность, мне совершенно непонятно, - добил Шлезинского Сократов.
Шлезинский безмолвно хлопал ртом, пытаясь возразить.
– Давайте лучше пиво пить, - перебил их Бронштейн, опасаясь, что сейчас начнется одна из нескончаемых словесных баталий, которые так любили устраивать Сократов и Шлезинский.
– Это интересное предложение, - согласился Сократов. - Я думаю, нам стоит рассмотреть его со всех сторон и выслушать все мнения, чтобы сделать правильный выбор.
– Да садитесь вы к столу! - воскликнул Бронштейн. - Козлы, блин!
Друзья сели за стол, порезали колбасу, огурчики, помидорчики. Дамкин откупорил о край стола первую бутылку пива и приложился к ней губами, показав тем самым пример того, что надо делать, когда в доме есть пиво.
Друзья не замедлили к нему присоединиться.
Глава следующаяВ поисках подарка
Не вижу, почему бы трем благородным донам не сыграть в кости там, где им хочется!
На следующий день литераторы позавтракали остатками вчерашнего пиршества. Затем Стрекозов сел за пишущую машинку, Дамкин развалился на топчане с сигаретой, и они некоторое время работали над новой главой старого романа. Это был нескончаемый роман, поскольку каждый день приносил все новые и новые сюжеты, и соавторы никак не могли его завершить, хотя очень старались.
– Не пора ли нам идти на день рождения? - закончив очередную главу и потягиваясь, поинтересовался Дамкин. - Машенька ждет.
– Ей надо подарок какой-нибудь сообразить, - задумался Стрекозов. Неприлично без подарка!
– Какой еще подарок! Второй раз в жизни увидим человека и сразу подарок! - возмутился Дамкин. - Это будет просто вопиющей наглостью. Она нас может неправильно понять. Я сам по себе подарок! А вместе с тобой - и подавно!
– Но по крайней мере цветы-то мы ей можем вручить?
– На какие шиши мы их купим?
– Покупать не надо. Есть прекрасный метод Дюши - брать цветы у памятника Ленину.
– Точно! - восхитился Дамкин. - Найдем хороший букет красных роз.
– Ну ты хватил! - Стрекозов повертел пальцем у виска. - Какой козел положит Ленину розы?
– Ты же ничего не просекаешь, Стрекозов. Как ты думаешь, откуда вообще берутся цветы у Ильича?
– Платят какому-нибудь старичку, вот он и ухаживает за памятником. Моет из шланга, голубей гоняет. Деньги ему выделяют на цветы, раз в неделю.
– Верно. Но есть еще один источник. Пригласит, допустим, любовник свою любовницу погулять, подарит розы. Женщина их домой нести не может, ибо дома ревнивый муж, вот и кладет цветы возле памятника.
– Ты как всегда прав! - согласился Стрекозов. - Возьмем обязательно розы.
– Одевайся! - скомандовал Дамкин. - Время уже поджимает!
Стрекозов натянул свои старые кроссовки, в очередной раз посетовав, что надо бы купить новые, и литераторы покинули квартиру.
– Зачем тебе еще одни кроссовки? - спросил Дамкин. - У тебя и эти ничего. Подошвы еще не оторвались. Только шнурки свежие купи, и кроссовки будут, как новенькие! Шнурки стоят всего копеек десять...
– Это ты хорошо придумал, - похвалил Стрекозов. - Давай зайдем в магазин.
Проходя мимо огромной очереди за помидорами, Стрекозов громко заржал:
– Смотри, Дамкин, какая огромная очередь за помидорами! Удивительно, а в магазине за углом стоит три человека, и все... Вот странные люди!
После этих слов половина толпы бросилась за помидорами в магазин за углом. Отойдя на безопасное расстояние, Дамкин поинтересовался:
– А что, там есть помидоры? Я и не заметил!
– Разве я говорил, что там есть помидоры? Я просто заметил, что в том магазине совершенно нет очереди! - ответил Стрекозов. - И я прав.
– Логично!
Соавторы завернули в промтоварный магазин.
Стрекозов долго выбирал шнурки и, наконец, купил ярко-зеленые, после чего тут же начал вставлять их в кроссовки. Те, правда, не стали от этого новее, но приобрели довольно-таки праздничный вид.
– А у меня газ в зажигалке кончился, - пожаловался Дамкин, разглядывая витрину.
Он подошел к прилавку, где красовались штук десять разных зажигалок, выбрал похожую на свою и попросил у продавщицы посмотреть вблизи.
– Какие у меня классные шнурки! - вскричал Стрекозов, топая ногами.
Продавщица отвлеклась, Дамкин резво обменял зажигалку на свою без газа.
– Такая у меня уже есть! - с сожалением произнес он и с благодарностью вернул товар.
Дамкин имел обыкновение не покупать новую зажигалку, а всегда подыскивал в магазине точно такую же.
Литераторы вышли из магазина. Дамкин прикурил от новой зажигалки и зажмурился от солнечного лучика, попавшего в глаз.
– Теперь вернемся к вопросу о цветах, - сказал он и громко чихнул.
– Будь здоров, - посоветовал Стрекозов.
– Буду.
Проходя возле памятника вождю всех времен и народов, они остановились.
– Во, я же говорил - розы! - обрадовался Дамкин. - Смотри-ка, три отличных букетика!
– Слушай, а почему мы нашей секретарше так редко дарим цветы? посетовал Стрекозов. - Теперь каждый раз будем дарить Светке розы.
– Точно! И секретаршам в разных редакциях тоже надо вручать по букету, они это любят!
Дамкин быстро огляделся по сторонам, взял у подножия памятника три букета роз, затем один из букетов гордо возложил назад, к Ленину, после чего отошел к Стрекозову и встал рядом с ним, как ни в чем не бывало.
Стрекозов принял из рук соавтора букет.
– Я рассказик придумал, - радостно сообщил Дамкин. - Представь, приезжает негр в Москву и останавливается перед бронзовым памятником Ильичу. Ленин стоит, уставившись в туманное коммунистическое будущее, и негр стоит, долго уже стоит, часа два...
– Ну и что?
– А вокруг памятника ходит с группами экскурсовод. Он все смотрит на неподвижного негра, смотрит, а потом не выдерживает, подходит к нему и спрашивает: "Ну что, товарищ, нравится вам памятник?". "Йес, - отвечает негр, - нравится. А из чего он сделан?". "Конечно, из бронзы", - отвечает экскурсовод, гордый за свою страну, занимающую первое место в мире по производству бронзовых памятников Ленину. "Вот я стою и думаю, - говорит негр, - сколько острых наконечников для стрел можно было бы сделать из этого памятника!"
– Ха! - отозвался Стрекозов и оглянулся на Ильича, словно ожидая увидеть под ним задумчивого негра. - Ладно, хватит острить. Пошли на трамвай...
Они дождались пятидесятого трамвая и в самом лучшем расположении духа поехали на день рождения.
Глава следующаяПоросята
Впрочем, таковы они все: требуют, чтобы мы были героями, но о вшах ничего не хотят знать.
Дом, где жила Маша, был огромный, сталинской постройки, с разными башенками, шпилями, фигурами античных героев, которых удачно замаскировали под рабочих с серпами и колхозниц с молотами. Задрав головы, литераторы долго разглядывали внушительную многоэтажность.
– Очень много архитектурных излишеств, - заклеймил Дамкин.
– Живут же люди, - согласился Стрекозов, толкая тяжелую дверь с ручками из красной меди.
Они вошли в огромный холл, украшенный зеркалами, картинами и пальмами в кадках. На полу лежал большой ковер, о который Стрекозов тут же с удовольствием вытер ноги. По мнению Дамкина, не хватало только бассейна, а то тут и жить можно было бы! Мягкие кресла стояли вдоль стен, в углу мерцал экраном телевизор, рассказывая о том, как зажимают арабов в далекой Палестине. За стойкой сидела женщина, которая при появлении литераторов устремила на них подозрительный взгляд. Два неизвестно откуда появившихся милиционера преградили Дамкину и Стрекозову путь.