– Я сказал, что есть одна загвоздка, – рассказывает Дмитрий Спирин. – Надо идеально знать басовые партии с обоих альбомов, а прослушивание состоится уже завтра в восемь утра, и там будут все лучшие бас-гитаристы Москвы. Костя заохал, начал думать, где же ему взять эти альбомы. Если интернет уже и существовал, то ни о каком поиске и скачивании музыки речь еще не шла. Нужно было найти аналоговые кассеты, и он вспомнил одного пацана на районе, у которого должны были быть альбомы «Мумий Тролля».
К этому времени Леонид Бурлаков и Илья Лагутенко уже открыли лейбл «Утекай Звукозапись» и старались подтягивать в Москву своих друзей, музыкантов из Владивостока. Даже сняли дом в Подмосковье, где селили приезжих корешей, и назвали его «Муми-хаус». В числе прочих в этот «Муми-дом» приехал Леонид Штительман, менеджер группы «Туманный стон», с которым Спирин уже успел познакомиться за полгода до этого, во время гастролей «Тараканов!» на Дальнем Востоке. Дима попросил Леню ему подыграть, и когда ему, как «продюсеру Мумий Тролля», позвонит Костя, сказать, чтобы тот ждал завтра на автобусной остановке, которая называлась «Двадцать третий километр МКАД». В восемь утра туда за ним якобы должна была приехать большая красная японская машина. Спирин как раз жил там рядом в поселке со странным названием ВНИИГаз Развилка. Он планировал в нужный момент выйти из кустов, вскрыть свой коварный план, пригласить Костю к себе домой и сгладить ситуацию.
– Спать я ложился в смятенных чувствах, – продолжает Спирин. – Не далеко ли я зашел? Это еще смешно или уже жестоко? Все-таки мы друзья-приятели. Я проснулся пораньше, сбегал за пивком, положил его в холодильник и через рощу кратчайшим путем отправился на остановку. Я пришел на место минут за пять до назначенного времени и поднялся в переход над МКАДом, который представлял собой трубу из матового стекла, и стал наблюдать за остановкой. Тут подъезжает автобус и вместе с одинокой бабулькой из него выходит Костян с бас-гитарой за плечами. Осмотрелся и пошел в этот переход, где я прятался. Я скорее бежать по трубе к противоположному берегу МКАДа. Сбегаю вниз по лестнице и прячусь за бетонную опору. Почему-то он решил, что ему надо стоять именно на этой стороне. Может, это Леня ему так объяснил. Минут пять я смотрел, как он озирается по сторонам, и решил, что шутка затянулась, надо вскрываться. Вышел, подхожу к нему, здороваюсь, а он мне говорит: «Ты че тут делаешь? У меня тут важная встреча, я не могу с тобой сейчас разговаривать». Он уже воспринимал меня как конкурента в борьбе за место в составе «Мумий Тролля»! Как будто не я ему об этой теме вчера рассказывал. Карьерист без страха и упрека! Я ему говорю: «Костян, прости, но это была шутка. Никакого Лени Бурлакова, никакой красной машины и “Мумий Тролля” не будет».
Костя, конечно, очень сильно напрягся и расстроился. Что и говорить, шутка действительно вышла жестокая. Но Дима сразу его заболтал: «Когда бы ты еще ко мне в гости приехал? Пошли, у меня там уже пивко и пельмени готовы». Они пришли, отогрелись, выпили пивка, Костя расслабился, и начался привычный для музыкантов процесс, когда они показывают друг другу на гитаре всякие новые штуки.
– Костя говорит: «Смотри, какой прикол», – вспоминает Спирин, – и начинает в поп-панк-ключе играть песню оживших игрушек из фильма «Приключения Электроника»: «Спешите нас приобрести, ведь это не музей. Мы так хотим приобрести скорей себе друзей». Костя тогда сказал, что хочет собрать группу, которая будет играть старые советские песни в панк-аранжировках. Мне эта тема дико понравилась, и я сразу в нее вписался.
Группа изначально подразумевалась как несерьезная. Они хотели просто весело проводить время, играя такие вот прикольные песни. Костя предложил назвать группу «Приключения Электроника», а Сид чуток скорректировал во множественное число, и получилось «Приключения Электроников». Состав укомплектовали так же быстро, пригласив в трио Андрея Шабаева из «Червона Рутта». Константин сел за барабаны, Сид стал в этой группе басистом, а Шабаев – гитаристом. Причем пели все по очереди, веселиться так веселиться. Они быстро записали единственную пока имеющуюся в репертуаре «Песню оживших игрушек», которая с подачи Спирина попала на сборник «Типа панки и все такое». Но первичный энтузиазм почему-то сразу не получил продолжения в виде создания нового музыкального материала и живых выступлений. Группу «Приключения Электроников» на время отложили в сторону, и каждый продолжил заниматься своими делами.
Дмитрию Спирину действительно было чем заняться в своей группе «Тараканы!». Там события развивались стремительно. Через год после выхода альбома «Посадки нет» они записали еще одну пластинку со скандальным названием «Попкорм (Мы научили мир сосать)». Это был последний альбом «Тараканов!», который еще не включал «больших хитов русского рока». Поп-панк как он есть, почти эталон стиля в России на тот момент.
– Единственное, мне всегда казалось, что этот альбом не выглядит цельным, – говорит Алексей Соловьев. – Песни очень разные стилистически. Впечатление такое, что они сыграны разными группами. Одна из песен похожа, например, на Green Day, другая – на Bad Religion, третья еще на кого-то. Это можно объяснить тем, что группа «Тараканы!» на тот момент, наверное, еще искала свое лицо. В дальнейшем в творчестве группы таких альбомов не было. Сочинялся «Попкорм» на репетициях. Мы были так рады, что с нами теперь играет Сережа Прокофьев, что хватались за все подряд. Нам казалось, что все, что мы играем, звучит очень хорошо и убедительно. Из любых музыкальных фрагментов и рифов делались песни. Отсюда и результат. Альбом вышел немного эклектичным.
Эта пластинка стала первой в длинной пятилетней серии альбомов, которые «Тараканы!» записывали в Санкт-Петербурге на студии «Добролет» со звукорежиссером Андреем Алякринским. Алякринский изначально вышел из тусовки «Там-Тама» и к этому времени успел зарекомендовать себя как очень сильный студийный звукорежиссер.
– Мы как-то шли, болтали, и Саша Голант сказал: «А давай назовем следующий альбом “Попкорм”? Прикольное слово», – вспоминает Дмитрий Спирин. – Все поддержали и уцепились за это название. А вторую часть подсказал Андрей Клюкин, который тогда работал на «Нашем радио», а теперь является продюсером фестиваля «Дикая мята». Он сказал, что у него есть крутое название для альбома, но вряд ли кто-то из существовавших групп решится его использовать: «Мы научили мир сосать». Якобы это реальный рекламный слоган компании «Чупа-Чупс», который они использовали в начале своей истории. Нам эта идея порнавилась, и мы совместили две фразы. Получилось «Попкорм (Мы научили мир сосать)».
Под это название придумали идеологический концепт, согласно которому все в мире – товар, который продается и покупается. А продавать лучше всего с помощью сексуальных образов. В оформлении буклета объединили винтажные порнокартинки и различные товары народного потребления. Например, на развороте кассеты женщина очень сладострастно сжимает в руке рожок мороженого и от него ко рту тянется слюна, будто это и не мороженое вовсе. А саму обложку сделали в подчеркнуто гламурном стиле, в розово-золотых цветах.
– Из этого альбома на радио играли песни «365 дней» и «Много телок и пива», – продолжает Спирин. – Они считались большими хитами, причем когда Миша Козырев услышал «Много телок и пива», он проперся просто адски. Я не знаю, почему он почитал ее такой крутой песней. Большой художественной ценности в ней я сам не видел. «365 дней», на мой взгляд, обладала гораздо большим хитовым потенциалом. Я видел «Много телок и пива» как эдакий гимн Бивиса и Баттхеда. Тогда MTV уже пару лет как шарашило в эфире, и эти персонажи были очень популярны. Возможно, циничность и ироничность тогда были модными, Миша это чувствовал и услышал в этой песне. Более того, он мне сказал, что это гениальный хит, но проблема песни в том, что ее поет… группа «Тараканы!».
Если бы ее сочинила группа «Чайф» или «ДДТ», то она бы покорила все чарты.
Мне, с одной стороны, было приятно это слушать, а с другой, я, конечно, не мог представить, чтобы Юрий Юлианович сочинил бы и пел подобную песню. Но основная мысль была в том, что недостаточно сочинять прикольные песни. Чтобы они заходили широкой публике, надо быть еще и группой с именем.
Вроде все было хорошо, они записали хорошую пластинку, собирали респекты, но чем дальше, тем отчетливее становилось ощущение, что период радости и полного взаимопонимания в коллективе прошел.
– Мы с Сашей, как участники группы и основные сочинители музыки, понимали, что «Тараканам!» надо как-то поднимать планку, – говорит Алексей Соловьев. – Как и что для этого надо делать, мы толком не знали. Диме, в свою очередь, не все нравилось, что мы сочиняем. Он заметно нервничал, и это не добавляло оптимизма. Назревала конфликтная ситуация.
Параллельно с «Тараканами!» Голант, Соловьев и Прокофьев стали думать над созданием собственной группы «Три 15», где они могли бы развернуться на полную без оглядки на мнение Спирина.
– Соловьев и Голант, как главные сочинители, все больше клонили музыку группы в сторону совсем уж мальчукового эмтиви-образного поп-панка вроде Blink-182 и Sum 41, – рассказывает Дмитрий Спирин, – а я такое не очень люблю. Самое попсовое, что я могу принимать из панка – это что-то вроде альбома Americana группы The Offspring. В процессе одного из споров Саша Голант мне высказал, что я – диктатор и все происходит всегда только так, как я хочу. Такой упрек меня поразил. Мне казалось, что количество процессов в группе, происходивших по сценариям, которые мне не нравились, просто зашкаливало, а степень моего противостояния вполне укладывается в рамки здравого смысла. Где-то я закрывал глаза, где-то уступал, понимая, что я не один в группе, а где-то, бывало, возбухал непримиримо. Позиция Голанта стала для меня новостью. В нашей группе всегда царил дух полнейшей творческой свободы. За доказательствами не надо далеко ходить. Если послушать альбомы «Посадки нет» и «Попкорм», то там обнаружится много песен, в создании которых я вообще не принимал никакого участия. Там даже были треки, для которых не я писал тексты и в которых не я был лидер-вокалистом. Например, песни «Выходной», «Весеннее обострение» и «Про голову». Музыку и аранжировки все равно делали они, и вся моя тирания, как мне кажется, была у них в головах. Тем не менее у нас с Сашей росла напряженность в отношениях, а потом случился неприятный инцидент во время гастролей в Сочи.