Уход гитариста из рок-группы – это как во время полета выключить один из двигателей самолета. Борт от этого, конечно, не упадет, но лететь так долго тоже нельзя. Парням надо было срочно чинить машину.
– После ухода Саши Голанта я крепко призадумался, – вспоминает Алексей Соловьев. – Мы это с ним не обсуждали, все и так было более чем понятно. Люди либо хотят играть вместе, либо не хотят. Третьего не дано. Честно говоря, у меня было ощущение, что я уже все это проходил. Из группы ушел мой друг, и опять надо было искать своего человека. А что если мы не найдем того, кто мне нужен? Надо ли мне тогда оставаться в «Тараканах!»? Вопросы были. Для себя я решил, что останусь, только если новый гитарист будет «тем самым» человеком.
К этому времени парни начали заниматься чем-то вроде продюсирования молодых панк-групп. Они помогали им записываться на студии, а Спирин, как человек максимально приближенный к звукозаписывающей индустрии, старался всячески способствовать их изданию. Как могли, «Тараканы!» создавали вокруг себя тусовку, некое движение, считая, что примерно так это и происходит у их кумиров в движухе американского панк-рок лейбла Epitaph, созданного Бреттом Гуревичем из Bad Religion. В числе прочего они помогли записать альбом «Живяк» группы «Смех», помогали команде «1,5 килограмма Отличного Пюре» и другим. Сид даже придумал название несуществующего лейбла «Сделай Some Records», но издавалось это все, конечно, на «Филях». В том числе под этим лейблом они с Андреем Шабаевым из «Червоной рутты» начали издавать сборники «Типа панки и все такое», которые дали дорогу куче молодых панк-команд начала нулевых. В числе прочих в этой тусе мелькал Дмитрий Кежватов, гитарист ска-панк группы «Празник» (пишется без буквы «д») и метал-команды Ens Cogitans. Он потерял приставку «Кеж» из фамилии еще задолго до этих событий, и все вокруг называли его просто Ватов.
– То ли Леша, то ли Сережа сказал, что Ватов – это тот, кто нам нужен, – вспоминает Дмитрий Спирин. – Кто такой Ватов, я не знал, мы как-то с ним не пересекались. Но парни сказали, что если он примкнет к нашей группе, то в творческом плане у нас все будет просто ништяк.
По профессии Дмитрий Кежватов был мультипликатором. Он закончил профильный лицей, но незадолго до описываемых событий мультипликационная студия, где работал Ватов, развалилась, и парень думал, куда бы ему трудоустроиться. В этот момент к нему обратился Сергей Прокофьев с предложением занять место гитариста в «Тараканах!». Но тогда Дима не рассматривал музыку как основной вид деятельности и в первую очередь искал работу за стабильную зарплату. Поэтому предложение он отклонил.
Я какое-то время еще думал об этом, а где-то через неделю пришла мысль, что, может, действительно пойти поиграть? Тут Серега опять звонит и говорит: «Ты запарил, давай попробуем, а там уже решишь». И я согласился.
В парке около ДК Горбунова стояла сцена, на которой регулярно проводился фестиваль «Полигон» движения «Учитесь плавать». Это можно было назвать низшей лигой «УП», и Скляр с соратниками открывал там новые имена. В тот день играли Crocodile T. X., Uratsakidogi, Tracktor Bowling и много других интересных групп. Спирин договорился встретиться там с Ватовым, провести «собеседование» и передать ему записи.
Он задавал много вопросов. «У нас там много быстрых, заковыристых мест. Ты такое играешь?» Играю. «У нас еще латиноамериканские вставки есть. Это ты играешь?» Играю. И так далее. Потом Димон отошел к палатке, торгующей кассетами, взял там пару альбомов «Тараканов!», дал мне и говорит: «Надо несколько треков отсюда снять, тебе две недели хватит?» Но в итоге он не выдержал, перезвонил мне через неделю и сказал, что если я что-то недоснял, то ничего страшного. А я ему ответил, что мне было скучно и я уже снял оба альбома целиком.
– Ватыч меня сильно впечатлил во время этой встречи, – рассказывает Спирин. – На нем был черный кожаный плащ и джинсы клеш. Выглядел он не совсем в эстетике поп-панка, но в этом определенно был стиль. А когда через несколько дней Дима пришел на первую репетицию, то оказалось, что он настолько уверенно исполняет наши треки, что хоть завтра с ним можно выходить на сцену и играть концерт. Через какое-то время стало понятно, что у него много идей и идеи эти очень лихие. Несмотря на то что Дима имеет узнаваемый авторский стиль, он не зажат в какие-то определенные рамки. Если по другим музыкантам обычно видно, на чем они воспитывались и кто оказывал на них влияние, то в случае с Ватовым казалось, что он впитал в себя настолько разные музыкальные источники, что было непонятно, откуда он что брал.
– Он был очень хорош как музыкант, – говорит Соловьев. – Как и я, любил музыку в стиле «метал», был очень веселым, добродушным и мгновенно мог играть все, что надо. Был весь как на ладони, без всяких меркантильных интересов. Имел высокий рост, что очень нам подходило, не бухал и был очень скромным. Но самое главное случилось, когда мы впервые сыграли вместе на репетиции.
Мне показалось, будто что-то взорвалось. Прямо здесь и сейчас. Я ничего подобного раньше не испытывал.
Это было как удар невероятной силы! Я понял, что ничего больше не хочу в жизни, кроме как играть в этой группе.
Через несколько месяцев после прихода в группу Дмитрия Кежватова «Тараканы!» отмечали свой первый юбилей. Совместный возраст двух коллективов «Четыре таракана» и «Тараканы!» в 2001 году составлял десять лет. «Тараканы!» уже давно перестали заявлять о преемственности припиской «экс-“Четыре таракана”», но отсчет летописи все же вели именно с 1991 года, а не с 1997-го. Поэтому десятилетний юбилей тоже назначили на март 2001-го. Празднование первой круглой даты впервые проходило не в клубном формате. По такому случаю они взяли статусную на тот момент площадку СДК МАИ. Круче была только «Горбушка», но на нее чуваки замахиваться еще не рисковали.
– На этом концерте состоялись символические «похороны» песни «Дурная башка», – вспоминает Дмитрий Спирин. – Мы решили, что «Дурная башка» – это слишком известная и навязчивая наша песня. Что мы должны от нее отказаться и большее ее не играть на концертах, концентрируя внимание аудитории на большом количестве других наших песен. А этот трек как некий антинаркоманский гимн мы символически подарили фонду «Нет алкоголизму и наркомании» в лице его представителя Ильи Островского. Он поднялся на сцену, и я вручил ему CD-болванку с записью этой песни. Что у нас вообще было в головах тогда?! Группе десять лет, а нам казалось, что мы уже суперветераны, которые могут просто так раскидываться не то чтобы неочевидными хитами, а просто песнями, которые знает хоть кто-то!
На альбоме «Страх и ненависть», за работу над которым чуваки оперативно принялись, появилось несколько песен, которые были сочинены не от музыки, как раньше, а от слов. У Сида периодически придумывались небольшие тексты, и он надеялся, что когда-нибудь в группе возникнет музыка, на которую можно будет удачно положить эти строки. Но оказалось, что Ватов обладает удивительной способностью сочинять годные мелодии практически на ходу. Они рождались из воздуха, из мусора и шума. Он делал это настолько легко и естественно, что мог творить в рамках любого творческого задания. Надо допилить существующую гармонию? Пожалуйста! Сочинить музыку на слова? Легко! Так родились песни «Когда я куплю себе пистолет» и «Я тебя люблю (Купи мой альбом)», «Реальный панк» и «FM молчит».
– У меня раньше не было большого опыта сочинительства, – продолжает Кежватов. – Когда я играл в Ens Cogitans, то там в основном музыку придумывал Сергей Понкратьев, который позже стал гитаристом группы Louna. При этом я хотел что-то сочинить в новой группе, но не был уверен, получится ли. Как-то Димон дал мне свой текст на песню «Когда я куплю себе пистолет», я взял его домой и написал мелодию и гармонию. Кстати, изначально там был другой проигрыш, но во время записи на «Добролете» я его изменил. Просто в голове заиграла другая мелодия, которая показалась мне более интересной. Вообще, альбом «Страх и ненависть» сочинялся очень быстро и легко, поэтому он так легко и слушается.
К 2001 году «Тараканы!» были командой, накопившей богатый опыт активной жизни на рок-сцене. Парни уже и говна поели большими ложками, и каких-то оваций сорвали, научились уверенно играть и сочинять крепкие, добротные песни. А самое главное, что они были еще молоды и полны сил и амбиций для их реализации. К тому же в начале нулевых поп-панк наконец стал популярным. Мировое и российское MTV очень мощно поддерживало эту волну. Blink-182, The Offspring, Green Day, Sum 41 и другие поп-панк группы не вылезали из эфира. «Тараканы!» впервые оказались в соответствующем культурном контексте, ведь они делали то же самое, только на русском и, в отличие от быстро появлявшихся молодых команд, они уже были группой, которая крепко стоит на ногах. До этого субкультурный контекст для них существовал только в самом-самом начале, в 1991 году. Тогда яркие, молодые и наивные панки казались интересной альтернативой серой советской действительности.
– Мы репетировали на репбазе в Московском государственном техническом университете гражданской авиации, – вспоминает Дмитрий Спирин, – и как-то в фойе университета я увидел на стене доску с траурной фотографией. Это был совсем молодой парень, бывший студент, который недавно погиб в Чечне. Меня это поразило до глубины души. Мне на тот момент было двадцать пять лет, я считал себя еще очень молодым человеком, и у меня в мозгу не укладывалось, что есть ребята, которые еще моложе меня, но они уже попрощались с жизнью. Пошли в эту гребаную армию, их послали в Чечню, и там они просто сгинули. Это понимание было для меня как молния. То есть я раньше вообще о таком не задумывался. Эта история стала во мне жить как некое неосязаемое зерно. Это даже невозможно было никому р