– У этой песни вообще очень интересная история, – говорит Дмитрий Кежватов. – Как набросок я сочинил ее за пять лет до этого, когда играл в группе Ens Cogitans. Мы тогда ее даже делали, но не закончили. В итоге я немного переделал музыку, написал вокальную мелодию и предложил в «Тараканы!».
По возвращении в Москву парни имели около недели на то, чтобы порепетировать в нормальных условиях, а сам Марки прилетел за день до своего выступления и сразу попросил отвезти его на площадку, чтобы прогнать программу. Всего планировалось три выступления: в Москве это был фестиваль Rock’n’Roll High School журнала Rockmusic.ru в СДК МАИ, а на следующий день выступление и spoken word show в маленьком столичном клубе «МуХа». Это был как раз тот самый показ слайдов с фотографиями и разговоры за панк-рок. Потом они отправились ночным поездом в Санкт-Петербург выступать в клубе «Орландина», который Марки Рамон нарек питерским CBGB, потому что перед дверями так же воняло собачьим дерьмом, как и в культовом нью-йоркском клубе в семьдесят шестом.
Публика во время фестиваля в СДК МАИ разделилась. После выступления «Тараканов!» треть зрителей из партера отправлялась на выход. Их почему-то не бодрила возможность увидеть тех же музыкантов с Марки Рамоном за барабанами, играющими хиты легендарной группы. Но нашлись и такие, которые не принимали «Тараканов!», исполняющих Ramones. Они кидали в Сида окурками, монетами и всячески выказывали свой негатив на тему того, что какой-то хрен поет вместо их любимого Джоуи Рамона, который, к слову, уже пару лет как почил. Возможно, отвлекшись из-за такого неожиданного поведения публики, Дима несколько раз грубо ошибся во время московского сета. В Санкт-Петербурге же все прошло почти идеально. Совместную группу для этих выступлений по предложению маэстро назвали Marky Ramone and The Pinhead Army. «Пинхэд» – это уродец с неправильной формой головы из старого американского ужастика Freaks 1932 года. Он был своеобразным талисманом группы. На концертах Ramones на сцену часто выбегал чувак, одетый Пинхэдом, и на одноименной песне отплясывал с плакатом Gabba Gabba Hey.
Выступление в одном концерте с любимым артистом – мечта, кажущаяся нереальной для любого поклонника. А выступление с ним в одной группе – это уже что-то за пределами фантазий. Если бы девятнадцатилетнему Диме Спирину, лежавшему на нарах в следственном изоляторе «Кресты» и слушавшему Ramones из тюремного радиоприемника, рассказали о том, что он будет петь вокальные партии Джоуи Рамона в одной группе с настоящим Марки Рамоном, то он бы, наверное, обиделся. Подло издеваться над тем, кто и так уже упал на самое дно и чьи перспективы настолько туманны, что даже Ежик в известном мультфильме лучше видел дорогу. А если бы потом еще добавили, что через два года он в составе группы Marky Ramone отправится в большой европейский тур, то парень бы просто не понял, о чем речь.
Всех, кто следит за отечественной рок-сценой, очень волнует вопрос, почему «НАИВ» и «Тараканы!» не ладят. Всем известно, что группы дружили и поддерживали друг друга на раннем этапе, часто выступали в совместных концертах, но уже много лет отношения двух коллективов нельзя назвать теплыми. В процессе общения с участниками «НАИВа» и «Тараканов!» я понял, что это конфликт не двух групп, а двух лидеров – Чачи и Сида. Я обратился к Александру Иванову с предложением поговорить об этом, но, к моему удивлению, он отказался. При работе над этой книгой я получал очень мало отказов и в целом отношусь к ним спокойно. Люди не обязаны говорить о том, о чем не хотят, и вынимать из них комментарии клещами я не собирался. Но решение Чачи меня огорчило. Значит, не я расскажу людям об этом легендарном соперничестве. А может, вообще никто и никогда не узнает сути их взаимных претензий.
Глава 11
Утром в доме отключили электричество, говорят, что это плановое отключение на три-четыре часа. Без электроэнергии ритм жизни в доме ощутимо замедлился. Все подстухли, даже говорить стали как будто тише. Йотам что-то тихонько наигрывает на акустической гитаре. Музыка у него получается тоже не быстрая, под стать обстановке.
– Кажется, интурист заскучал, – говорит Дима Спирин. – Мы с ним гастролировали зимой, я знаю, что он быстро устает и начинает позевывать.
В декабре шестнадцатого года Йотам приезжал в Россию с небольшим акустическим туром. Они гастролировали в связке Спирин-Кежватов и Йотам со своей сольной программой.
Выхожу на улицу, там чуть-чуть распогодилось. После утреннего дождя тучи разошлись, и через разрывы в серой вате пробиваются лучи солнца. В такую погоду я люблю вспоминать гипотетического крестьянского писателя-середнячка, процитированного Ильфом и Петровым в романе «Золотой теленок»: «Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился…»
Дима Спирин уединился на веранде, комкая лоб на тему новой песни про людей, потерявших связь с источником энергии. Как раз то, о чем мы говорили, когда ходили в магазин за ингредиентами для израильского армейского салата. Вегетарианцам не повезло попробовать моей стряпни, а остальные оценили.
Новосельцево находится в десяти километрах от аэропорта Шереметьево, и самолеты, заходящие на посадку, идут прямо над нами. Как только один борт скрывается на горизонте, забирая свой гул, на противоположной стороне неба появляется другой лайнер и с нарастающим шумом приближается к нашему дому. Идут, как поезда на кольцевой линии метро, с периодичностью в две минуты. Лос-Анджелес, Берлин, Тель-Авив. Так низко, что можно читать бортовые номера, видеть окошки, протектор на шасси и частицы керосина, сгорающие легкой дымкой следом за двигателями. Самолеты – это романтика. Огромные железные дома, способные преодолеть силу притяжения и отправить тебя в любую точку мира. Кажется, я поймал меланхолию. Развлекаю себя тем, что пытаюсь сфотографировать каждый пролетающий самолет в отражении от лобового стекла автомобиля, припаркованного около дома. Тоска…
Находясь в отличной форме, «Тараканы!» не просто двигались вперед, они бежали. Через год после успешного релиза «Страх и ненависть» команда выпустила еще одну пластинку, которая получила название «Улица свободы». Пусть там не было хита, равного треку «Я смотрю на них», но в целом этот альбом стал еще более сильной и мощной работой, которая дала всем понять, что альбом «Страх и ненависть» не был случайным успехом или везением. Теперь всем надо было привыкать к тому, что «Тараканы!» стабильно выдают крутые релизы один за одним.
Парни настолько поднаторели в сочинении нового материала, что могли делать это в любых условиях. Альбом «Улица свободы» в основном создавался на гастролях и в перерывах между ними. Чуваки собирались в номере гостиницы, сочиняли, делились идеями, а потом прогоняли на саундчеках перед концертами, чтобы послушать, как это звучит. Аранжировки в основном допиливали уже на репетиционной базе в Москве.
– Леша Соловьев тогда говорил, что у нас может получиться альбом, на котором не будет большого хита, но зато он будет целостным и концептуальным, – говорит Дмитрий Спирин, лидер группы «Тараканы!». – Этим он отчасти объяснял свое нежелание включать в пластинку некоторые треки.
– В тот момент мы все были под большим впечатлением от мощного рока, который видели в Японии и который играла группа SOBUT, – вспоминает Алексей Соловьев. – Поэтому мы хотели сделать максимально напористую, энергичную музыку. Что в итоге так или иначе получилось. До сих пор «Улица свободы» звучит очень убедительно и актуально. Помню, что я предложил расставить первые семь песен в той последовательности, в которой они и звучат на альбоме. Это отличная пластинка, классика российского панк-рока. Молодо, задорно, свежо. Если речь идет о рок-музыке, то молодость никогда и ничем заменить нельзя. Есть еще, конечно, опыт, но это уже немного не то.
– Я тогда поймал кураж, мне понравилось сочинять, – рассказывает Дмитрий Кежватов. – Для меня, как для композитора это было очень продуктивное время. Например, песня «Восклицания знаки» выехала из меня практически мгновенно. Я вечером сидел на кухне, играл на гитаре, и она родилась буквально в течение трех-четырех минут, сразу засев мне в голову. Еще я много музыки сочинил в метро. У меня есть странное свойство мозга вычленять мелодию из шума.
Я не знаю, как это происходит, но, когда что-то шумит, я из набора звуков автоматически строю мелодию.
Например, так придумалось соло к треку «Границы гетто». И я считаю, что если мелодия запомнилась, значит, она стоящая. А то, что легко забывается, то и на хер не нужно. Еще для меня важно, чтобы в момент появления музыки в моей голове я испытал эмоцию. Такая музыка для меня имеет двойную ценность. Потому что при прослушивании люди тоже, скорее всего, будут испытывать эту эмоцию. Это тяжело объяснить, назовем это магией. Но, конечно, не все на этом альбоме я сочинил, парни тоже много участвовали. Например, я принес куплет и припев трека «Счастье будет твоим», а Леха сказал, что у него есть подходящий рифф, и мы его сразу приобщили к делу. Песни сочинялись очень быстро и легко. Бывает, начинаешь одно играть, а следом тянется вся песня. Я не знаю, как это работает, и даже не ассоциирую это с собой. Это какой-то отдельный процесс, который я даже не собираюсь объяснять. Я по большому счету и не считаю себя автором, потому что ничего для этого не делаю. Скорее, я тут как некий транслятор. Не знаю, что это. Может, заболевание психологическое или последствие детских черепно-мозговых травм.
«Тараканы!» были настолько плодотворны, что записали на студии «Добролет» не только материал для альбома «Улицы свободы», но и несколько треков, которые уже не очень подходили по концепции для этого релиза. Их планировали выпустить на следующей пластинке. Заделом на будущее записали «Улыбайся (Это раздражает всех)», «Маша – скрипачка из “Король и Шут”», «Последняя песня об этом» и «Громче». Песни, не вошедшие в альбом, нарезали в двухминутное попурри и добавили на пластинку бонус-треком, назвав его «Кое-что абсолютно другое