– Мне кажется, что новые парни очень неприятно поразились, когда наконец врубились, что значит существование в такой группе, как «Тараканы!», – говорит Дмитрий Спирин. – Они мне все время говорили: «Если бы мы знали, что нужно будет столько работать, то мы бы лучше на завод пошли». А для меня это был нормальный способ существования. Я уже и не помню, когда я так не жил. А я удивлялся от того, как можно быть такими расслабленными, ленивыми. Все левой ногой, все «завтра-завтра, не сегодня». Если он сегодня съездил на репетицию, то в этот день уже никакие активности больше невозможны, он уже устал. Эти постоянные китайские чайные церемонии и практики цигун. Безостановочные разговоры о мудрецах, учителях и гуру. Генерировал все эти движухи Денис, а Женя был ведомым. Сергей Батраков в этой теме не участвовал, но он вообще оказался человеком, который с одинаковым успехом может играть в группе «Тараканы!», и в каверовой блюз-группе, и у Стаса Михайлова, где он играет по сей день. Просто техничный барабанщик. И все трое вообще не врубались в панкуху, зная эту музыку только по вершкам.
– В группе был некий дисконнект, но у меня лично непонимания с Димой не было, потому что состояния рока и панк-рока мне знакомы, – рассказывает Евгений Ермолаев. – Но есть процессы, которые нельзя объяснить, их можно понять, только практикуя. Это не те знания, которые можно взять из книг. Та же чайная церемония… Тут недостаточно просто взять чайник и сделать церемонию. Надо было каким-то образом зайти в эту историю, чтобы у тебя были учителя, чтобы кто-то тебя с этим познакомил и ты понимал разницу не просто между напитками, а между определенными состояниями. Тонкие вещи, которые дает только личный опыт.
Спирин раздал парням аванс от лейбла, попросив больше не поднимать финансовый вопрос и не угрожать идти куда-то работать. «Тараканы!» продали пластинку, которой еще не существовало в природе. Теперь им надо было собраться с силами, сочинить и записать ее. Это была игра ва-банк, но Диме в тот момент казалось, что только такими действиями он сможет сохранить группу и не растерять кумулятивную энергию, полученную в результате предыдущих пяти лет. Лайнер под названием «Тараканы!» поднялся на тот эшелон, где летают серьезные межконтинентальные борты крупных авиакомпаний. Но в процессе полета вышли из строя три двигателя из четырех, высота начала падать, и если срочно не устранить поломку, то падение стало бы фатальным. Второй раз эта машина уже вряд ли полетела бы.
– Работа над альбомом шла мучительно, – вспоминает Дмитрий Спирин. – Ни творческого, ни простого человеческого взаимопонимания у нас не было.
Я не понимал, как с этими чуваками эффективнее всего выстраивать творческий процесс.
Я привык к тому, что Ватов приносил целую песню или Леша приносил рифф и обыгрыш, а Ватыч немедленно включался, и в течение получаса у них уже намечалась общая канва новой песни. Оставалось только сочинить текст и додумать аранжировочные моменты. И я думал, что все так сочиняют. Но с Денисом было не так. У него были какие-то кусочки, фрагменты и мелкие гитарные ходы, из которых нам всем надо было что-то коллективно придумать. От безысходности и от какой-то полуфальшивой бодрости, которую мне теперь нужно было расточать, я включился в сочинение музыки и написал несколько песен. Одна из них – «Новая кровь». Это своеобразный гимн новому составу. Но в результате она получилась довольно странной и сумбурной. Хотя мы ее и записали, но в стандартную версию пластинки «Властелины вселенной» она не пошла, а вошла только в коллекционный вариант CD в качестве бонус-трека.
В результате длительной работы и отчаянных попыток создать единый творческий коллектив из четырех очень разных людей понемногу стали рождаться новые песни. Текст трека «Позволь мне побыть одному» появился в результате рефлексии Дмитрия Спирина на тему той эмоциональной пропасти, в которой он оказался: «Так больно не было никогда, я даже не думал, что такое бывает. Скажи мне, что это – не навсегда, что все еще на свои места встанет». Он написал текст, а Денис создал для него мелодию. Много вещей для этой пластинки родилось в результате творческих экспериментов. Например, открывающий трек «Вечер мокрых маек» и закрывающий «Спокойной ночи, детки» были составлены как раз из кусков риффов и разных отрывков. К тому же они получились настолько быстрыми по темпу, что даже на студийной записи разобрать слова в этих песнях бывает непросто. Просто Диме все время казалось, что им не хватает энергии и бодроты по сравнению с предыдущей инкарнацией группы. Энергия у него тогда была неразрывно связана с быстрыми темпами. Песни хотелось делать более скоростными, а тормознуть его было некому.
– Когда я играл с Лешей и с Ватовым, то мне было на кого положиться в плане музыки, гармонических последовательностей, темпов и удобных тональностей, – продолжает Дмитрий. – Я не был диктатором в группе. Сережа тоже был очень опытным музыкантом и не давал скатываться в темповые крайности. Здесь же я имел дело с тремя парнями, практически насильно помещенными в музыку, в которой они не особо что-то понимали. Они, конечно, были хорошими альтернативными рок-музыкантами, но в роли авторитета в исповедуемом группой жанре оказался я. А я находился в совершенно расплющенных эмоциональных чувствах и не мог взять музыку под свой контроль. Поэтому было сделано очень много ошибок.
Пытаясь найти вдохновение, они даже выехали в деревню. Денис Бурим встречался с девушкой, у которой как раз был дом в деревне Большое Гридино недалеко от Егорьевска. Он предложил парням пожить там и попытаться посочинять песни. Раньше Сид посмеивался над такими методами. Он считал, что это годится только для возрастных групп, играющих русский рок, которые от отсутствия идей выезжают в село набираться русского духа и сермяжности. Что они пытаются высечь огонь там, где его уже давно нет. А тут он сам согласился поехать за пару сотен километров от Москвы, чтобы попытаться что-то сочинить. Это было вроде монашеского скита, как в свое время делали Red Hot Chili Peppers, когда писали пластинку Blood Sugar Sex Magik. «РХЧП» на минималках и в российских реалиях. Но тут присутствовала девушка Дениса Бурима, что не позволяло назвать это уединение совсем уж монашеским. Они прожили за городом пару недель, вдохновляясь тишиной и изоляцией от большого мира. В числе прочего там родился трек «Властелины вселенной» и песня «Кто-то из нас двоих», которая по популярности может конкурировать с главным хитом группы «Я смотрю на них».
– Пытаясь нащупать возможность для совместного творчества, я понял, что с этими парнями мы не сможем играть ту музыку и так, как мы это делали с Лешей, Сережей и Димой, – говорит Дмитрий Спирин. – Пытаясь казаться той группой, мы потратим много времени, но не добьемся успеха. Нам надо отпустить эту тему и посмотреть, что у нас выходит естественным образом. На какой тип рок-музыки это похоже? И в тот момент мне стало казаться, что все это начинает быть похожим на какой-то punk and roll. Наша музыкальная канва и стиль сместились в эту сторону. Будучи чуваком, который почти всю свою предыдущую жизнь готов был биться насмерть, когда меня или мою группу обвиняли в «непанковости», тут я впервые сказал, что да, это не панк-рок. И перестал рефлексировать на эту тему. Если музыка нравится, то слушайте. Если нет, то идите дальше.
Параллельно с работой над альбомом Дмитрий Спирин старался забивать как можно больше концертов, часто соглашался на выступления, не оговаривая четко до конца условия. Такая спешка всегда чревата неприятными последствиями. В результате они все чаще стали работать с неопытными промоутерами, которые не всегда были внимательны к деталями, и бытовые условия в туре, которые и так были не на высоте, стали совсем уж грустными. Все эти промахи не добавляли Диме оптимизма, загоняя его все глубже в яму депрессии. Пытаясь выбраться из этого ада, он впервые решил обратиться за помощью к психотерапевту.
– Запрос у меня был простой: «Помогите, у меня депрессия. Я не знаю, как мне дальше жить», – рассказывает Дмитрий Спирин. – Тридцать лет перед этим мой путь был проложен как золотая стрела. Я видел свою жизнь на десятки лет вперед. Я понимал, что и как я буду делать, с чем и как бороться и чем я буду заниматься. Мне было абсолютно насрать и на других людей, и на обстоятельства. Я пер как танк, и мне было все по херу. А потом произошли обстоятельства непреодолимой силы, в результате которых я полностью потерял ориентиры и опору. Оказался будто в невесомости, вокруг меня был вакуум. И это было просто страшно. Что со мной будет? Помогите!
Людям свойственно себя накручивать, преувеличивая проблему, или обвинять себя во всех смертных грехах. Когда я спрашивал Дмитрия Спирина о том, почему в 2005 году из группы ушли все музыканты и директор, то он не мог точно ответить на этот вопрос, но был уверен, что все дело в нем. Все эти годы он жил с мыслью, что его друзья и коллеги бросили успешную группу и ушли в никуда, лишь бы не оставаться с ним в одной команде. Он даже признавался мне, что эта книга – едва ли не единственный шанс для него узнать, что же на самом деле тогда произошло. Какие его действия привели к последствиям, от которых он, кажется, не оправился до сих пор?
Глава 13
– Никогда такого не было, чтобы абсолютно всем было плохо со мной, – рассказывает Спирин. Мы с Димой и Максом Фроловым пошли прогуляться по округе и уже дошли до канала имени Москвы. – У меня всегда были друзья, девушка, приятели. Даже тогда, когда из группы ушли все музыканты и менеджер, что теоретически можно было расценить как некую коллективную реакцию на мое поведение, я был окружен большим количеством людей, которые мне симпатизировали и не отрекались от меня. С другой стороны, я помню, что меня называли пафосным, снобом и зазвездившимся еще году в 1992–1993-м. Дело в том, что есть у меня такая родовая травма, я – москвич в каком-то невероятном поколении. Я был воспитан таким образом, что мы, москвичи – голубая кровь, белая кость. Родители мне всегда говорили, что я особенный, не чета детям этих лимитчиков. Откуда они это брали, я ума не приложу. Такое аристократическое мышление, при том что никто из моих близких родственников не имел даже высшего образования. То есть у них не было никакой осязаемой причины отводить мне какую-то возвышенную роль в этой жизни. Помимо всего этого, я действительно был успешным в школе. Быстрее всех бегал, всегда был самым высоким и стоял первым в шеренге на физре. Я учился в очень ненапряжной школе и, не прилагая никаких усилий, получал четверки и пятерки. Потому я и вырос с ощущением, что я главнее и умнее всех. Мы с Рубаном ходили таким гоголями и держали себя такими ферзями, что услышать от нас хорошее слово в адрес другой группы было просто невозможно. Я сейчас