Первым для Василия Лопатина выходом на сцену в составе группы стало выступление на фестивале Kubana. Илья Островский, директор группы «Тараканы!», и Андрей Клюкин, в прошлом один из организаторов «Нашествия», второй год подряд проводили фестиваль в Краснодарском крае на берегу Черного моря. Kubana привлекала атмосферой черноморского курорта и отсутствием вечных звезд русского рока. Формируя лайнап, Илья ориентировался на более прогрессивную музыку, которой он считал панк-рок и альтернативу. А в 2010 году он впервые забукировал иностранных звезд. Гвоздем программы стала группа NOFX. Помимо них, Островский собрал на сцене весь тогдашний топ альтернативной сцены: «Ляпис Трубецкой», Noize MC, «Рубль», «Кирпичей», Amatory, Tracktor Bowling, конечно, «Тараканов!» и еще кучу крутых имен. Три дня на берегу моря – это был новый формат фестивалей в России, который дико бодрил и зрителей, и артистов.
Второй опен-эйр Лопатина в «Тараканах!» оставил уже не такие позитивные впечатления. Фестиваль «Торнадо» в Миассе под Челябинском начинался весьма прозаически: территория пионерского лагеря, простенькая сцена, и народу не сказать чтобы очень много.
Но потом случилась трагедия, ставшая, наверное, самой ужасной в российской концертной индустрии после теракта на фестивале «Крылья» в 2003 году.
Тут ничего не взрывалось, но пострадало тоже очень много народу.
– Ничто не предвещало беды, – вспоминает Денис Хромых. – Мы приехали за день до выступления, хорошо тусанули, встретили Шнура с подбитым лицом почему-то, и все проходило очень весело.
– Мы тогда как интро использовали имперский марш из «Звездных войн», – рассказывает Дмитрий Спирин. – Он закончился, мы вышли на сцену и начали играть первую песню. Как сейчас помню, «Мужчины с электрогитарами». И практически сразу я заметил, что в толпе перед сценой появилось очень много людей, голых по пояс. В принципе, тут нет ничего необычного для летнего рок-фестиваля в России, но они держались вместе и поэтому были заметны. Эта толпа вклинилась на танцпол и принялась как-то слишком жестко активничать в слэме. Этим меня тоже удивить сложно, ходили и не на такие хардкоры, но тут я услышал выстрелы и понял, что эти чуваки гасят людей бейсбольными битами и стреляют из пистолетов, в том числе и в сторону сцены. Тогда я остановил выступление и сказал парням, что надо валить. Потом произнес в микрофон, как мне казалось, какие-то угрожающие слова по отношению к этим ублюдкам, но, скорее всего, это прозвучало довольно жалко. Мы спешно покинули сцену.
– Сцена стояла так, что справа была видна дорога, идущая к главному входу, – рассказывает Сергей Прокофьев, – и еще перед началом нашего сета, когда парни подключались, я увидел на входе нездоровую, как мне показалось, движуху. Одновременно подъехало много машин, и вышли люди. Это было странно, и было непохоже, что это люди приехали на фестиваль. Потом они разделись по торсу и мне стало еще больше не по себе.
Позже появились видосы, на которых толпа полуголых людей с дубинами организованно идет через поле под имперский марш из «Звездных войн». И в сети начались спекуляции, что отморозки якобы даже смогли замутить специальный саундтрек для эффектного выхода. Картина действительно выглядела инфернально.
– Сидя за барабанами и видя, как они мутузят людей палками и стреляют из пистолетов, я заметил рядом с собой пластиковую пулю от травмата, – добавляет Сергей.
Охреневшие от происходящего артисты смотрели на замес через сценические конструкции и понимали, что бэкстейдж никак не охраняется и что эти орки могли в любой момент прорваться за сцену и устроить кровавую баню и там. Казалось, что обеспечение безопасности на фестивале в принципе отсутствовало. Несколько человек, охранявших детский лагерь имени Зои Космодемьянской, не могли оказать нападавшим никакого сопротивления. Чуваков на входе тупо припугнули, и они без сопротивления пропустили на территорию орду полуголых людей. Охранников тут винить трудно, все-таки они не подписывались лезть под биты, а ментов поблизости видно не было. Кстати, сейчас при организации фестивалей всегда присутствует автобус с ОМОНом, который стоит на удалении, чтобы не мозолить глаза. Но если случится такой ад, они должны будут появиться на месте в течение трех минут и оперативно пресечь кровопролитие. В Миассе никакого засадного отряда не было. Упыри месили народ ровно столько, сколько считали нужным. По всему было видно, что они хорошо организованы. По команде зашли, устроили бойню и так же организованно ушли, оставив на земле десятки окровавленных тел. Менты и машины скорой помощи появились на месте, только когда все уже стихло. К счастью, никто не погиб, но по официальным данным пострадало тридцать семь человек, и некоторые из них были травмированы очень и очень сильно. Но в статистику попали только те, кто обратился за помощью. Можно предположить, что если у человека не было сильного сотрясения или переломов, то он не стал покидать фестиваль, чтобы с сомнительным комфортом провести время в местной больнице.
Всем казалось, что такой замес означает только одно – окончание мероприятия. Сейчас все закроется, и зрители начнут разъезжаться по домам. Но, к общему удивлению, организаторы всего через полчаса после окончания побоища попросили «Тараканов!» продолжить свой сет. Да, все это очень грустно, все подавлены, и вообще – настроение не то, но шоу, типа, должно продолжаться. Парни вздохнули, переглянулись, но пошли на сцену и как смогли отыграли программу. Тяжеловато выдавать какие-то положительные эмоции и предаваться радостям рок-н-ролльного угара, когда совсем недавно на твоих глазах людей охаживали дубиналом. И артисты, и зрители были невероятно подавлены. Как если тебя в день рождения замесили гопники с утра, а потом приехали гости, и тебе надо задувать свечи на торте и веселиться.
– Сразу по приезде на турбазу, где мы жили, Диман начал строчить новостные отчеты для сайта группы, – рассказывает Андрей Шморгун. – И получилось, что все новости о произошедшем побоище писались с его слов, опубликованных на нашем сайте.
– По возвращении в Москву у меня был настоящий пресс-день, – продолжает Дмитрий Спирин. – Я посрать не успевал, мне один за другим звонили журналисты, и вереницами приезжали съемочные группы. Я водил их вокруг дома, не зная, какой план выбрать, чтобы он уже не был задействован в пяти других сюжетах за сегодняшний день.
Все возможные телеканалы расспрашивали его о том, что случилось в Миассе, как это выглядело со сцены, и традиционное «что вы сейчас чувствуете». Повод, конечно, ужасный, но «Тараканы!» упоминались во всех средствах массовой информации, а лидер группы был главным спикером по проблеме. Такого слова тогда еще не существовало, но сейчас бы сказали, что они тогда неплохо хайпанули. Медийная активность свалилась просто с потолка. Но за все слова, сказанные прессе, позже пришлось отвечать в суде. Нет, никто его не подтягивал за базар и не обвинял в клевете, просто информационная среда сделала Дмитрия Спирина главным свидетелем обвинения. Через пару лет ему позвонил помощник прокурора из Челябинска и очень-очень попросил прийти в суд и рассказать о том, что он видел тогда со сцены фестиваля «Торнадо». Сказал, что без него обвинение может развалиться, а негодяев ведь надо обязательно наказать. Более того, судебное заседание было назначено на следующий день после запланированного концерта «Тараканов!» в Челябинске. То ли они специально назначили такую дату, чтобы получить именитого свидетеля, то ли просто так совпало, но Сид не смог отказать. Очень уж вежлив и настойчив был звонивший.
Зал заседаний Челябинского областного суда представлял собой максимально унылое казенное помещение с коричневыми столами и стенами, отделанными деревянными панелями того же цвета. Народу по этому делу проходило так много, что все обвиняемые не помещались внутри клетки, и часть из них находилась снаружи. Стоит ли говорить, что зал был полон их корешей, родственников и сочувствующих. Последний раз Дмитрий Спирин общался с представителями Фемиды двадцать лет назад в Санкт-Петербурге. Сейчас его процессуальный статус был другим, но от этого он не чувствовал себя менее чуждым этой системе и этим людям. Пирсинг, странные татуировки, лицо, обезображенное интеллектом, – все выдавало в нем человека, оказавшегося здесь случайно. У доброй половины собравшихся моментально образовались к нему вопросы: кто он по этой жизни, что означают серьги в ушах и может ли он пояснить за партаки. Но место и обстоятельства не располагали к философским беседам.
– Честно, я был на измене, – вспоминает Спирин. – Просто представьте себе, в зале, полном злодеев и им сочувствующих, секретарь суда говорит в микрофон: «Спирин Дмитрий Александрович, назовите адрес своей прописки и дату рождения». Ну, что делать, назвался груздем – полез в кузов. Сказал свои личные данные и ответил на все вопросы обвинения и защиты. При этом обвиняемые хорохорились, вели себя очень развязно, и по всему было видно, что перспектива сесть в тюрьму их не пугала. В отношении меня были какие-то смешки, поддевки, но я понимал, что я сейчас поеду дальше круто турить с пацанами, а они отправятся в тюрьму. Да, по правде говоря, они и на воле-то все равно что в тюрьме. Весь образ жизни этих челябинских гопников мало чем отличается от зоны, и в конечном счете он их туда и приводит.
После выхода пластинки «Бой до дыр» директор группы Илья Островский загрустил. Получившийся результат не соответствовал его ожиданиям. По его ощущению, реюнион века не получился, и с такой музыкой, как на этом альбоме, группа далеко не уедет. А самое главное, что он не видел возможности поправить ситуацию какими-то административными решениями. Нужны были перемены в области творчества. На его настроения во многом повлиял тот факт, что песня «То, что не убивает тебя» полностью провалилась в хит-параде «Нашего радио» «Чартова дюжина». Трек, который сейчас входит в золотой фонд группы «Тараканы!», на тот момент оказался сильно недооцененным. Он две-три недели поболтался внизу списка и вылетел из чарта. Услышав эту песню впервые, Островский невероятно взбодрился. Илья назвал ее стадионным хитом и новым гимном панк-рока, но слушателям «Нашего радио» он не зашел.