– Перед этим туром я обратился к своему другу Игорю (Танкисту) Минееву из группы What We Feel и в прошлом участнику команды Der Steinkopf, – рассказывает Дмитрий Спирин. – Он к этому времени в значительной степени развился как организатор европейских гастролей для российских панк- и хардкор-групп. Контакты европейских организаторов у Танкиста в основном были в среде полит-панков, анархистов и радикальных антифашистов. Эти взгляды всегда были нам близки, но все же не всегда концерты, сделанные этими организаторами, подходили нам на сто процентов. Мы все-таки про более простые темы, чем борьба с корпорациями и уличное противостояние правым.
С 2001 по 2004 годы мы с Димой сделали кучу разных проектов – чего стоит только программа «Панкомат» на «Нашем Радио». Вообще, в тот период мы очень много и плотно общались. Потом я начал играть в хардкор-группе What We Feel, круг общения со временем сменился, и мы потеряли связь. Но я всегда испытывал глубокую благодарность к Диме за все хорошее, что он для меня сделал, и очень обрадовался, когда подвернулась возможность его отблагодарить. Как это часто происходит, все решил случай. Благодаря своей группе, которая успешно издавалась в Европе и отыграла там более трехсот концертов, я оброс большим количеством контактов концертных организаторов и подумывал уже открыть свой небольшой букинг-лейбл, чтобы возить российские команды в Европу. Зимой 2011 года мы с женой возвращались с концерта и в переходе на Курской случайно встретили Диму и Васю Лопатина, с которым на тот момент я еще не был знаком. Дима отвел меня в сторону и сказал, что есть серьезный разговор. Я пригласил его в гости, и через неделю мы сидели у меня на кухне, обсуждая детали. Дима с ходу предложил, чтобы я занялся организацией тура для «Тараканов!», которые готовили экспансию в Европу с новым материалом. Я с радостью согласился помочь, и уже буквально за несколько недель было готово десять дат в Швейцарии, Чехии, Австрии и Германии. Начало тура организовывали французы из группы Tagada Jones, которые делали для «Тараканов!» четыре очень жирных концерта во Франции и Бельгии, включая совместное выступление на крупном французском фестивале Zickenstock. Потом парни пересаживались в автобус и ехали уже по моему маршруту, а после играли два концерта в странах Балтии. Получился вполне взрослый европейский тур из шестнадцати концертов.
Первое выступление было в Париже, и там произошли события, которые повлияли не только на настроение этих гастролей, но и на дальнейшую судьбу группы. Парни приехали в столицу Франции, заселились в гостиницу и собрались пойти погулять. Время до саундчека это позволяло, и к тому же все были в Париже первый раз.
– Я очень сильно переживал за то, что у нас было мало репетиций в последнее время, – рассказывает Дмитрий Спирин, – и настоял на том, чтобы все пришли в мой номер и мы немного порепетировали. Ребята как-то очень нехотя восприняли это мое предложение.
– Мы хотели уже идти гулять, но деваться некуда, пришлось прийти к Диме, – вспоминает Андрей Шморгун. – Мы расчехлили гитары, поиграли в акустике, попели и прогнали всю программу. После этого мы все-таки собрались гулять, а Дима, наверно, немного зарубился в процессе, что мы так неохотно отозвались на его идею о репетиции, и не пошел с нами, оставшись в гостинице.
– Мы отлично погуляли, – говорит Сергей Прокофьев, – прокатились на метро, посетили станцию «Сталинград», Эйфелеву башню и все туристические достопримечательности. На саундчек нам надо было выезжать в четыре часа дня, и мы заложили время на то, чтобы вернуться в отель.
– Я остался в гостинице, и вдруг ко мне в номер прибегает Нико, вокалист Tagada Jones и группы Le Bal des Enragés, – продолжает Спирин. – Из его сбивчивого англо-французского объяснения я понял, что выезд будет раньше и надо немедленно начинать стаскивать в автобус весь наш скарб с четвертого этажа гостиницы. Лифта не было. Я начал тут же писать всем сообщения и даже звонить с просьбой вернуться как можно скорее. Мне было очень не в кайф все это таскать одному, и обидно оттого, что вся группа где-то гуляет, а я должен тут корячиться. Никто не откликнулся и в отель не вернулся. В итоге мы с Нико вдвоем спустили инструменты, оборудование, личные вещи и сумки с мерчем. В клуб я приехал уже на очень большом раздражении.
Клуб Le Cabaret Sauvage представлял из себя что-то вроде большого цирка шапито, разбитого на окраине города. В гримерке «Тараканы!» устроили знатный срач со взаимными предъявами, криками и прочими эмоциями, которые никак не способствуют укреплению боевого духа в коллективе.
– Мы не успевали уже вернуться в гостиницу, и нам сказали ехать сразу в клуб, – вспоминает Андрей Шморгун. – Конечно, получилось не очень красиво, что ему пришлось все одному носить, но просто возникла ситуация, в которой мы были не виноваты. А потом разговор пошел уже на тему того, почему он вообще должен таскать общее имущество вроде сумок с мерчем. Я не отказывался носить что-либо, но у меня и своего было очень много (гитара, жесткий кейс, личные вещи), и предъявлять мне за то, что я еще дополнительно что-то не ношу, было странно. Начался спор на повышенных тонах, и мы с ним конкретно зарубились.
Я просто не ожидал, что он будет гнать на меня так жестко, потому что я наоборот старался его всегда поддерживать.
Мы даже периодически с ним встречались, он рассказывал о своих психологических проблемах, я ему старался давать какие-то советы, помогать. Я считал, что мы достаточно сблизились, и после всего этого он уходит в такую тупую бытовуху, наезжая на меня из-за каких-то сумок. Его глюкануло, что мы козлы и не хотим ничего таскать, хотя просто так ситуация сложилась.
– Я очень сильно на них наехал, – говорит Дмитрий Спирин. – А когда я в таком состоянии, то слова я не подбираю. Я точно не помню, что именно я кричал и в чем конкретно обвинял, но этот конфликт стал именно той трещиной, которая в итоге привела к тому, что Денис Хромых и Андрей Шморгун через какое-то время ушли из группы.
– Конфликт был между Димой и Андреем с Денисом, – рассказывает Сергей Прокофьев. – Мы с Васей заняли нейтральную позицию, но, конечно, это было неприятно, когда твои друзья ругаются в гримерке перед концертом. Никто же не мог предположить, что выезд на чек будет на час раньше. Я считаю, что в этой ситуации неправ был Дима. Он молодец, что все погрузил и все сделал, но такого конфликта это не стоило.
– Все это происходило перед концертом, и я подумал, что это жопа какая-то, – продолжает Абадон. – Нам сейчас идти на сцену, вместе играть, веселить публику, а мы этого сделать не можем, потому что настроения тупо нет. Я тогда зарубился, и весь тур прошел на фоне этой зарубы. У меня вообще есть такая тема, что я могу надолго обидеться и дуться. Все эти дни мы толком не общались, и мне кажется, что Димон тоже от этого обламывался. Вообще, эти гастроли довольно тухло прошли.
Мы с женой прилетел в Берлин, потусили несколько дней у наших друзей и потом присоединились к парням на последние четыре концерта в Германии. Я предвкушал отличную тусовку и крутое времяпрепровождение, что, конечно, получилось, но не совсем так, как я думал. С первого момента я понял, что что-то идет не так. Атмосфера была очень напряженная и враждебная. Фактически единой группы не было, были Дэн и Абадон отдельно, Дима и Вася отдельно. А Серега в принципе всегда сам по себе. Меня это очень сильно удивило и напрягло. В процессе общения я понял, что, по большому счету, бытовой конфликт стал причиной взаимного игнора и практически полного прекращения общения в туре. Как рассказали парни, они тяготятся Димиными диктаторскими замашками и периодическими включениями «мудака», накопилось много взаимных обид, и они хотят сваливать из группы. Дима же в свою очередь рассказал, что парни часто ведут себя не очень профессионально, и это порождает конфликты. Надо сказать, что на выступлениях эта ситуация не сказывалась. Они звучали очень круто и фирмово, на сцене это была настоящая единая группа. Но после концерта чуваки тут же замыкались и расходились по углам.
– Этот евротур показал Димона с такой стороны, с которой я бы не хотел его знать, – рассказывает Денис Хромых. – Надеюсь, он уже изменился с тех пор. А тогда это выглядело дико. Я ехал в Европу угарнуть и приколоться, а в результате постоянно было какое-то психологическое давление с его стороны. Это угнетало. Но я бы не сказал, что приехал оттуда с говном на душе. Я купил там бас-гитару, у меня появилось много новых друзей, к которым я потом ездил в гости и общаюсь до сих пор. Я отлично провел время, отдохнул. Благодаря «Тараканам!» и идее Сида сыграть там концерты я получил опыт европейских гастролей. Конечно, я благодарен ему за такую возможность, но говнюком он тогда себя показал редкостным. Можно сказать, что после этой поездки я окончательно разочаровался и в группе «Тараканы!», и в нем лично, и в том, что происходит вокруг меня.
– Давно ожидаемая и предвкушаемая поездка в Европу была омрачена еще до того, как мы первый раз вышли на сцену в этом туре, – вспоминает Сид. – Худо-бедно мы эти гастроли откатали, как-то терпели друг друга, общались сквозь зубы в микроавтобусе, пытались не встречаться взглядами. С нами ездил Базука, который снимал видео и в итоге сделал бодрый клип на песню «Спасибо тебе». Но если присмотреться, то там нет ни одного момента, где бы я был в одном кадре с Денисом и Андреем. Уже тогда было понятно, что у нас в коллективе очень-очень серьезная проблема и я так сильно травмировал этих двух человек, что они вряд ли захотят продолжать быть частью нашей группы.
Несмотря на проблемы в коллективе, этот тур был познавательным и интересным. Собственно, какими и должны быть европейские гастроли. Французы оказались очень клевыми и компанейскими чуваками. Надо понимать, что для них самих это были не рядовые концерты. В группе Le Bal des Enragés собирались музыканты из разных команд, и все концерты с сопутствующими им тусовками проходили в атмосфере нескончаемого праздника. Это как на летних фестивалях, когда все счастливы, хотят тусить, общаться и дико радоваться всему происходящему. Москвичей тоже активно подтягивали на все застолья. После каждого концерта в обязательном порядке накрывалась мощная поляна с вином и классными закусками. Все это проходило очень позитивно и душевно.