В 16 лет я еще не был знаком с творчеством группы «Тараканы!», но уже был уверен, что мир заточен под кого-то другого. Это было не просто противопоставление себя всему миру. У меня ДЦП. Скверная штука, при которой левая рука живет своей жизнью, а нога подарила хромую походку с самого детства. Ну разве возможно чего-то добиться с таким гандикапом? Да и жить-то вообще зачем? Такие мысли у меня были до тех пор, пока однажды я не наткнулся на песню «То, что не убивает тебя». До сих пор помню, как прослушивал ее раз за разом, находя все новые причины жить. «Тараканы!» дали поверить в то, что даже из меня может что-то получиться. Я научился водить машину, закончил технический ВУЗ и устроился работать механиком в ПАТП. Потом стал там же директором и параллельно открыл свой собственный бизнес. Я уже успел упасть множество раз, хотя мог и ни разу, уныло наблюдая из окна за жизнью других. Сейчас, спустя почти пятнадцать лет, оказываясь в жопе и в кризисах, я удивительным образом выбираюсь из дерьма, врубив погромче песни «Тараканов!». Не знаю как, но, черт подери, это работает. Всегда работает! Каждому, в чьих руках окажется эта книга, мне хотелось бы сказать одно. Даже если удача чуть-чуть опоздала, то это фигня. Главное, что есть руки-ноги и на плечах голова.
В старших классах я активно слушал группу «Тараканы!» Отлично помню, как появился альбом «Улица свободы». В его текстах я находил отражение своих моральных ценностей. Как будто со мной рядом стоял старший брат и говорил мне: «Правда на нашей стороне! Действуй!» Эта энергетика и история группы меня очень вдохновляли. Я набил себе тату DIY («делай сам») на руке. Это же Дима Спирин двигал эту культуру в массы. Я всегда был «не такой, как ты», жил в Ховринском гетто и стремился вырваться наверх, отрицая правила, под которые я никогда не подходил. «Тараканы!» были идеальным саундтреком моей юности.
Я слушаю группу «Тараканы!» лет с пятнадцати или даже дольше. Но я бы не сказал, что они меня как-то воспитывали. Их песни были скорее способом сформулировать и проговорить то, что и так было у меня внутри. Группа «Тараканы!» и Дима Спирин персонально вдохновили меня уже позже, когда я начал заниматься фотографией и в каком-то смысле быть художником, который выражает свои мысли и ощущения через креативную форму. Влияние Димы на меня – это не про содержание песен, а про историю карьеры. Про то, что можно продвигать и развивать свою стилистику, культуру и язык, даже если они чужеродны окружающей тебя среде. На мой взгляд, это намного более ценно, и именно это стало для меня примером. Я издаю журнал о фотографии в то время, когда все журналы умирают. Я занимаюсь независимой журналистикой в России, когда ее не очень много. В этом смысле то, что делает Дима, для меня очень важно. Когда вокруг тебя панк-роком называют только Егора Летова, которого я лично уважаю, но он пытается придать этому термину и другое значение. А я призываю не называть журналистикой то, что делают пропагандисты. Вернуть ей первоначальный смысл.
«Тараканы!» стали для меня неожиданным открытием благодаря неприметной папке на жестком диске, который ходил по двору в далеком 2003-м. Никто из друзей тогда оценить эти записи не смог, но это не помешало мне найти свое отражение в текстах группы. «Тараканы!» научили меня, что музыкальные предпочтения – это еще не повод для начала войны, и это давало мне возможность открыто быть верным группе. Каково было мое удивление, когда мои друзья, зная об этом, познакомили меня с группой и Дмитрием в мой День рождения. Эта была первая встреча, которая переросла в добрую традицию встречаться ежегодно. Прошло уже почти двадцать лет с первого прослушивания альбома «Страх и ненависть», а «Тараканы!» не перестают быть единственной любимой группой, частично сформировавшей мое мировоззрение.
Дима с Таней прожили на живописном берегу Дуная около трех месяцев и уже практически слились с природой и поймали дзен. Но в один из дней они получили тревожный звонок из Москвы. Диминой маме стало совсем плохо.
– До этого она хоть и была онкологической больной, но ее прооперировали, и лет десять уже болезнь не давала о себе знать, – рассказывает Дмитрий Спирин. – Но за пару лет до описываемых событий рак вернулся, и у мамы пошли метастазы, которые стали разрушать позвоночник и кости таза. Она проходила курс химиотерапии, получала медикаментозную поддержку, но в тот самый момент дело стало так плохо, что она перестала ходить. Даже сидела еле-еле. Мне пришлось оперативно прервать свой отпуск, собрать вещи и ломиться в Москву. Меня обуревала тревога за маму, и одновременно я очень переживал за Таню, которая оставалась одна с маленьким бульдогом в этом доме, в абсолютно пустой деревне у черта на куличках, рядом с мрачными развалинами замка, в котором некогда томился в заточении сам Дракула. Случись что, непонятно даже, куда бежать. Нам требовалось получить кое-какие документы, и надо было, чтобы она осталась в Венгрии и забрала их.
Для Дмитрия Спирина началось совсем тяжелое время. К большому количеству привычных забот добавился по-настоящему суровый ад. С обездвиженной мамой на руках он противостоял бездушной машине российской бесплатной медицины. Ей как лежачему больному решили отказать в химиотерапии и хотели уже перевести на паллиативную помощь. Это обезболивание в ожидании смерти. Другого сценария ей предложить не могли. В результате мучительного забега по коридорам и кабинетам Спирин добился-таки, чтобы маме вернули возможность проходить лечение. Но для ее перевозки на сеансы химиотерапии надо было каждый раз вызывать коммерческую скорую помощь со специально обученными санитарами. Они бережно перекладывали женщину на носилки, пристегивали ремнями и аккуратно спускали с пятого этажа без лифта.
– У меня начались проблемы со сном, – продолжает Дмитрий Спирин. – Как бы я ни был вымотан за день, я не мог уснуть до полшестого утра. Спал по два-три часа в день, и это длилось неделями. У меня начали очень сильно болеть ступни и вообще все мышцы. Доходило до того, что мне надо было идти на важную встречу, но я уже в два часа дня не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Я понимал, что до метро мне просто не дойти, и если трафик на дорогах не позволял вовремя добраться на такси, то я просто отменял встречу. Моя работоспособность очень сильно упала. Мама болела, у группы были большие планы, а я чувствовал себя просто развалюхой. При этом я ничем не болел. После полного медицинского обследования в хорошей клинике мне сказали, что можно хоть в космос лететь. Удивительно, что, казалось бы, продвинутые специалисты первым делом предположили, что мое состояние вызвано вегетарианством. Но результаты всех анализов показали полную норму. Наоборот, уровень холестерина в крови был даже несколько завышен, как это часто бывает у мясоедов. Я самостоятельно прогуглил вопрос и поставил сам себе диагноз «синдром хронической усталости». Тогда у меня появилась мысль, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно мне понадобится отпуск. И не такой, который я только что прервал, а настоящий, продолжительный, с полным отключением от дел группы и любых активностей. Группа «Тараканы!» на тот момент постоянно жила с планами минимум на год вперед. То есть если я даже возьму отпуск на год, то в течение этого времени мне все равно придется отруливать запланированные проекты.
Осенью 2015 года «Тараканы!» параллельно занимались двумя крайне энергозатратными процессами. Доработкой нового альбома и подготовкой к московским концертам и туру, посвященным четвертьвековому юбилею команды. «Тараканы!» решили закатить праздник, достойный заявки в гипотетическую книгу рекордов российской концертной индустрии. Или хотя бы ее рок-департамента, потому что до тридцати подряд концертов Филиппа Киркорова в санкт-петербургском БКЗ «Октябрьский» в 1998 году не дотянуться уже никому. Но и четыре выступления кряду в столичном Yotaspace – это тоже очень и очень серьезно.
Альбом «Сила одного» сочинялся туго. Не было куража и той легкости, которая присутствовала при работе над другими пластинками. Очень много времени уходило на споры, незначительные корректировки и обсуждение мелких моментов, которые не двигали процесс вперед. Все время казалось, что песням чего-то не хватает. Что надо еще подумать, покрутить, добавить аранжировочных моментов и как-то разнообразить вокальные партии. По-хорошему, может, стоило не торопиться, отложить на время и потом подойти к процессу с настроением и огоньком, но на «Планете» уже вовсю шел краудфандинговый проект по сбору средств на этот альбом, и поклонники активно раскупали акции. Группа просто обязана была выпустить пластинку в оговоренные сроки.
Когда стало понятно, что КПД «Тараканов!» невысок, было принято решение увеличить продолжительность репетиций с трех до шести часов в день и обратиться за помощью к бывшему участнику группы Дмитрию Кежватову, чтобы он поучаствовал в создании материала как креативный продюсер.
Понятно, что «Тараканы!» – это самобытная группа, и композитору, наверное, не всегда приятно, когда кто-то вмешивается в его музыку. Я сказал парням так: «Ваши аранжировки остаются вашими. Я здесь для того, чтобы мы вместе сделали еще по одной версии каждой песни. А потом вы просто выберите то, что вам больше понравится». И мы начали работать. Для меня это было не сложно, и у меня было конкретное видение, что нужно сделать. Я направлял движение аранжировки по треку и когда чувствовал, что надо что-то добавить или поменять, то говорил это парням, и они очень быстро и профессионально на месте предлагали несколько вариантов. Конечно, без творческих споров не обходилось, но, как правило, мы делали одну песню за шестичасовую репетицию. Я все записывал, забирал домой мультитрек, сводил и рассылал парням. И когда работа над всеми имеющимися треками была закончена, стало понятно, что на альбоме не хватает медленной песни, и я предложил свой трек «Между первым вдохом и последним выдохом», который изначально задумывался для нашего с Димоном акустического дуэта. Он как раз подходил.