ьзя. Перевод на паллиатив Димину маму очень сильно огорчил. Еще совсем недавно казалось, что у нее есть позитивная динамика, а тут ей предоставили выбор, либо ложиться в хоспис, либо доживать дома, принимая помощь от медицинских сотрудников, которые приходили раз в неделю. Вернувшись в Москву, Спирин заморочился и нашел специалиста, который согласился делать ей химиотерапию на дому.
Это запрещено законом, и этот врач многим рисковал, но другого выхода Дима не видел.
Вообще, химиотерапия – это не очень сложное мероприятие. Это просто очень долгая капельница с токсичным веществом. Причем раствор для химиотерапии можно купить легально, но применять его можно только в специальных медицинских учреждениях.
– В начале июня где-то на неделю мама впала в полубессознательное состояние, – говорит Дмитрий Спирин. – Я звонил бабушке по нескольку раз в день, чтобы узнать, как там мама. И как-то вечером я набираю ей, но никто трубку не берет. Странно. Поехал к ним домой, закрыто изнутри. Звоню в дверь, никто не открывает. Но слышно, что за дверью кто-то шебуршится. Через какое-то время бабушка все-таки открывает и говорит: «Тихо, тихо. Лена спит, не буди. Пойдем ко мне в комнату». Она стала рассказывать, что два или три дня провела сидя в кресле рядом с мамой. Мама постоянно хрипела, и бабушка не могла спать. А тут мама перестала хрипеть, бабушка заснула и поэтому, наверное, не слышала моих звонков. Я захожу в комнату, а мама мертва. Не знаю, сколько времени уже прошло.
Начались скорбные похоронные дела и сопутствующие им траурные хлопоты. Вышло так, что отпуск, идею которого Дмитрий Спирин так долго вынашивал, скомкался, перекрутился и разъехался по швам. Если ему и удалось отдохнуть, не вовлекаясь ни в рабочие, ни в печальные семейные процессы, то это длилось не больше двух месяцев, пока он в одиночестве путешествовал по Европе.
Официально группа должна была войти в рабочий режим только в конце ноября, но первое полноценное выступление случилось уже летом, когда «Тараканы!» выступили с эксклюзивным сетом на фестивале «Доброфест». Таким образом они возвращали долг организаторам и поклонникам из-за того, что не смогли отыграть там годом ранее. Тогда Спирин летел из Европы, но из-за жуткой грозы его самолет три часа кружил над Москвой, и он просто не успел вовремя приехать на фестивальную площадку.
Еще одним выступлением стало открытие матча Локомотив – Анжи на «РЖД Арене» в Москве. Футбольный клуб «Локомотив» стал продвигать такие активности перед домашними встречами, и одними из приглашенных гостей стали как раз «Тараканы!». Отказываться они не стали, так как все равно участники группы были в столице, а подобные активности способствуют расширению аудитории. Но оказалось, что как только «Тараканы!» опубликовали анонс этого выступления, на группу в комментариях налетели знатоки околофутбольных раскладов и стали пояснять, что такое участие «не тру», зашквар и отстой. Никто из музыкантов группы «Тараканы!» никогда не был погружен в эту субкультуру и понять сути претензий не мог. Единственное, что парням казалось потенциально неприемлемым в фанатских движениях, – это возможная толерантность к национализму и расизму. Специально для этого выступления Дмитрий Спирин заказал футболку с надписью «Футбол без расизма» и таким образом отсек любые возможные спекуляции на теме того, что группа участием в этом мероприятии может косвенно поддерживать какие-то нездоровые движения.
Это, кстати, был не единственный раз, когда «Тараканы!» в своей длинной карьере пересекались с околофутбольной темой. Примерно в 2004 году с ними связался Евгений Хавтан и сказал, что к нему обратился какой-то авторитетный спартаковский фан с предложением записать песню собственного сочинения. Этот тип рассчитывал на то, что его трек сможет стать чем-то вроде гимна фанатов московского «Спартака». Хавтан послушал демку, которую ему предоставили, уловил там потенциал панк-рокового трека и обратился к «Тараканам!». Чуваки отказываться не стали, но Дима Спирин посчитал, что петь там должен не он, а кто-то, для кого слова вроде «Вперед, «Спартак», вперед» несли бы важный личный смысл. Кто-то, кто сам болеет за клуб. И таким человеком оказался Валерий Кипелов, который и прописал вокальные партии. Песня эта в итоге не особо прижилась и стадионным гимном не стала, но тем не менее в интернете можно найти результат этой поразительной коллаборации: совместную работу «Тараканов!» и Валерия Кипелова, спродюсированную Евгением Хавтаном.
Выпуск сериала решили приурочить к возвращению группы из отпуска. В конце сентября режиссер Александр Соломахин сказал, что одна серия уже готова. Но добавил, что из имеющегося материала много выжать не получится. По его словам, выходило, что из полутора лет постоянных съемок, вылившихся в итоге в какое-то невероятное количество терабайт материала, годных кадров есть максимум серий на шесть, из которых два эпизода будет про подготовку московских юбилейных концертов и сами выступления в Yotaspace, один – про концерты в Питере, и еще максимум три двадцатиминутных эпизода про остальные гастроли. Сид одобрил такой вариант. Эта история уже настолько неприлично затянулась, что надо было ее просто закончить, и уже неважно, каким образом. Шутка ли, с момента первых съемок прошло больше трех лет! Акционерам уже давно предложили не ждать сериал и поменять лоты с DVD на другие, даже более дорогие ништяки от группы. Основная масса акционеров согласились, но все же остались и те, кто мужественно ждал DVD с многосерийным фильмом про любимую команду.
Дмитрий Спирин предложил мне снять сериал, референсом которого являлся Backstage Passport от NOFX – веселые истории о приключениях друзей с гитарами по всему миру. Мы встречались с ним и с менеджментом коллектива для обсуждения этого большого и сложного проекта. Меня уверяли, что будет целая череда концертов в отдаленных экзотических местах, организованных специально под съемку сериала. Что помимо самого концерта будет планироваться день-два до или после шоу, когда мы будем снимать безудержное веселье и рок-угар вне сцены и гримерки. Прямо на встрече начали прикидывать поездку в США, на Алтай, в Крым, степи Казахстана, заезд в Китай и так далее. Много чего еще обсуждали. Воодушевленный и обнадеженный таким подходом, обещаниями и масштабностью задумки, я вписался в проект.
Основные съемки планировалось проводить осенью 2016 года во время тура за Уралом. Весной, во время четырех юбилейных концертов в Yotaspace, я предложил, помимо Москвы и Питера, съездить с группой в ближайшие города: Тверь, Рязань и прочее «Подмосковье». Отъезд туда был запланирован на следующее утро после московских концертов в Yota, и благо для этого нужно было просто заскочить в бас, в котором было место. Заранее было понятно, что в рамки оговоренного концепта сериала эти самые «Тверь» и «Рязань» не вписываются ну вообще никак. Но я посчитал правильным просто начать присутствовать, погружаться в атмосферу, да и какие-то кадры для настроения и массы материала все равно там могли появиться.
Тот сегмент тура, куда я смог вписаться (повторюсь, по собственной инициативе, а не в связи с первоначальным планом) состоял для меня из пяти-семи дней, и где-то в середине этого пути между городами прямо в автобусе я чисто случайно узнаю, что осенней части тура не будет, выхватив эту информацию краем уха из разговора между музыкантами. На мой удивленный вопрос: «А как же наши съемки?», я услышал (дословно): «От… бись, не до этого сейчас» от человека, уткнувшегося в свою планшетку. Со мной не обсудили отмену практически всего, что мы планировали и на что я подписался. Не просто не обсудили, а вообще не поставили в известность! Мне до сих пор не совсем понятно: а что, если бы я тогда не поехал в Рязань, то об отмене осеннего тура и намеченных на него съемок я бы узнал только осенью, видимо? Мое присутствие в весенней части тура, за исключением пары знаковых концертов, на тот момент вообще-то не планировалось в принципе.
Вместо того чтобы тут же выйти из турового баса и вообще из проекта, как в свое время из группы уволился Островский, сойдя с поезда между Москвой и Питером, я принял фатально ошибочное решение пытаться присутствовать в туре везде, где это получится возможным, и снимать все, что получится снять, в надежде на интересные события.
Все последующие перемещения с группой были стратегией – берем все по максимуму, и где-то что-то годное должно вылезти.
Но особо ничего так и не вылезло.
В процессе обнаружилась еще одна критическая проблема. На самом деле коллектив представлял собой несколько разобщенных, а порой и тихо ненавидящих друг друга людей. Их связывала не дружба и уважение друг к другу, не творческое единство, не страстное желание являться частью общего дела, а главное – это возможность получить зарплату после концерта. И больше особо ни-че-го. Какой там Backstage Passport от NOFX! Если и можно было бы снять честную документалку про эту группу, то это было бы что-то типа Some Kind Of Monster про Metallica. Но подобный вариант стилистики фильма был невозможен. С самого начала мне дали понять, что это не снимаем, это – тоже, а это – вообще ни при каких обстоятельствах. Да и вообще никому из группы на хер не сдался этот сериал! В большинстве случаев музыканты предпочитали скрыться от камеры, оставив свое личное при себе, или просто поспать.
В итоге чем-то годным и значимым, что действительно не стыдно было бы показать зрителю и что о себе готовы бы были показывать сами музыканты, оказались лишь те самые четыре концерта в Yotaspace, которые я снимал в соответствии с планом. А вся заграница и экзотика, которая в итоге случилась, – это лишь акустические концерты в Израиле и Грузии с двумя людьми, сидящими на сцене, и чуть большим количеством в зале да около пяти дней в Дюссельдорфе на записи альбома. И то, и другое имело мало общего с туром.