– Да так, ничего. Осматриваюсь. А ты?
– Хотел проверить, нет ли здесь каких-нибудь бумаг, которые мы можем приобщить к делу о педофилии.
– А зачем? Дело закрыто, раз этот человек мертв.
Лёкен пожал плечами.
– Нам нужны веские доказательства того, что мы действовали правильно, поскольку теперь наше расследование станет всем известно.
Харри присмотрелся к Лёкену повнимательнее. Кажется, он напряжен?
– Господи, да у тебя же есть фотографии! Что может быть лучше этих доказательств?
Лёкен улыбнулся, но не так широко, как обычно: золотой зуб у него во рту не сверкнул.
– Наверное, ты прав, Харри. Я просто боязливый старик, который хочет стопроцентной надежности. Ты что-нибудь нашел?
– Только вот это, – сказал Харри и показал ему свинцовую пулю.
– Гм, – произнес Лёкен, внимательно изучая ее. – Где ты ее взял?
– В домике духов, во дворе. И теперь концы с концами не сходятся.
– Почему?
– Это означает, что Клипра должен был выстрелить в себя стоя.
– И что же?
– Тогда его кровь залила бы весь кухонный пол. Но кровь мы нашли только вокруг его головы, там, где он лежал. И даже там ее очень немного.
Лёкен зажал пулю между кончиками пальцев.
– Ты что, не знаешь о вакуумном эффекте при выстреле в рот?
– А что это?
– Когда жертва выдыхает воздух из легких и берет в рот дуло пистолета, может возникнуть вакуум, а в результате кровь, вместо того чтобы вытекать из раны, стекает в рот. Оттуда она течет в желудок, оставляя такие вот загадки.
Харри скептически посмотрел на Лёкена:
– Никогда не слышал!
– Странно, что человек в свои тридцать с небольшим не знает всего на свете! – усмехнулся Лёкен.
Позвонила Тонье Виг и рассказала, что все крупные норвежские газеты обрывают телефоны посольства, а наиболее кровожадные из них уже заявили, что отправляют своих корреспондентов в Бангкок. Норвежских газетчиков в первую очередь волновала гибель дочери только что умершего посла. Имя Уве Клипры, несмотря на его положение в Бангкоке, норвежцам мало что говорило. Разумеется, «Капитал» пару лет назад публиковал интервью с ним, но с тех пор ни Пер Столе Лённинг, ни Анне Грусволл не приглашали его в студию, и лишь очень немногие знали, кто это такой.
«Дочь посла» и «неизвестный норвежский магнат» описывались в газетах как жертвы, которых застрелили взломщики или бандиты.
Таиландские газеты, напротив, публиковали на первых полосах фотографии Клипры. Журналист из «Бангкок пост», кроме того, подверг сомнению версию полиции о краже со взломом. Он написал, что не исключено, что Руну Мольнес убил Клипра, а потом покончил с собой. В газете строились всевозможные прогнозы и о том, как повлияет это дело на проект BERTS. Что весьма впечатлило Харри.
Вместе с тем пресса обеих стран жаловалась, что таиландская полиция сообщила им крайне скудную информацию.
Харри подрулил к воротам дома Клипры и посигналил. Ему все больше нравилась его машина, «тойота-джип». Вышел охранник, и Харри опустил стекло:
– Я из полиции, я вам уже звонил.
Охранник пристально оглядел его – служба обязывает! – и открыл ворота.
– А входную дверь не откроете? – спросил Харри.
Охранник вскочил на подножку, и Харри ощутил на себе его взгляд. Машину он поставил в гараже. Охранник бренчал связкой ключей.
– Главный вход с другой стороны, – сказал он, и Харри чуть было не проговорился, что сам знает. Вставив ключ в замок, охранник вдруг повернулся к Харри и спросил: – Я не видел вас раньше, сэл?
Харри улыбнулся. Как он узнал? Запах лосьона после бритья? Или мыла? Говорят же, что запах запоминается лучше остальных чувственных впечатлений.
– Вряд ли.
Охранник улыбнулся в ответ:
– Простите, сэл. Наверное, перепутал. Я плохо различаю фарангов.
Харри закатил глаза, но вдруг его осенило:
– Скажите-ка, а вы не помните синюю посольскую машину, которая приехала сюда сразу перед отъездом Клипры?
– Машину я помню хорошо. В ней тоже был фаранг, – кивнул охранник.
– Как он выглядел?
– Я же говорю… – засмеялся охранник.
– Во что он был одет?
Тот покачал головой.
– В костюм?
– Думаю, что да.
– В желтый костюм? Желтый, как цыпленок?
Охранник наморщил лоб:
– Как цыпленок? А что, бывают такие костюмы?
– Изредка встречаются, – пожал плечами Харри.
Он стоял в коридоре, где они с Лёкеном уже бывали, и смотрел на маленькую круглую дырку в стене. Будто кто-то пытался повесить здесь картину, но так и не сумел. А может, здесь было что-то другое.
Он поднялся в кабинет, пролистал бумаги, включил компьютер, просто так. Выскочил запрос пароля. Харри попытался набрать «МАН Ю». Incorrect. Неверно.
Учтивый язык, этот английский.
«OLD TRAFFORD». Снова неверно.
Последняя попытка – и ему автоматически откажут в доступе. Харри обвел взглядом комнату, словно ища подсказки. Какой пароль он сам использовал? Он хмыкнул. Ну конечно же. Самый распространенный пароль в Норвегии. И он аккуратно набрал слово «PASSWORD»[37], а потом нажал Еnter.
Компьютер помедлил. Потом монитор погас, и на нем появилось черно-белое и уже не столь учтивое сообщение о том, что доступ ему запрещен.
– Вот черт!
Харри попытался перезапустить компьютер, но экран монитора оставался пуст.
Тогда Харри порылся в бумагах и нашел недавно составленный список акционеров «Пхуриделла». Три процента акций принадлежат новому акционеру «Эллем лимитед». Эллем. В голове у Харри мелькнула безумная мысль, но он тотчас же отбросил ее.
На самом дне ящика он отыскал руководство к телефонному автоответчику. Взглянув на часы, он тяжело вздохнул. Пора начинать читать. Через полчаса он уже был готов прослушать пленку. Голос Клипры говорил в основном по-тайски, но Харри пару раз узнал слово «Пхуриделл». Через три часа все пленки были прослушаны. Разговора с послом в день убийства не оказалось нигде. В день убийства бесед по телефону вообще не было. Харри сунул одну из пленок в карман, выключил автоответчик и, выходя из кабинета, не удержался и пнул компьютер.
Глава 46
Он неважно себя чувствовал. Похороны казались повтором той же программы, только в записи. То же место, тот же пастор, та же урна, то же солнце слепит глаза на выходе, и те же люди стоят на лестнице и растерянно смотрят друг на друга. Почти те же самые. Харри поздоровался с Руалом Борком.
– Это вы нашли их, – только и сказал Борк.
Его живые глаза затуманились, он вообще изменился, будто случившееся еще больше состарило его.
– Да, мы.
– Она была так молода.
Его слова прозвучали как вопрос. Словно Борк ждал объяснений, как же такое могло случиться.
– Жарко, – сказал Харри, чтобы сменить тему.
– А там, где теперь Уве, еще жарче.
Он произнес эти слова небрежно, но в голосе его послышались жесткие, горькие нотки. Он вытер лоб носовым платком.
– Я подумал, что надо все-таки отдохнуть от этой жары. И заказал билеты домой.
– Домой?
– Да, в Норвегию. И как можно быстрее. Я позвонил сыну и сказал, что хочу встретиться с ним. Правда, я не сразу понял, что к телефону подошел не он сам, а его сын. Вот как бывает. Я становлюсь старым маразматиком. Дедушка-маразматик!
В тени возле церкви стояли Санпхет и Ао. Харри подошел к ним.
– Я могу задать вам маленький вопрос, Ао?
Она повернулась к Санпхету, прежде чем кивнуть.
– Вы разбираете почту в посольстве. Не помните, может, вам попадалось что-то от компании под названием «Пхуриделл»?
Она призадумалась, потом виновато улыбнулась:
– Нет, не помню, писем слишком много. Я могу поискать завтра в кабинете посла, если хотите. Но это займет время, ведь господин посол был не очень аккуратен с бумагами.
– Я думаю не о нем.
Она непонимающе взглянула на него.
Харри вздохнул:
– Пока не знаю, важно ли это, но вы все-таки позвоните мне, если увидите что-нибудь, хорошо?
Ао снова посмотрела на Санпхета.
– Она позвонит, инспектор, – ответил тот.
Харри сидел в кабинете Лиз и дожидался ее, когда она, задыхаясь, влетела к себе. На лбу у нее блестели капельки пота.
– Господи! – простонала она. – Асфальт просто прожигает подошвы.
– Как прошел брифинг?
– Прекрасно. Начальство поздравляло всех с раскрытием преступления и не задавало никаких вопросов по существу рапорта. Они приняли наше объяснение насчет того, что мы заподозрили Клипру после анонимного звонка. Если у начальника полиции и были сомнения на этот счет, он не стал затевать скандал.
– Я на это и рассчитывал. От скандала он ничего бы не выиграл.
– Иронизируете, господин Холе?
– В общем-то, нет, мисс Крамли. Я всего лишь юный наивный инспектор, начинающий разбираться в правилах игры.
– Возможно. Как бы там ни было, смерть Клипры устраивает все стороны. Судебное разбирательство неизбежно привело бы к неприятным разоблачениям, не только нашего полицейского начальства, но и властей обеих стран.
Лиз сбросила туфли и блаженно вытянулась в кресле. Оно заскрипело, в кабинете запахло потными ногами.
– Действительно, некоторых это очень даже устраивает, тебе не кажется? – сказал Харри.
– Что ты имеешь в виду?
– Сам не знаю, – ответил Харри. – Мне только кажется, что здесь дурно пахнет.
Лиз посмотрела на свои ноги, а потом подозрительно уставилась на Харри.
– Тебе не говорили, что ты страдаешь паранойей, Харри?
– Разумеется. Но это вовсе не значит, что маленькие зеленые человечки за тобой не охотятся, верно?
Она вопросительно взглянула на него.
– Расслабься, Харри.
– Попробую.
– Когда ты уезжаешь?
– Как только поговорю с врачом и техническим отделом.
– Зачем?
– Чтобы покончить с паранойей. Ты знаешь… у меня есть кое-какие шальные мысли.
– Ладно-ладно, – сказала Лиз. – Ты уже обедал?