Главенство над драгоценными Домами передавалось не сыновьям, а сильнейшему из обученных преемников и окончательно подтверждалось на общем Совете, состоящем из двадцати двух глав — по числу Домов. За неверную политику, противоречащую процветанию Дома, Совет мог и раньше, чем глава запланирует уход на покой, его поменять. На Совете же решались все общие вопросы относительно Ядерных гор, в том числе, устанавливались цены на драгоценные камни и металлы, определялась внешняя политика. Главы имели равные права, хоть камни и продавались по разным ценам, но это, скорее, был манок для чужестранцев: сами же сухры все драгоценные камни считали равнозначными. В Ядерных горах судебная система строилась на основе «права сильного», как и у демонов. То есть глава Дома, если было необходимо, сам решал каким образом поступить с преступником или нарушителем. Дела между домами или связанные с внешним миром решал Совет коллегиально. В наших мирах, в принципе, такой расклад был довольно частым: в человеческих империях господствовало схожее «право выскокородных». Распространены были и суды справедливости и чести. А вот в мире Корон, где я практиковала, чаще всего встречалось прецедентное право. Читая толстенные книги по законам сухров, я никак не могла отделаться от мысли, что чего то не хватает. И, наконец, поняла чего.
— А что у вас с браком?
— Каким браком?
— Я не нашла никаких законов относительно супружеских пар.
— Так у нас их и нет. Ни законов, ни пар.
У меня в прямом смысле челюсть отвисла. Даже у демонов был институт брака, не жили вместе только бесполые особи — те же ангелы и парочка полуэнергетических рас, слитых чуть ли не в единый организм. Остальные всегда искали себе пару, или несколько пар, женились с самыми разными традициями, разводились с самыми страшными скандалами и вообще для законника брак и брачные договора — хлеб насущный. А тут вообще нет понятия супружества!
— И как же вы?…
— Да нормально — Тараэр засмеялся. Он вообще со мной много смеялся, из-за чего я часто ловила немного удивленные взгляды его помощников и друзей — Мы не влюбляемся, не ревнуем, не испытываем потребности рожать детей или жить с кем-то всю жизнь, не имеем необходимости с кем-то делиться переживаниями или объединяться ради выживания рода. Готовим для дома преемников из сухров — и не одного, на всякий случай. Живем долго, расселяться по миру не планируем, потому отсутствием наследников или продолжения рода вовсе не тяготимся. Так что все вольны по обоюдному согласию и ради обоюдного удовольствия посещать спальни друг друга, а если возникает такое желание — можно зачать ребенка, причем воспитывать его будет Дом, чье влияние на кровь окажется сильнее.
— Как это?
— У каждого Дома есть свои особенности, которые меняют состав крови и наделяют определенной силой или способностями. Понять, какому Дому принадлежит ребенок, может любой родитель или глава практически сразу по рождении.
И тут у меня возникло небольшое такое подозрение, почему когда-то от Тараэра сбежала моя весьма романтично настроенная мама. Для которой любовь, брачные заветы и свадебные церемонии, а также совместно воспитание детей были вовсе не пустым звуком. Уж точно не потому, что он её мучал или принуждал — в этом я уверилась. Не такой он… сухр. Но подробности маминых переживаний я не стала выспрашивать, во-первых, ему и не понять их, а во-вторых, не все тайны собственных родителей должны перестать быть тайнами. Я бы, правда, узнала, как она попала в его Дом, но отец отделался неизменным смешком: ты еще спроси, говорит, как мы тебя делали.
Мне начинало нравиться это мрачноватое место с жесткой иерархией и скрытыми далеко внизу котлованами, я даже начала симпатизировать внешнему виду сухров: женщины, кстати, мало отличались от мужчин что в боевых ипостасях, что в обычном виде, разве что кожа была более розовая и гладкая, ну и грудь имелась. Когда я полностью восстановилась и даже приступила к своим магическим тренировкам я, немного смущаясь, попросила Тараэра помочь мне научиться оборачиваться. Само пребывание в Ядерных горах и знакомство с расой, к которой я принадлежала, сделала меня значительно терпимее к боевой ипостаси и темной сущности. Да и благодаря ректору, неоднократно объяснявшему мне, что большая часть моих проблем была не столько в растущей и неуправляемой силе, сколько в том, что я или другие пытались подавить отдельные мои сущности и магические дары, убедило меня в правильности моих действий. Так что я была решительно настроена полюбить и эту часть себя
Тараэр лично занялся снятием блока и моим обучением, не стал наставникам передавать. Я не совсем понимала, почему он так со мной возится, ведь, как у главы, у него наверняка много обязанностей. Но была благодарна, что он мне уделял столько внимания, сколько требовалось, и ни разу не отказывался помочь.
— Что ты знаешь о боевых ипостасях?
— Ну… они сильнее, их можно вызывать по своему желанию и демоны, например, чувствуют себя более естественными, что ли, в этом виде
— И у демонов и у сухров есть как бы это назвать… внутренняя сущность. Она более магическая, более животная, больше принадлежит Тьме, нежели нам самим. Управлять этой сущностью несложно — если ребенок не погиб еще в утробе, раздираемый противоречиями, значит сущности смогут сосуществовать всю жизнь, являясь одновременно и единым организмом, и двумя частями целого. У оборотней немного не так: они могут потерять контроль над своим внутренним зверем, могут вообще уйти от облика человека и превратиться в животное. У нас же сознание всегда остается одним, но меняются эмоции, чувства, чувственные ощущения, сила. Сексуальные отношения в боевой ипостаси это нечто невероятное.
— Если все так замечательно, то почему бы не ходить так постоянно?
— Есть причины. Холодные, взвешенные решения трудно принимать. Плюс устаешь гораздо быстрее, всего больше требуется: пищи, магического резерва, места. Выгораешь быстро; если бы мы жили в таких ипостасях постоянно, быстрее умирали, срок жизни сократился бы наполовину.
— То есть нахождение в обычном теле экономичнее?
— Ну да. Что еще важно: если ты заметила, в боевой ипостаси демоны и сухры становятся больше — меняется не только сила, но и масса тела, в этот момент магия как бы становится материальной, дополняет нас. Демоны раза в полтора становятся выше, у них появляются крылья, ну понятно — рога копыта и когти, меняется структура кожи — она становится плотнее, жестче, в некоторых местах происходит ороговение: в районе паха, груди, живота. Мы же похожи на летающих ящеров — уже не драконы, но еще не змеевики, видела такую расу?
— На картинках.
— Будучи в боевой ипостаси мы становимся сильны не только физически, но и магически. Но творим уже совсем иные заклинания, нежели в обычном виде. Если получится, ты почувствуешь это — станешь проводником Тьмы и сможешь выпускать ее непосредственно во внешний мир. Это не твой внутренний ресурс и не черпание силы: ты становишься именно руками, глазами, телом Тьмы. Её частью. И не обязательно убивать — возможностей у Тьмы много, и для жизни, и для защиты. Наша сущность отлично летает, хотя получится у тебя и не сразу: ты слишком долго прятала её. Крылья разрабатывать будет сложно. Может еще возникнуть проблема, что ты при сильных эмоциях будешь неожиданно для себя переходить в боевую ипостась, но это решаемо. Плюс, из-за того, что ты не обучалась обращению с детства, будут сложности и с поведением
— Поведением? Ты же говорил что сознание остается мое?
— Остается, но эмоции, ощущения, переживания — все становится острее и сильнее, ты просто не будешь до конца адекватной и уж точно не будешь особо рассудительной. Боюсь, первые годы ты просто будешь… истеричкой.
Отлично. Таралиэль — ящерица-истеричка. Я обхватила голову руками и неожиданно для себя расхохоталась.
Следующую неделю я не забуду никогда. После снятия блока мы начали потихоньку учиться выпускать боевую ипостась — и прятать ее назад. Это было больно, очень больно, потому что означало каждый раз прорастание ящерицы изнутри маленькой меня. Тараэр учил меня блокировать болевые рецепторы, но получилось далеко не сразу. Хорошо еще, что благодаря умелым и мягким действиям ректора и моему изменившемуся отношению, моя светлая часть и сила не пытались подмять под себя или навредить темной боевой ипостаси.
Когда я, почти без слез и криков, научилась оборачиваться, Тараэр подтащил меня к огромному зеркалу.
— Ты очень красивая в этом виде — смотри. Наши женщины получаются ниже, толще и грубее в боевой ипостаси, а ты, наверное именно из-за светлой крови, белоснежная, тонкая — никогда такого не видел!
Я внимательно себя рассматривала, будто впервые видела.
Волосы мои оставались черными, лицо практически не менялось — только немного вытягивалось вперед, глаза становились еще больше и черный зрачок практически полностью закрывал их. Я действительно становилась выше ростом, на затылке и вдоль всего позвоночника топорщились перламутровые треугольники. Грудь — о да, у меня появлялась шикарная грудь — покрывалась очень твердой перламутровой же чешуей, которая тонкой дорожкой спускалась вниз и полностью закрывала все пространство на бедрах. Это хорошо, потому что в боевых ипостасях одежда не предусмотрена. Ноги и руки оставались обычными, только более сильными и длинными, правда пальцы загибались и отрастали когти. Ну и появлялся толстый длинный хвост, похожий на змеиный. А еще из лопаток вырастали огромные кожистые крылья, сияющие белизной.
Я рассматривала себя и рыдала от восхищения. Ненормальная. Видимо те самые эмоции в действии. Но что уж делать, если я всю жизнь считала саму себя и свои внутренние сущности чем-то неправильным и уродливым, а тут мне показали, какая я на самом деле, и я впервые действительно увидела? Я не могла справиться с эмоциями восторга, свободы и ощущения полноты мира вокруг. И как это я себя лишала такого удовольствия? От нахлынувших чувств я просто выпростала крылья и взмыла вверх, чтобы тут же весьма болезненно упасть.