На заседание Суда Трех я пришла, глотнув тонизирующего зелья, в идеально выглаженной чистой рубашке и черной юбке в пол; видели бы меня присутствующие пару часов назад, после двух почти бессонных суток, полных «приключений». Но я успела привести себя в порядок, а Синь выдала подготовленные бумаги; всё — таки мы отличная команда, она собрала всю информацию, которую принес, в том числе, Рекена, и оформила её должным образом.
Судьи смотрели на меня настороженно. Ну да, сама же напросилась на прилюдную порку. Насколько я знала, двое назначенных судей — господа Наруш и Торло — не были дружны с Гатасом и это воодушевляло: ведь если судить по уверенным ухмылкам прокурора Юго и его подельника, они были намерены затянуть и Прута, и меня в воронку ложного правосудия. Мои планы были прямо противоположными: я собиралась добиться не просто снисхождения, но полностью оправдательного приговора.
В докладе по делу от господина Юго не прозвучало ничего нового. Но его речь уже не была такой банальной и сухой, как в прошлый раз — напротив, он блистал, перечисляя немало жутких и неоднозначных моментов, сопутствующих этому делу. Если бы я была сторонним слушателем, давно прониклась бы неприязнью к жестокому человеку, разрушившему счастье своей единственной сестры и влюбленного в нее юноши, то есть оборотня. Ага, а потом хладнокровно напавшего на этого самого оборотня, избившего и убившего его самым жутким образом. Свидетелей Юго не вызывал; их просто не было, да и не хотели у нас выступать свидетелями. Но судьям достаточно было перечисления того, что обвинение и защита обозначали уликами, и они сами решали, независимо друг от друга, считать эти улики доказательствами или нет. И решение принимали самостоятельно. Достаточно было убедительной речи, слов стражников, арестовавших Прута, да и в целом истории взаимоотношений семьи Калиш и оборотня — и вот уже прокурор уверен в победе. Меня всегда возмущало в подобных делах, что обвинители считают возможным так запросто, малой кровью, способствовать окончательному решению. Из разряда: «Если это был не он, то кто еще?» Я же должна была помочь господам Нарушу и Торло сосредоточиться именно на уликах, точнее, обратить внимание, что их в этом деле вовсе нет. И рассказать о собственном альтернативном видении произошедшего. А то Юго уже так запугал и запутал вопросами юношу, что тот и сам засомневался в собственной невиновности.
Наконец, слово защите. В отличие от меня, прокурор мог прерывать мой рассказ, но по делу. Судьи также могли вмешиваться, в том числе, задавать уточняющие вопросы или же пытаться убедить своих коллег в собственной правоте. И я видела, что Гатас уже порывается сказать что-нибудь гадкое. Несомненно, его разозлило, что оборотни не справились с задачей, и мы с Асаласом живы; я стала костью в горле, вон как он скривился. Что ж, пусть мне не доведется в этом деле выйти на истинных заказчиков убийства, но мальчишку я намерена спасти. Так что скривилась в ответ, едва удержавшись от того, чтобы показать язык, и начала свою речь с самого простого. Показала запись о въезде обвиняемого в Абан-кай, рассказала, что Прут отсутствовал в городе в ночь убийства и, более того, предоставила свидетельство господина из соседнего городка, к которому сын букиниста и ездил.
— Времени бы у него хватило, чтобы и за город съездить, и к оборотню сходить — ядовито прервал меня Гатас — Вы требовали этого суда ради представления неопровержимых доказательств, а сами просто тратите наше время.
— Уважаемые судьи, прошу обратить внимание, что защита считает эти данные неопровержимыми и достоверными. Я бы не рискнула представить на рассмотрение что-то другое. Более того, эти данные далеко не единственное, о чем я хочу вам поведать. Есть также заключение судебного эксперта, что никакой драки, о которой так пространно рассуждал господин Юго, не было, а убийца заколол Ямаррршша одним ударом, со спины. По его выводам, убийцей был сильный мужчина и, к тому же, левша. О том же говорят свидетельства соседей: те видели выходящего из дома Ямарршша человека крупного телосложения с темными волосами и господина Прута они в нем не узнали. Обращаю внимание уважаемых судей, что мой подзащитный весьма тонкого строения, со светлыми волосами. И он правша.
— Вы не можете утверждать, на основании этих улик, что Прут не был тем самым убийцей. Все мы знаем, что с помощью некоторых артефактов возможно изменить свою внешность и увеличить силу, что он, возможно, и сделал — возразил мне Юго
— Да! Именно так! — я радостно закивала, как дурочка. — Я действительно не могу утверждать этого, точно так же, как и обвинение не может утверждать обратное. Вышеизложенные уважаемым прокурором улики являются столь же малоубедительными, что и мои, и я пользуюсь, в таком случае, своим правом на их отзыв.
— Возражаю — рявкнул Гатас. Я внимательно посмотрела на Наруша и Торло. Те колебались, но, по размышлении, присоединились к возражению. Что ж, я не рассчитывала на легкую победу; гораздо важнее было предоставить основание для сомнений в разумности обвинений.
— В таком случае, позвольте, я продолжу. Даже если мы согласимся с тем, что доказательства господина Второго Прокурора предположительно — только предположительно — говорят о вине господина Прута, одно из них мы точно можем исключить. Обвинение во многом основано на том факте, что между убитым и обвиняемым были так называемые «напряженные взаимоотношения». Но, согласно заключению судебного эксперта, между убитым и убийцей не было ни драки, ни ссоры; убийца был допущен в дом оборотня вечером, подошел совершенно спокойно сзади, его никто не опасался. И убийца нанес один единственный удар, не встретив сопротивления. Все это было бы невозможно, если бы между нападавшим и Ямарршшшем действительно существовали разногласия. Значит, эти самые «напряженные взаимоотношения» в данной ситуации являются так же уликой защиты. А улики не могут одновременно принадлежать и защите, и обвинению, потому требую изъять их из перечня доказательств.
— Согласен — первым сказал Наруш и второй судья подтвердил свое согласие. Гатас мог сколько угодно мотать отрицательно головой, но здесь все решения принимались простым большинством голосов.
— Что ж, есть еще повод усомниться в верности обвинения. Нож. Орудие убийства не было найдено; ни в доме убитого, ни у господина Прута. Данное оружие ни разу не было замечено у обвиняемого, владеть он им также не мог, поскольку никто и никогда не обучал его таким навыкам.
— Вы не можете это утверждать достоверно! — прошипел Юго — Никто не знает, что умеет обвиняемый.
— Так давайте спросим! — всплеснула я руками — Господин Прут, скажите, каким оружием вы владеете?
— Ну… я умею стрелять из пистолета.
— А холодное оружие?
— Никогда не умел.
— Это всего лишь слова — обратился Юго к судьям, подступая ко мне так близко, что я едва подавила в себе инстинктивное желание сбежать. Бедная маленькая я.
— Действительно, только слова. Также как и те, что обвиняемый умеет пользоваться подобным ножом, не так ли? Но, прошу внимания уважаемых судей, оружие мы как раз и нашли.
Юго замер посреди зала. Судья Гатас сверлил меня недобрым взглядом: впрочем, я уже к его сверлящим взглядам привыкла и не обращала на них внимание. Зато двое других судей смотрели заинтересованно.
Все что я говорила до этого имело целью лишь одно — раскачать лодку и потопить как можно больше прокурорских домыслов, дать понять, что обвинение не столь однозначно, посеять смуту. Но козырь я пока приберегла.
— Да, нашли. В отличие от обвинения, мы не стали довольствоваться предположениями, а провели собственное расследование. И искали мы крупного молодого мужчину с темными волосами, умело орудующего ножом, привычного поножовщинам. Мужчину, для которого, в силу рода деятельности и определенных навыков, не составляет труда убить оборотня. Более того, мы искали того, кто был дружен с Ямарршшем. И нашли.
— И где же он? — Гатас покраснел, потом побледнел, наконец, взял себя в руки и смотрел на меня с мрачным ожиданием. Он знал ведь, где Чар Болло, точно знал, теперь я в этом уверена. Сволочь. Думает, наверное, что я не решусь рассказать о том, как пробралась в дом убийцы? Что ж, его ждет сюрприз.
— К сожалению, мы не смогли привести его на суд, поскольку господин по имени Чар Болло мертв.
— Мертв?
— Да. Мы обнаружили его тело вчера ночью в его доме.
— А позвольте узнать — так и видела, как Гатас потирал про себя руки — как вы пробрались в дом и обнаружили тело? Ведь мертвый вряд ли вас впустил бы, значит вы влезли в дом незаконно, не так ли? А, может быть, он открыл вам дверь сам и вы его убили? Ну как Таралиэль? Вы, похоже, не столько адвокат, сколько убийца. Стража!
Ух как распалился. В данной ситуации, судья действительно мог приказать взять свидетеля под стражу, если заподозрил того в противоправном деянии — у нас еще потому не очень то любили свидетелями в суд ходить; ну и адвоката, полагаю, мог, хотя раньше я о таком не слышала.
— Стражаааа!
— Да здесь стража, здесь.
Я перевела дух. Л'эрт Дарелл пришел вовремя. Быстро, пока никто не опомнился, я проговорила:
— Защита вызывает свидетелем л'эрта Дарелла, Главного Следователя центрального участка.
Гатас и Юго слегка побледнели. Да, по табелю о рангах следователи стояли ниже судей и прокуроров, но, во-первых, Главный Следователь крупного участка весьма значимая персона, да еще и маг, и связываться с ним не рисковали. Во-вторых, Дарелл был на хорошем счету у Верховного Альгвазила и поговаривали, что тот готовит его себе в преемники. В связи с некоторыми событиями в прошлом я с л' эртом была знакома лично и рискнула вызвать его ищеек ночью на место происшествия, а потом еще имела весьма длительный и обстоятельный разговор у него в кабинете. Взамен на услугу с моей стороны, мне была обещана та помощь, ради которой Дарелл и появился на сегодняшнем суде. Всего то и надо было, что предоставить ему всю информацию и записи по этому делу и новости про сбор дани в Срединном квартале. Я и рада была — если наглых господ кто и схватит, то это будет Главный Следователь. Думаю, этот законник действительно далеко пойдет — то, как он добывал данные по потенциальным врагам и окружению, впечатляло.