ные резные решетки, сквозь которые проглядывала чья-то чужая жизнь. Но меня, обычно любопытную и охочую до мелких деталей, все это не волновало. Как не волновала и многочисленная праздная публика, плотным потоком прогуливающаяся по улицам. Меня они обтекали или даже просто шарахались прочь: уж слишком мрачное, видимо, было выражение лица.
Синь предлагала определиться, что мне нужно, и, кажется, время для этого настало. Я никогда не жаловалась на судьбу, считая это уделом слабаков — а слабости я себе не позволяла. Но сегодня, похоже, я готова изменить своим принципам. При том что ситуация не плачевная, а такая, что лучше и придумать нельзя!
Спроси меня кто год, даже полгода назад, что бы мне хотелось, я бы ответила — стать адвокатом в Коллегии Стряпчих. Еще несколько месяцев назад все что мне хотелось — это придушить себя за неосторожность и знакомство с демоном.
Но сейчас… Я мечтала стать магом — и я стала им. Более того, стала Верховной Серой, о чем не то чтобы не мечтала — я даже не знала, что существует такая возможность.
Я мечтала — втайне, по ночам — встретить своего мужчину. Встретила. Мужчина, конечно неординарный — стоит все-таки в следующий раз додумывать тщательнее, какими должны быть наши отношения. Но в целом, это желание тоже можно считать исполненным.
Я мечтала сделать карьеру — и вот пожалуйста, в моем возрасте мне предложили то, что умудренным опытом законникам и не снилось! И даже если я откажусь, произошедшее за последние месяцы ясно мне показало, сколько возможностей у меня есть.
И чего же мне не хватает?
С внезапной ясностью я поняла, чего. Точнее, кого.
Демона.
Все мои расстройства в связи с ним были вовсе не из-за пыток, идиотского договора или его поведения. А из-за того, что я не могу быть с ним на своих условиях.
И какие же у меня условия?
Я подумала, нахмурилась и, кажется, приняла решение.
Дошла знакомым путем до особняка в конце Бирюзовой улицы, названной так потому, что когда то здесь жили ремесленники, искусно работающие с бирюзой, подошла к небольшому домику и постучалась в знакомую дверь.
Подруга открыла мне сама и почти не удивилась:
— Си, мне нужна твоя помощь.
Свет луны, серебривший верхние листики деревьев, угасал где-то к середине кроны. Но двум фигуркам в темных одеяниях, расположившимся на поляне между могучих великанов, он был ни к чему. Как и присутствие других существ, способных отвлечь тонкие порывы незнакомой магии от проникновения — потому и было выбрано столь укромное место. Магия прошлого, недоступная большинству существ, нечасто показывалась в четырех мирах: таилась она в складках и изгибах времени, существовала в крайне малом количестве и была сложной в использовании.
Магия прошлого была магией растворения и небытия. Единственная магия, что могла убрать последствия деяний или старые обиды; но при неосторожном обращении она выжигала память, чувства и тело; оставляла в прошлом не только ненужное, но и то, чем стоило дорожить и гордиться. Потому о ней знали немногие; ее не изучали в Академиях; не передавали из поколения в поколение. Её существование было обусловленно давно забытыми движениями души, она питалась благодаря им, потому полностью не исчезала никогда.
Девушка пониже сделала надрез на запястье и капнула по капле на каждую из свечей, что в виде спирали были расставлены посреди поляны. Затем обе распустили свои длинные темные волосы, расправили обязательные широкие юбки и разошлись немного, застыв по разные стороны от фигуры. Трепетный огонек свечей всегда считался идеальным проводником из мира вне реальности, спираль же являлась символом времени. Пламя находилось в состоянии покоя, несмотря на легкий ветерок: его держало заклинание, призванное закрепить все, что будет происходить в этом месте. В середине спирали лежало круглое зеркало, чуть поблескивая серебряной рамой в робком свете луны, что рискнула все-таки добраться до самого низа.
Девушка пониже ростом посмотрела на свою подругу и кивнула.
Они начали кружиться, в разные стороны, бормоча заклинания и все быстрее раскручивая свои юбки, так, что спустя какое-то время появившиеся завихрения обрели цвет и свет и превратилось в зыбкое марево, распространявшееся кругами. Свечение образовало две спирали, схожие с той, что составляли свечи. Бормотание девушек постепенно превращалось в пение. Спирали отошли от них, наложившись одна на другую и, совершенно точно, накрыли свечи, отчего огонек их не потух и не вспыхнул, но будто вытянулся вверх. Девушки продолжали кружиться и петь; от их пения зарождались на светящихся снопах знаки, которые вскоре стали перемещаться и создали собственный вихрь. Спустя некоторое время, когда на поляне уже ровным сияла объемная движущаяся фигура, девушка пониже остановились и напевно произнесла:
— Фиаро медито аквато гобе. Сардето витело ардето ир гэло. «Тень прошлого приходит в полночь. И возвращает каждому свое»
В то же мгновение в зеркале появилась воронка, затягивающая не только энергию спиралей, но и сопротивляющуюся девушку, которую с силой протащило по траве, по горящим свечам, так, что ее юбки загорелись и запах паленой ткани наполнил воздух. Девушка побледнела от усилий, бисеринки пота выступили на её лице, но она не поддавалась и, выставив ладони, выпустила Тьму. И тогда вторая спокойно встала напротив, вытянула вперед руки и проговорила заклинание объединения Тьмы, что до того звучало только в нижнем мире. Из ее ладоней также потянулись черные клубы, сплетаясь с уже существующими, так что девушки оказались неразрывно соединены прочной связью, которая постепенно вытянула ее из свечного круга, чье пламя уже потухло. И тогда зеркальный водоворот, будто в обиде, хлестнул яркой плетью по спине той, что посмела быть сильнее, выгнув ее спину в боли и исчез в зеркале.
На поляне стало темно и тихо.
Только и слышался шепот деревьев и тяжелое дыхание изможденных девушек.
Я стояла на влажной траве, чувствуя, что силы покинули меня. В тот момент, что я почувствовала удар между лопаток, услышала внутренним слухом, как где-то далеко, в мире Ядра, кто-то зарычал от бешенства. Ощущения были неоднозначными — будто я потеряла что-то важное; но, в то же время, я была уверена в правильности принятого решения.
Я грустно улыбнулась.
Мы никогда не будем равны, Верховный, но я тоже могу менять правила игры.
— Теперь все? — спросила меня Синь, убирая следы нашего ритуала.
— Да — я слабо улыбнулась. — Теперь главное не поцеловать случайно какого-нибудь демона.
Глава 16
Я поправила оборку платья и поежилась. Больше от страха, чем от вечерней прохлады — Суд Верховных проходил в отдельном месте, открытом всем ветрам, на нейтральной территории, которая не принадлежала ни одному из Кругов.
Садилось и без того неяркое солнце.
Сомневаюсь, что кто-то кроме Высших демонов знал об этом месте. Добраться сюда можно было только с помощью порталов или по воздуху. Когда-то это был действующий вулкан — застывшая лава на неровных склонах высокой горы приняла весьма причудливые формы и не давала добраться до верха даже самой выносливой растительности нижнего мира. Кратер был не сильно большим, с ломаными, острыми краями, вымазанными извечной сажей и пеплом. Впрочем, заклинание стазиса позволяло этому пеплу и всем постройкам оставаться в первоначальном виде бесконечно долго; дышалось здесь по той же причине легко.
Центр кратера был сделан — или существовал так изначально — в виде полумесяца; по его периметру стояли любимые демонами факелы. Больший край был отдан монолитному постаменту из блестящего черного мрамора, на котором стояло тринадцать стульев, похожих на троны: двенадцать одинаковых, резных, с высокими спинками и тринадцатый, посередине, отделанный железными шипами. Удовольствие сесть туда было весьма сомнительным, но никто из Верховных и не стал бы этого делать. Предназначен он был для тринадцатого судьи; и вот кто был тринадцатым, Его Темнейшество мне не объяснил. Впрочем, было у меня предположение, но я предпочитала не слишком об этом задумываться.
За спиной судейских тронов была темнота; с другой стороны стена кратера представляла собой амфитеатр с каменными ложами и скамейками. Перед судбями, в максимально освещенном круге света, близко друг от друга расположились два мраморных барьера, предназначенных для обвинителя и защитника. Обвинение не должно было исходить от Верховного: все они были судьями, за исключением виновного — чтобы представлять дело, нужен был демон со стороны. Или любая другая сущность. Защиту же обвиняемый мог взять и на себя; в нашем случае так и произошло.
Не знаю, как это место действовало на Верховных или на Высших демонов, но меня оно подавляло и делало максимально тревожной, будто проверяя на практике мою уверенность в себе и месте в этом мире — действительно ли я по праву здесь нахожусь? Без самовнушения мне пришлось бы туго; потому, едва осмотревшись и разобравшись, где я должна стоять, я сосредоточилась на будущем процессе, а не на окружающей обстановке.
Не было никакого регламента, как должны были одеваться участники; кроме того, что одежда, традиционно, должна была быть темной. Я выбрала довольно сдержанное платье с широкой юбкой, насыщенной складками и оборками, плотным корсажем и широкими полупрозрачными рукавами, но обнаженными плечами и спиной. В таком наряде я чувствовала себя уверенной в себе и, в то же время, привлекательной. Не то чтобы я мечтала привлечь внимание кого-то из судей или зрителей. Но перед одним конкретным судьей мне хотелось бы предстать в выгодном свете. Всего лишь для того, чтобы он не думал о себе слишком много.
Из складки темнеющего пространства шагнул Правитель Восьмого Круга — надеюсь, будущий бывший правитель. Он был одет довольно традиционно, в черные облегающие штаны, сапоги и узкий длинный жилет с россыпью драгоценных камней, притягивающих взгляд. На груди болтался символ власти — ядро кроваво-красного цвета. Я присмотрелась к нему, пытаясь прочесть надпись.