Около двенадцати часов, после второго в этот день обстрела, Миша собрался поехать с Сысоевым к сестре, чтобы отвезти ей «обмундирование», но их вызвал старший механик.
- Вот что, товарищи! - сказал он, когда они вошли в каюту. - Важное задание. Срочно создаётся бригада технически опытных людей. Нужно быстро починить аварийную станцию водокачки. Немцы повредили.
- Ну что ж. Надо, - значит, надо, - сказал Сысоев.
- Людей у нас мало. Вас двоих посылаю.
- А долго там работать? - спросил Миша.
- Дотемна.
- Ну, если дотемна, это ничего.
- Вот вам записка. Пройдите вверх по Неве, там увидите землечерпалку «Волхов».
- Так это же Балттехфлот, Николай Васильевич, пускай они сами… - разочарованно начал машинист.
- Что за ведомственные счёты!..
- Я к тому говорю, что народу у них уйма…
- Значит, не хватает.
- Мы будем па них работать, а спасибо кому скажут?
- Сысоев! Мы будем работать на Ленинград!
- Да я понимаю, - недовольным тоном сказал Сысоев и взял записку. - К кому там?
- К старшему механику.
- Есть! Николай Васильевич, а как же с английским языком?
- Успеете. Почините станцию и можете заниматься. Хоть китайским.
Всю дорогу Сысоев ворчал:
- Вот увидишь - они нас запрягут. Они, видишь ли, и Дорогу жизни строили, и фарватер углубляли под бомбами, и вообще герои, а мы - просто так… А виноваты мы, что ли, если нас в Неву загнали? Герои - это не те, что героями родились, а те, которых война научила геройствовать… У нас каждый бы стал героем на месте героя.
Миша не понимал недовольства и обиженного тона машиниста и тем более его теории о героях. Ему было достаточно того, что работа нужна для Ленинграда.
- Вот тоже герои! - сказал Сысоев, указывая на женщин, которые суетились около ручной тележки, тяжело нагруженной какими-то машинными деталями.
Объезжая воронку от снаряда, они с тележкой застряли в развороченном булыжнике и никак не могли выкатить её на ровную дорогу.
Сысоев подошёл к женщинам и по-хозяйски сразу же набросился на них:
- Вылупили глаза, а дороги не видите!.. Дальше надо было объехать… куда смотрели!..
- Ладно, ладно, моряк. Ты лучше помоги, - миролюбиво отозвалась старшая, рукавом ватника вытирая вспотевшее лицо. - У нас силёнок-то не шибко много… приходится экономить…
- Вот и плохо экономите…
Сысоев с сердцем решительно ухватился за колесо и начал командовать:
- А ну, взяли!.. Раз, два, три!.. Ещё раз! - Тележка закачалась, брякнула металлом и выехала на ровное место.
- Ну спасибо, товарищ! Выручил! - зашумели довольные женщины. - Приходи в гости, чаем угостим…
Сысоев сердито зашевелил усами и, молча подтолкнув Мишу, зашагал прочь, не отзываясь на благодарность.
- А я думаю, они на самом деле герои, - сказал Миша. - Работают под снарядами, в голоде, в холоде и не хныкают, а ленинградскую марку держат как надо.
Сысоев покосился на мальчика и неохотно подтвердил:
- Ну и что ж, так оно и есть. В Ленинграде сейчас, конечно, жить не просто; только я говорю, что одни побольше герои, а другие поменьше, Техфлотовцам везёт. Их посылают в такие места, что хочешь не хочешь, а геройствуй!
Впрочем, Сысоев забыл о своём недовольстве, как только они пришли на громадную землечерпалку и попали в бригаду. Ни Миша, ни Сысоев не уронили чести торгового флота и работали на совесть. А задача была трудная. Приходилось работать по пояс в холодной воде. Обстрелом были повреждены железные трубы, проложенные от землечерпалки на городскую водопроводную станцию. Трубы были проложены на случай, если бомбой или снарядом повредит станцию, и тогда должен был начать работать «Волхов», машины которого могли вполне обеспечить город подачей воды.
16. У воров
К Кренделю Миша шёл сосредоточенный, серьёзный. Вспоминался разговор с Иваном Васильевичем и с Бураковым. Мальчик обдумывал всевозможные неожиданности, которые могли случиться, но потом решил, что все предусмотреть невозможно. Главное - не теряться.
Затем он начал было придумывать себе новую биографию, по и здесь верно решил, что ничего придумывать не надо Если придётся говорить о себе, то лучше приводить факты, которые легко проверить. Отец пропал без вести на фронте, мать убита во время бомбёжки, работает и живёт он на судне… Ну, и занимается воровством. Эту-то ложь они проверить не смогут.
По пути к Кренделю Миша решил зайти к Лене, занести ей продукты.
Противогаз заметно оттягивал плечо, - там лежал большой кусок лососины и с килограмм хлеба. Мастерскую Миша нашёл легко. Лишь только он поравнялся с ней, как за окнами услышал стрекотанье швейных машинок.
В прихожей, куда он вошёл, против висевшей на стене стенгазеты под названием «Боевой листок» стояли две женщины. На другой стороне, около вешалки, на скамейке сидела старуха.
- Тебе чего нужно? - спросила старуха.
- Вызовите, пожалуйста, Лену, - попросил Миша, но шум машинок заглушил его слова.
Женщина, читавшая газету, подошла к мальчику и задала тот же вопрос. Миша повторил:
- Мне Лену…
- Какую Лену? У нас их три. Миша смутился. Он не знал фамилии новой знакомой.
- У которой карточки украли, - нашёлся он.
- А-а… Леночку Гаврилову.
Женщина ушла. Миша с волнением ждал. Ему казалось, что он не узнает девочку. Вчера из-за темноты он не мог разглядеть её лица. Интересно, как она отнесётся к его приходу, думал он.
Из глубины прихожей вышла девочка и остановилась. Она была в скромном ситцевом платье, не доходившем до колен. Светлые, слегка вьющиеся волосы были заплетены в две косы и перекинуты на грудь.
- Кто меня звал? - с удивлением спросила она, не узнавая Мишу.
- Это я звал, - сказал Миша прерывающимся от смущения голосом и откашлялся, - Вы меня не узнали, Лена?
Девочка покраснела.
- Миша? Я не думала, что вы придёте, - просто сказала она и пальцами начала крутить колечко локона на своей косе.
Миша сосредоточенно смотрел на это движение, словно за этим и пришёл.
- Пойдёмте в красный уголок, - предложила Лена.
- Нет, я сейчас тороплюсь. Я зашёл на одну минуту.
Он вынул продукты, завёрнутые в газету, и протянул ей.
- Вот. Это вам…
- Нет, нет… - испуганно отступив на шаг, сказала девочка. - Я ни за что не возьму.
- Это мне ничего не стоит, - горячо сказал Миша.
- С какой стати! Нет… нет…
- Ну, тогда я так оставлю…
С этими словами Миша положил свёрток на скамейку и не прощаясь вышел.
В квартире Кренделя все уже собрались, кроме Пашки, и встретили Мишу, как старого знакомого Среди присутствующих была новенькая - Тосина подруга, по имени Нюся. Клички она не имела, хотя Брюнет звал её Ню. Завитая, накрашенная, вертлявая, худенькая девчонка строила из себя взрослую. С первой фразы Миша возненавидел её.
- А вы, Миша, интересный…
- Какой есть, - буркнул мальчик, поздоровавшись. На столе стояла наполовину выпитая бутылка водки, а мать Кренделя на кухне жарила лепёшки.
- Мы гуляем, Миша, - преувеличенно пьяным голосом сказал атаман. - По случаю случившегося случая… Деньги у тебя есть?
- Если надо будет, найдём.
- Ну, значит, сегодня сыграем.
- Он очень деньги любит. Деньги - его страсть, - сказала Нюся и расхохоталась.
- А кто деньги не любит? - спросил Брюнет. - Поднимите руки, кто деньги не любит. За деньги мы на все пойдём. Так я говорю, Чинарик?
- Так, так… Ты не ломайся, Жора. Выпил на копейку, а захмелел на рубль.
- А ты согласен со мной? - обратился Брюнет к Мише.
- Согласен, - сказал Миша.
- Правильно… Таких я люблю. Погоди, мы ещё с тобой дел наделаем…
- Миша, а водку вы пьёте? - кокетливо спросила Нюся.
- Нет.
- Неужели? Какой же вы мужчина?
- А кто вам сказал, что я мужчина? Я такой же мужчина, как вы женщина… Полметра ещё не доросли.
Раздался смех. Нюся обиделась, но ненадолго. - А за девочками вы ухаживаете?
- А чего за ними ухаживать, если они здоровые…
Нюся повернула этот ответ по-своему.
- А если они заболеют?.. Влюбится какая-нибудь в вас и заболеет? Тогда будете ухаживать?
- Обязательно буду. Вызову «Скорую помощь» и отвезу в сумасшедший дом, - сухо ответил Миша.
Снова раздался хохот, но теперь Нюся не обиделась, а когда установилась тишина, сказала:
- Значит, в вас только сумасшедшие могут влюбиться?
- Конечно.
- Значит, я начинаю сходить с ума… Ах! Ах! Я сейчас всем глаза выцарапаю!..
- Брось, Ню… - остановил её кривлянье атаман. - Хочешь, я тебе лекарства налью стопочку?
- Вместе со всеми, Принесли лепёшки, и компания принялась закусывать.
- Мне не нужно, - отстранил Миша руку Кренделя с тарелкой. - Я только что обедал.
- Где?
- В столовой.
- Как хочешь. Нам больше останется. Пока ели, Миша думал о том, как удобнее предложить Брюнету часы, но это получилось само собой.
- Кто знает, сколько сейчас времени? - спросила Тося, видимо куда-то собиравшаяся.
Миша и Брюнет одновременно вытащили часы.
- На моих без четверти девять, - сказал Брюнет.
- Отстают. Ровно девять.
- У тебя хронометр, что ли? Ну-ка, покажи. Вор взял часы, внимательно осмотрел их со всех сторон, приложил к уху.
- Продай, - предложил он.
- Купи… Полторы тысячи.
- Э-э-э… нет. Дорого.
- Ну, а сколько дашь?
- Любую половину.
Миша вытащил вторые часы и протянул их атаману.
- Ну, а за эти сколько?
- Огольцы! Смотрите, у него полный карман часов. Ай да Мишка! - воскликнул Крендель.
Ваня Ляпа и Лёня Перец с уважением и завистью посмотрели на Мишу.
- У тебя ещё есть? - спросил Перец, облизывая пальцы.
- Если не будет, найдём.
- Расскажи, где ты их стянул.
- Мне их принесли, а я только в карман положил. Воры засмеялись этой шутке и прекратили вопросы.