– Аэддан говорил мне, что Араун, владыка Земли Смерти, похитил у крестьян долины не один секрет их умения и мастерства, – заметил Тарен. – Наверняка он обокрал и пастухов из Горных кантрефов.
Ффлеуддур печально кивнул:
– Почти все сокровища он украл или сгубил, кроме тех, что остались у Дивного Народа, а с ним и сам Араун поостережется шутить. Но будь здесь хоть трижды так чудесно, как толкуют предания, я бы не променял Северные королевства, где лежит и мое владение, на любое из этих. Там, дружище, скажу я тебе, мы выращиваем не овец, а великих бардов и воинов! И трон Ффлама там самый… ну ладно, скажем так, не из последних. В жилах Ффлама течет кровь сыновей Дон! Сам принц Гвидион мой родич! Далекий-далекий, это верно, – поспешно добавил бард, поглядывая на загудевшую арфу, – но тем не менее это родство.
– Гурги нет дела до прославленных овец и курчавых бардов, – проворчал Гурги. – Он счастлив в Каер Даллбен с хрюшкой-поросюшкой. О да, он надеется скоро туда вернуться!
– Боюсь, что тебе предстоит тяжелое и опасное путешествие, – вздохнул Ффлеуддур, – прежде чем ты снова увидишь свой дом. Кто знает, сколько еще придется скитаться в поисках Зеркала? – Он обернулся к Тарену. – Я не оставлю тебя. Хотя рано или поздно должен буду, конечно, вернуться в свое королевство. Мои подданные всегда с нетерпением ждут моего возвращения.
Арфа задрожала, и одна струна лопнула. Лицо Ффлеуддура пошло красными пятнами.
– Гм, – смутился он, – да, вот что я имел в виду… я с нетерпением жду встречи с ними. Сказать по правде, порой мне кажется, что они отлично управляются и без меня. И все же Ффлам помнит свой королевский долг!
Они вынуждены были остановиться и подождать, пока Ффлеуддур, спрыгнув со спины Ллиан и присев на корточки, починит порванные струны. Он достал из кармана большой ключ, которым натягивал струны на деревянные колки, и принялся терпеливо настраивать инструмент.
Хриплый крик над головой привлек внимание Тарена. Он взглянул на небо.
– Это Карр! – воскликнул он, указывая на стремительно несущуюся к ним черную крылатую тень. Гурги радостно закричал и захлопал в ладоши, а ворона преспокойно села на согнутую руку Тарена.
– Ага, нашла нас, старая подружка! – обрадованно воскликнул Тарен, довольный, что ворона снова с ними. – Скажи-ка мне, – быстро проговорил он, – как поживает Эйлонви? Она скучает… по всем нам?
– Пр-ринцесса! – прокаркала ворона, хлопая крыльями. – Пр-ринцесса! Эйлонви! Тарен! – Она затрещала клювом, запрыгала и принялась так тарахтеть, что Тарен с трудом разбирал ее быструю болтовню.
Он лишь смог понять, что Эйлонви все так же не хочет учиться вести себя по-королевски и очень по нему скучает… Эта новость одновременно и обрадовала Тарена, и увеличила его тоску по золотоволосой принцессе.
А Карр продолжала свою трескотню. В пещере на Моне, тараторила она, великан Глеу выпил зелье Даллбена и вернул себе прежний рост.
Карр была в отличном расположении духа. Хлопая черными крыльями и не переставая трещать, она поприветствовала всех спутников по очереди, затем взгромоздилась на голову Ллиан и зарылась клювом в желтый мех громадной кошки.
– Ее глаза и крылья облегчат наши поиски, – сказал Тарен Ффлеуддуру, который оставил свою арфу и подошел погладить птицу. – Сверху, в полете, Карр сможет увидеть гораздо больше, чем мы здесь, на земле.
– Это она сможет, – согласился Ффлеуддур. – Коли захочет. Или если ты сумеешь ее упросить. Иначе она будет совать свой нос, прости, клюв, всюду, куда не следует.
– Да, да, – подхватил Гурги, грозя вороне пальцем, – слушайся доброго хозяина! Служи ему своими летелками и гляделками и не мешай глупыми проделками!
В ответ ворона вдруг высунула свой острый черный язычок. Распушив хвост, она подлетела к арфе и принялась дергать клювом жалобно застонавшие в ответ струны. Бард закричал, Карр спрыгнула с арфы, ухватила настроечный ключ и стала весело таскать его по траве.
– Она наглая, как лесная сорока! – вопил Ффлеуддур, гоняясь за вороной. – Она воровата, как обыкновенная галка!
Но стоило ему приблизиться, как шустрая Карр отпрыгнула в сторону, унося в клюве ключ. С громким задорным карканьем ворона носилась вдоль и поперек поляны, не даваясь барду в руки. Тарен не мог удержаться от смеха, глядя, как долговязый бард бегает за вороной кругами. Наконец Тарен и Гурги пришли ему на помощь. Пальцы Тарена даже скользнули по хвосту Карр, но ворона увернулась, взмыла в воздух и, дразня преследователей, полетела к лесу. Здесь она уселась на толстом кривом суку древнего дуба и уставилась на них, стоящих внизу, ясными блестящими глазками.
– Спускайся, – приказал Тарен с напускной строгостью. Комические ужимки птицы смешили его, не давали рассердиться по-настоящему. – Старался я, старался научить ее вести себя прилично, – вздохнул Тарен, – но, чувствую, все без толку. Она отдаст ключ, когда сама пожелает, и ни секундой раньше.
– Эй! Эй! Брось его сейчас же! – прокричал Ффлеуддур, размахивая руками. – Брось, кому я сказал!
Карр наклонила голову, нахохлилась и бросила ключ – но не в подставленные ладони барда, а в дупло дерева.
– Бр-росила! Бр-росила! – крикнула ворона, качаясь на ветке, в полном восторге от своей шутки.
Ффлеуддур фыркнул:
– Эта птица такая же невоспитанная, как дикий скворец! Ей веселье, а мне теперь отдуваться.
Продолжая громко сетовать на бесстыдство и беспутство наглой вороны, бард обхватил руками ствол и полез на дерево, но уже на полпути рука его сорвалась, и он грузно рухнул на землю.
– Ффлам ловок и проворен! – проговорил он, потирая ушибленную спину. – Клянусь Великим Белином, нет такого дерева, на которое я не мог бы влезть… кроме этого. – Он утер со лба пот и скользнул взглядом по высокому стволу.
– Гурги полезет, да, да! – воскликнул Гурги и подбежал к дубу.
Перебирая лохматыми руками и ногами, он в два счета взобрался на дерево и под ободряющие крики барда принялся рыться в дупле.
– Здесь твой мелодичный ключ. О да! Умный Гурги нашел его!
Внезапно он умолк. Тарен увидел, что лицо Гурги сморщилось от удивления и растерянности. Кинув ключ на землю к ногам Ффлеуддура, Гурги снова запустил руку в дупло и даже попытался заглянуть туда одним глазком.
– Но что это? Что Гурги нашел прищуром и прощупом? Добрый хозяин! – взвизгнул он. – Здесь что-то странное, какая-то припрятка! И по-моему, вдобавок приятка!
Возбужденный Гурги засунул себе под мышку найденную вещь и быстро заскользил по стволу вниз.
– Нацель свою приглядку на припрятку, – закричал он подошедшему Тарену.
Шалость Карр была тут же забыта, и ворона, не опасаясь трепки, спорхнула с дерева, села на плечо Тарену, вытянула шею и протиснула голову между склонившимися над находкой друзьями, будто желала и здесь быть первой.
– Это сокровище? О, ценное сокровище! И Гурги его нашел! – Он в нетерпении топнул ногой. – Открой, добрый хозяин! Открой и посмотри, какие богатки в этой припрятке!
То, что Тарен взял из рук Гурги, оказалось железным сундучком не шире ладони Тарена. Выгнутая крышка была окована железными полосками и заперта на висячий замок.
– Там драгоценные камни! – не успокаивался Гурги. – Там сверкалки и мерцалки! – подпрыгивал он, пока Тарен озадаченно вертел в руках сундучок.
Ффлеуддур тоже внимательно разглядывал непонятную вещицу.
– Ладно, друзья, – заметил бард, – в конце концов, у нас есть хоть какая-то награда за ту беготню, которую нам устроила эта жуликоватая галка. Но, судя по размеру шкатулки, боюсь, награда будет невелика.
Тем временем Тарен боролся с замком, но тщетно – крышка будто прикипела. Тарен поставил сундучок на землю, Гурги взялся за него обеими руками, и бард с Тареном пытались поддеть крышку остриями мечей. Однако сундучок все не поддавался, и им пришлось здорово потрудиться, прежде чем крышка с резким щелчком откинулась. Внутри лежал мешочек из мягкой кожи, который Тарен осторожно развязал.
– Что это? Что это? – вопил Гурги, скача вокруг на одной ножке. – Дайте Гурги поглядеть на сверкалки и мерцалки!
Тарен засмеялся и покачал головой. В мешочке не было ни золота, ни драгоценных камней, в нем лежала всего лишь тонкая, длиной с мизинец косточка. Гурги застонал от разочарования.
Ффлеуддур фыркнул.
– Наш лохматый друг нашел очень важную вещь, – засмеялся он. – Это или маленькая шпилька, или же большая зубочистка. Но не уверен, что от нее нам будет большая польза.
Тарен продолжал внимательно разглядывать странную вещицу. Осколок кости был сухой и хрупкий, словно бы отбеленный и отполированный долгими усилиями. Человеческая ли это кость или кость какого-нибудь животного, сказать было трудно.
– Какая в ней может быть ценность? – пробормотал он, нахмурясь.
– О, немалая! – хихикнул бард. – Если кому-нибудь из нас потребуется зубочистка. Впрочем, – он пожал плечами, – сохрани ее, если хочешь. Или выкинь. Думаю, разницы никакой. Даже сундучок уже нельзя починить, так мы его искорежили.
– Но если она никчемная, – не успокаивался Тарен, вертя в руках косточку, – зачем ее все-таки так тщательно запрятали?
– Мой долгий опыт подсказывает мне, что люди порой очень странно относятся к своему имуществу, – сказал Ффлеуддур. – Любимая зубочистка, семейная реликвия… Но, да, я понимаю, к чему ты клонишь. Ффлам живо соображает! Тот, кто ее спрятал, не хотел, чтобы ее нашли. А значит, здесь скрыто больше тайного смысла, чем можно увидеть простым глазом. Так?
– И все же, – продолжал размышлять Тарен, – дупло не самый безопасный тайник.
– Напротив, – ответил бард, – есть ли тайник лучше? В доме вещь можно отыскать без особого труда. Зарыть в землю – там кроты, барсуки и прочие. Но на дерево вроде этого, – продолжал он, глядя на мощный ствол и выше, на могучую крону, – вряд ли кто-нибудь, кроме Гурги, вскарабкается без лестницы, а случайные прохожие в лесу обычно не носят с собой лестниц. Белки или птицы устраивают гнезда на дереве, чтобы уберечь их от случайных гостей. Нет, тот, кто положил сундучок в дупло, тщательно все обдумал, как будто…