Лицо Дората расплылось в довольной улыбке. Он протянул руку к поясу Тарена. Порыв внезапного гнева охватил юношу. Забыв об осторожности, он выхватил меч из ножен и отскочил на шаг.
– Поберегись, Дорат! – закричал Тарен. – Хочешь взять мой меч? Это будет дорогая для тебя сделка! Как бы она не стоила тебе жизни!
– Стоит ли эта железяка жизни? – спокойно ответил Дорат. – Разве я дурак, чтобы рисковать жизнью за безделку? Да и ты, свинопас, думаю, не так глуп, чтобы со мной спорить.
Тарен молчал. Дорат усмехнулся.
– Что ж, – сказал он жестко, – хочешь испытать меня? И себя? Это легко сделать. Мое Братство против твоей компании, не так ли?
Тарен стоял недвижно, сжав губы. Дорат продолжал:
– Мое ремесло – проливать чужую кровь. Я не люблю отдавать свою. Хочешь решить наш спор дракой? Хорошо. Выставь одного из своих против моего. Дружеское пари, свинопас! Ха-ха-ха! Осмелишься? Ставка – твой меч.
Глофф, внимательно слушавший весь разговор, ухмыльнулся и хлопнул кулаком по ладони.
– Отлично сказано, Дорат! Вот мы и развлечемся!
– Выбор твой, свинопас, – сказал Дорат Тарену. – Кто у тебя лучший боец? Может, выставишь эту волосатую образину, которую называешь другом, против Глоффа? Или арфиста…
– Спор ведь между мной и тобой, Дорат, – спокойно ответил Тарен, – и никого больше не касается.
– Тем лучше, – усмехнулся Дорат. – Тогда ты принимаешь пари? Один на один без оружия. Чья победа, тому и меч. Слово Дората.
– Я не верю твоему слову, – бросил в ответ Тарен.
Дорат пожал плечами:
– Мои люди отойдут за деревья и не будут помогать мне, если ты этого боишься. То же сделают и твои. Что скажешь теперь? Да или нет?
– Нет, нет! – закричал Гурги. – Добрый хозяин, остерегайся!
Тарен долго глядел на свой меч. Клинок был ровным, гладким, без вырезанных на нем надписей, рукоять без украшений, и все же Дорат разглядел его ценность, мастерство неведомого оружейника. День, когда Даллбен вложил меч в руку Тарена, сиял в его памяти, как сталь клинка. И Эйлонви тогда хоть и подшучивала, как всегда, над Тареном, но покраснела от гордости за него. И все же он попытался сейчас взглянуть на меч холодным, отстраненным взглядом, как на простую полоску металла. Победит он или проиграет, главное сейчас не меч, а жизнь его друзей. Сдержит ли слово Дорат, отпустит ли их, не заставив ввязываться в неравный бой? Тарен на секунду закрыл глаза, потом посмотрел прямо в лицо Дорату и коротко кивнул.
– Пусть будет так.
Дорат дал знак своему отряду, и Тарен внимательно наблюдал за ними, пока все до одного не отступили на приличное расстояние в лес. По приказу Тарена Ффлеуддур и Гурги отвязали Ллиан и двух своих лошадей и неохотно отошли подальше. Тарен сбросил плащ и кинул рог Эйлонви рядом с ним. Дорат ждал с хитрым блеском в глазах, наблюдая, как Тарен медленно отвязывает ножны и кладет меч на землю.
Тарен попятился назад. В следующее мгновение Дорат прыгнул на него без предупреждения. Плотное тело воина ударило с такой силой, что Тарен задохнулся и чуть не упал. Дорат вцепился в него, пытаясь ухватить за пояс и швырнуть на землю. Тарен вскинул руки вверх и выскользнул из тугих объятий Дората. Злобно выругавшись, Дорат ударил его тяжелым кулаком, и, хотя Тарен успел отшатнуться, кулак скользнул по голове. В ушах зазвенело. Тарен силился удержать равновесие, Дорат не давал ему опомниться и без передышки усиливал натиск.
Тарен понял, что нельзя подпускать противника близко. Когда тот снова кинулся на него, Тарен ловко увернулся и, ухватив Дората за руку, перекинул через себя.
Но упругим прыжком Дорат вновь оказался на ногах. Тарен согнулся и набычился, чтобы встретить новую атаку здоровяка. Несмотря на свой вес, Дорат двигался быстро и проворно, как кошка. Он клонился набок, вертелся, пригибался, нападал снизу, вспрыгивал и старался пригнуть Тарена, упав на него всем телом. Внезапно Тарен почувствовал, как толстые пальцы Дората вцепились ему в лицо и тянутся к глазам, пытаясь их выдавить. Тарен отшатнулся, но Дорат успел схватить его за волосы и сильно оттянул голову назад. Кулак его уже был занесен для удара, готового расплющить Тарену лицо. Тарен, с трудом переводя дыхание, в отчаянии стал молотить по ухмыляющейся физиономии Дората. Тот ослабил хватку, и Тарен рванулся назад. На миг показалось, будто Дорат сбит с толку градом ударов, и Тарен попытался воспользоваться этим преимуществом, не давая Дорату прийти в себя.
Неожиданно Дорат припал на одно колено и схватил Тарена вытянутой рукой. Пытаясь вырваться, Тарен почувствовал резкий жалящий удар в бок. Он отпрянул, схватившись за рану. Дорат распрямился. В руке он держал выхваченный из-за голенища нож с коротким широким лезвием.
– Брось нож! – крикнул Тарен. – Мы деремся безоружными! Ты обманул меня, Дорат!
Разбойник поглядел на Тарена сверху вниз:
– Теперь ты понял, кто из нас глупец, лорд Свинопас?
Рог Эйлонви лежал совсем близко, и Тарен мог дотянуться до него, пальцы уже дотронулись до холодного устья рога. Сколько пройдет времени, быстро размышлял он, сколько времени пройдет, прежде чем воины из Дивного Народа ответят на призыв? Сможет ли он до того момента держать Дората на расстоянии? Или лучше просто рвануться и убежать? В голове уже пели звуки условного сигнала, но он с гневным вскриком отбросил рог в сторону, схватил плащ и, загораживаясь им, как щитом, пошел на Дората.
Нож разбойника тут же запутался в складках плаща. С силой гнева и отчаяния Тарен кинулся на Дората, выхватил у негодяя нож. Не ожидая такого яростного напора, Дорат пошатнулся и упал. Тарен навалился на него, схватил за плечи и уперся в грудь коленом.
– Уничтожу! – прошипел Тарен сквозь сжатые зубы. – Ты хотел отнять у меня жизнь ради куска железа? Так отдашь свою!
Пальцы Дората скребли о землю. Вдруг рука его взмыла в воздух. Полная пригоршня пыли и грязи полетела Тарену в лицо.
– Теперь возьми меня! – вскричал Дорат, вскакивая.
Тарен закрыл лицо руками, стараясь протереть сразу наполнившиеся слепящими слезами глаза. Он пытался нащупать противника, который в ту же секунду отскочил.
Тарен упал на колени. Тяжелый башмак Дората смял ему ребра. Тарен вскрикнул, потом повалился на бок и скрючился, задыхаясь. Он отчаянно пытался вскочить, но даже сила гнева не могла поднять его на ноги. Он бессильно обмяк, уткнувшись лицом в землю. Дорат подошел к мечу, выдернул его из мягкой земли, повернулся к лежащему Тарену.
– Я пощажу тебя, свинопас, – презрительно бросил он. – Жизнь твоя ничего не значит для меня, и я не желаю брать ее. Если же ты опять попадешься на моем пути, для тебя добром это не кончится.
Тарен с усилием поднял голову. В глазах Дората он увидел лишь холодную ненависть, которая, казалось, разъедала и убивала все, на чем останавливался этот источающий злобу взгляд.
– Ты ничего не выиграл, – прошептал Тарен. – Ценность этого меча велика только для меня.
– Я получил удовольствие оттого, что отнял его, свинопас. Больше всего меня радует сама добыча, а не ее ценность. – Дорат подбросил меч, ловко поймал его, запрокинул голову назад и расхохотался. Потом повернулся к лесу и ушел.
Даже после того, как силы постепенно вернулись к нему, а жгучая боль в боку понемногу утихла, Тарен продолжал обреченно лежать на земле, раскинув руки. Затем медленно поднялся, собрал свои разбросанные вещи – плащ, боевой рог, пустые ножны – и поплелся к Ффлеуддуру и Гурги. Дорат и его люди исчезли, однако презрительный и наглый смех разбойника все еще звучал у Тарена в ушах.
Глава тринадцатаяПотерянный ягненок
Под ясными небесами, сопутствуемые мягкой и тихой погодой, путники углубились в Горные кантрефы. Гурги перевязал рану Тарена, и юноша страдал от нее гораздо меньше, чем от потери меча. После схватки Тарена с Доратом бард все реже вспоминал о своих ушах и слово «заяц» уже не так часто срывалось с его уст. Вопреки всему он стал разделять неистребимую веру Тарена в счастливое завершение их путешествия. Гурги все еще горько сетовал на лесные опаски и ужаски и часто оборачивался, чтобы сердито потрясти кулаком вслед давно растворившимся в чаще врагам. К счастью, никто из людей Дората больше не попался им по дороге, хотя, как серьезно твердил Ффлеуддур, ни один злодей не решится к ним приблизиться, увидев грозные гримасы Гурги.
– О, добрый хозяин! – причитал Гурги. – Почему ты не подул в полезный рог и не избавил себя от разбойных побоек?
– Меч много значил для меня, – ответил Тарен. – Но я добуду другой, который станет служить мне так же верно. А рог Эйлонви можно использовать только раз, и потом его сила будет безвозвратно потеряна.
– О, правда! – закричал Гурги, изумленно помаргивая, будто такая мысль не приходила в его кудлатую голову. – О, мудрость доброго хозяина! А слабые мозги скромного Гурги полны только глупками и хрумками!
– Не стенай. Твоих мозгов вполне хватает, чтобы понять, что Тарен выбрал верное решение, – вставил Ффлеуддур. – На его месте я сделал бы то же самое… э-э-э… я имел в виду… – добавил он, бросив быстрый взгляд на арфу, – если быть честным, то я, наверное, дул бы в этот рог, пока бы глаза из орбит не повылезали. Хо, эй! Уймись, старушка! – закричал он, когда Ллиан вдруг понеслась вперед. – Послушай, куда это ты?
В тот же миг Тарен услышал жалкое блеяние, несущееся из зарослей куманики. Ллиан уже была там, она игриво изгибалась, хвост ее бил по воздуху, одна лапа была поднята, готовая метнуться вглубь колючих кустов.
В переплетении ощетинившихся шипами веток жался белый ягненок. Увидев огромную кошку, он заблеял еще громче и испуганно задрожал. Пока Ффлеуддур, бренча на арфе, отвлекал Ллиан, Тарен быстро спешился. При помощи Гурги, который отгибал и оттягивал колючие ветки, Тарен нагнулся и вытащил ягненка наружу.
– Бедняжка заблудился. Откуда он здесь? – оглядывался Тарен. – Я не вижу поблизости никакого хутора.
– Ну, я думаю, он знает свой дом лучше, чем мы, – вставил Ффлеуддур, глядя, как Гурги ласково треплет ягненка по шелковистой спинке. – Все, что мы можем сделать, так это позволить ему самому искать свою дорожку.