При виде их знамен Смойт яростно взревел и пришпорил коня, пустив его вдогонку за всадниками. Но те и сами неслись во весь опор и быстро исчезли в лесу. Смойт сдержал лошадь, прокричал им что-то вслед и потряс тяжелым кулаком.
– Горион снарядил на битву все свое войско? Что ж, Гаст сделал то же самое! Эти негодяи носят его цвета!
– Сир, – мягко настаивал Тарен, – если мы сможем найти коров…
– Коров?! – взорвался Смойт. – Здесь уже не до коров, мой мальчик! Такая ссора может разгореться мигом, как искра, попавшая на фитиль! Эти тупые головорезы заставят, чего доброго, запылать весь Кадиффор! Не успеем оглянуться, как примемся резать друг другу глотки! Но, клянусь всем вином королевства, они узнают, что мой кулак покрепче их глупых голов!
Смойт посуровел. Лицо его потемнело. Он нахмурился и принялся безжалостно теребить густую рыжую бороду.
– Соседние князьки, – пробормотал он, – эти волки и лисы, не останутся в стороне. Чуть прослышат, что мы передрались, тотчас ударят со всех сторон.
– Но коровы, – гнул свое Тарен, – мы трое можем отправиться на их поиски, пока вы…
– Темница! – грянул Смойт. – Я посажу в нее Гаста и Гориона до того, как их перебранка перейдет в бойню!
Смойт пришпорил лошадь и помчался вперед, не разбирая дороги, через подлесок и кусты ежевики. Он, не оглядываясь, прогрохотал по прибрежным камням и с ходу влетел в реку, мгновенно погрузившись вместе с конем в быстрый поток. Остальные еле поспевали за ним.
Король впопыхах плохо выбрал место для брода; река здесь была глубокая, и Тарен мгновенно оказался в воде по луку седла. Смойт приподнялся на мгновение на стременах, оглянулся и взмахнул рукой, поторапливая своих воинов, но тут его боевая лошадь оступилась и вместе с всадником рухнула в воду, подняв тучу брызг. Тарен не успел даже пришпорить Мелинласа и броситься на выручку королю. Однако Смойт уже освободился от лошади, и теперь течение несло его, словно бочку.
За спиной Тарена несколько воинов повернули коней и пустили их вдоль берега, пытаясь нагнать короля. Тарен, который уже почти успел пересечь реку и был ближе к противоположному берегу, пришпорил Мелинласа, и тот вынес его на сухое место. Тарен спрыгнул с лошади и припустил по берегу вслед за плывущим Смойтом. Тут его слуха достиг грозный звук падающей воды, и Тарен с ужасом понял, что короля неумолимо несет к водопаду. От быстрого бега сердце рвалось у него в груди. Тарен напряг последние силы, но, прежде чем он успел войти в стремительно несущий поток, рыжая борода короля исчезла в пенном водовороте. Тарен отчаянно закричал. Смойт пропал за кромкой обрыва…
Глава пятаяПриговор
Тарен карабкался, скользил, полз по камням сбоку от гремящего водопада. Под ним в белой от пены чаше бассейна крутилось, пропадало, всплывало тело Смойта, безвольное и послушное безумной тяге водоворота. Тарен рванулся сквозь стену падающих струй и нырнул в воду. После многих попыток и неимоверных усилий он все же смог ухватить Смойта за широкий пояс. Борясь с водоворотом, исчезая с головой в бушующей воде, Тарен с трудом тащил тяжеленного короля на отмель.
По лицу Смойта текла кровь, и обычно красное его лицо стало белым как мел. Тарен постепенно, рывками вытянул огромное тело короля на сушу. Вмиг на подмогу ему пришли Гурги и Ффлеуддур. Смойт, как выброшенный из воды кит, распластался на земле.
Гурги, тревожно повизгивая, расшнуровал и распахнул плащ, куртку и рубаху короля, а Тарен и бард поспешно осмотрели его раны.
– Ему здорово повезло в такой круговерти отделаться всего-навсего пробитым черепом и несколькими переломанными ребрами, – сказал Ффлеуддур. – Другого бы разорвало на части или скрутило, как выстиранную рубаху. Но мы-то попали в глупое положение, – тихонько добавил он, поглядывая на воинов, обступивших почти бесчувственного Смойта. – В таком виде он не только не сможет призвать к ответу Гаста и Гориона – его бы самого вытянуть из лап смерти. Придется отвезти его в Каер Кадарн.
Тарен задумался. Он помнил слова Смойта, что ссора двух князьков может всколыхнуть все королевство, и по-прежнему считал, что лучший способ уладить ссору – это найти Корниллу. Однако мысли его путались, как тканье Ордду, и он готов был позавидовать лежащему без сознания Смойту.
– Хутор Аэддана ближе, – решился наконец Тарен. – Отнесем Смойта туда и оставим с ним Гурги. А мы с тобой, Ффлеуддур, разыщем Гаста и Гориона и постараемся уладить ссору. Что до Корниллы и других коров, едва ли мы сумеем их найти.
Приятели, разорвав на полосы свои плащи, принялись перевязывать раны Смойта. Веки короля дрогнули, и он громко застонал.
– Дайте мне поесть! – выдохнул Смойт. – Мой желудок наполовину заполнен водой, но вторая-то половина пуста! Умирать голодным не по мне. – Он похлопал Тарена по колену. – Молодец, парень. Ты спас мне жизнь. Еще миг – и из меня получился бы отличный пудинг. Проси любой милости, все исполню.
– Мне ничего не надо, – быстро ответил Тарен, перебинтовывая широкую грудь Смойта. – Увы, то, чего я хочу больше всего на свете, не может мне подарить никто.
– Не болтай, – пропыхтел Смойт. – Я могу тебе дать то, что могу дать только я. А об остальном пусть позаботятся другие.
Он захотел встать, но Тарен удержал его.
– Сир, – попытался он урезонить неуемного короля, – вы сейчас не можете ехать с нами. Разрешите отправиться с вашими воинами и…
– Добрый хозяин! Слушай! – возбужденно закричал Гурги. – Рядом опаски!
Ллиан, видимо, тоже уловила какой-то звук, потому что уши ее навострились, а усы встопорщились.
– Это моя утроба взывает о мясе и вине! – захрипел Смойт. – Звук должен быть громким, потому что я пуст, как барабан!
– Нет, нет! – Гурги, ухватив Тарена за руку, потащил его к прибрежным деревьям. – Это не урчит и бренчит пустой живот! Гурги слышит не стуки и бряки, не молчалки, не кричалки, а настоящие мычалки!
Опираясь на барда, Смойт с трудом ковылял следом за ними. Гурги не ошибся. Необыкновенно чуткий слух не обманул его. Теперь и Тарен услышал слабую, низкую, тягучую ноту. Гурги уверенно несся в сторону звука. За деревьями открылась тенистая лощина, в которой бежал ручей. Тарен ахнул. Коровье стадо, окружив Корниллу, спокойно хрумкало траву.
– Будь я трижды пуст, это они! – взревел Смойт так громко, что половина рогатого стада обернулась и в тревоге уставилась на них, будто в их мирную компанию ворвался свирепый бык.
– Клянусь Великим Белином, – подхватил Ффлеуддур, – эта Корнилла мудрее любого из своих хозяев. Она увела стадо в самое укромное и тихое местечко.
Тарен подбежал к Корнилле. Она подняла голову, тихонько вздохнула и с терпеливо-страдальческим видом выкатила свои огромные глаза. Смойт, не обращая внимания на ушибы, торжествующе хлопнул в ладоши и зычным рыком подозвал своих воинов.
– Сир, позвольте отвести стадо на хутор Аэддана, – настаивал Тарен. – Да и ваши раны надо бы перевязать получше, чем это сделали мы.
– Веди куда хочешь, парень, – отмахнулся Смойт. – Главное, клянусь моими побитыми боками, мы их нашли! Теперь Гаст и Горион сами прилетят ко мне, как на крыльях! – Он подозвал двух всадников и приказал им отвезти лордам весточку о найденных коровах. – Скажите этим двум петухам, где я их жду! – прокричал он вслед посыльным. – И скажите, пусть объявят перемирие, раз уж коровы нашлись!
– Гурги нашел их! – дико прыгая, вопил Гурги. – Да, да! Смелый, умный, прислушливый Гурги находит все, что теряется, о да! – Он сам себя обнял длинными лохматыми руками и, казалось, вот-вот лопнет от гордости. – О, барды будут петь об умном Гурги свои громкие бренчалки-величалки!
– Наверняка будут, мой верный друг, – улыбнулся Тарен. – Ты нашел стадо. Но не забудь, что нам предстоит еще иметь дело с Гастом и Горионом, а Корнилла всего лишь одна.
Коровы поначалу ни за что не хотели покидать уютную лощину, но после долгих уговоров Тарену удалось все же увлечь Корниллу на хутор Аэддана. За ней потянулось и все стадо. Коровы шли медленной длинной вереницей, мыча и вскидывая рога. Воины Смойта и сам король ехали по обеим сторонам стада. Рыжебородый Смойт размахивал копьем, будто это был посох гуртовщика. Ллиан неслышно перебирала мягкими лапами, а Гурги гордо устроился на спине Корниллы, эдакий лихой лохматый наездник.
Когда впереди показалась хижина Аэддана, Тарен галопом помчался вперед, громко окликая хозяина. Но не успел он спешиться, как дверь резко распахнулась. На пороге стоял разъяренный Аэддан с заржавленным мечом в руке. Тарен мельком заметил, что за спиной крестьянина Аларка вытирает фартуком заплаканные глаза.
– Вот как ты отплатил мне за добро? – закричал Аэддан. Глаза его сверкали, ржавый, наверняка дедовский меч устремился острием в сторону подъезжавшего отряда воинов. – Ты привел еще и этих, чтобы затоптать мою землю? Убирайся! Это уже сделано другими!
– Что сделано? – опешил Тарен, потрясенный словами того, кого считал своим другом. – Я приехал с королем Смойтом и его людьми. Мы пытались примирить Гаста и Гориона…
– Не все ли мне равно, чьи воины вытоптали мой урожай? – Аэддан расставил руки, заслоняя вход в хижину. – То, что уничтожил Гаст, другой, Горион, довершил! Они носились взад и вперед по моему полю, так что там не осталось ни одного колоска! Битва – их гордость и забава, но мое поле – моя жизнь! Они только и думают о драке, я же мечтаю о хорошем урожае.
От отчаяния Аэддан устало понурил голову и опустил меч.
Тарен в ужасе глядел на поле, которое так недавно поливал своим потом несчастный крестьянин. Копыта лошадей превратили вскопанную землю в грязное месиво, молодые всходы были вырваны с корнем и лежали теперь искромсанные и безжизненные. Урожай, на который Аэддан так рассчитывал, никогда теперь не собрать. Тарен ощутил горе крестьянина как свое собственное.
Прежде чем он успел заговорить, из леса, окаймлявшего хутор, появилось войско. Тарен узнал лорда Гориона, скачущего во главе своего отряда. В следующее мгновение появились лорд Гаст и его всадники! Увидев соперника, владетель кантрефа пришпорил коня, понесся вперед, около хижины крестьянина соскочил с седла и с яростным криком помчался навстречу Гориону.