Таргитай приблизился, в ноздри ударила волна смрада от немытого тела. Он едва сдержался, чтоб не скривиться.
– Кто ты? – спросил он громко, отчего горные вершины вокруг эхом отразили его голос. – И отчего прикован здесь? За что тебя покарали?
Велет одарил его взглядом, в котором плещется горечь. Едва заметные в усах и бороде губы шевельнулись.
– Воистину, – молвил он, – люди не помнят добра… Ты часом не из невров?
Таргитай изумлённо распахнул глаза, затем медленно кивнул.
– Я сын Вырвидуба! Внук Тараса!
Гигант перестал хмуриться, близко посаженные глаза теперь смотрят с одобрением.
– В тебе моя кровь… – прогудел он. – Я – Промет… а здесь прикован за то, что украл у богов то, без чего людям не выжить.
Дудошник радостно вопросил:
– Неужто научил слагать песни?
Велет поморщился, будто хлебнул уксуса.
– И откель такой умный взялся… – сказал он, но потом нехотя пояснил: – Огонь! Я украл у Рода священный огонь! Без него ни согреться, ни поросёнка зажарить! А песни… песни люди всегда могли петь. Они согревают душу, но дух не живёт без тела. А телу нужно тепло и горячая еда.
При упоминании поросёнка Таргитай сглотнул слюну. Однако на лице проступило уважение.
– Огонь, это… ага… – только и смог сказать он и с почтением отвесил поклон до земли. – Ты велик, о могучий Промет! Благодарю тебя от лица всех людей! Твои муки не напрасны!
Промет дёрнул головой, звякнули цепи, когда он пошевелил широкими, как гора, плечами.
– Что ты знаешь о муках? – произнёс он горько. – Вечность пробыть здесь, когда печень мне постоянно клюет ворон, а потом она вырастает вновь, чтобы снова её склевал…
Внезапно он поменялся в лице. В потухших глазах блеснула гордость. Губы разошлись в улыбке, изо рта вырвался торжествующий хохот. Гигант запрокинул голову к небу. Цепи, что удерживают его могучие руки, с лязгом натянулись.
– Слышишь меня, Род?! – закричал он. – Ты хоть и всемогущий, но ты – проиграл! Люди живут и процветают! Однажды они станут ровней тебе и всем небожителям! Пусть меня хоть всего исклюют твои облезлые вороны, я все равно добился своего!!!
Среди серого неба прогрохотало. Ветром мгновенно нагнало тучи, они превратились в бурлящую чёрную массу. Там зарычало, словно внутри стал просыпаться исполинский зверь. Небесный рык стал эхом отскакивать от гор, что торчат вокруг, как гигантские грибы.
От нового грохота в небе у Таргитая едва не заложило уши. Он прикрыл их ладонями, чувствуя, как в висках стучит кровь. Из туч ударила огромная молния, осветив всё вокруг ярким светом.
Налетел ветер, дудошник вскинул ладонь, заслонив глаза от травинок и мелких камешков.
Сквозь пальцы увидел, как высоко в небе появился и стал кругами опускаться к земле чёрный, как уголь, ворон величиной со свинью.
Громкое карканье разносится над горными пиками, многократно усиленное эхом, словно там не один ворон, а целая стая.
Громадная чёрная птица пронеслась мимо невра, едва не зацепив крылом. Невр вздрогнул. Размах крыльев, как рука Таргитая от плеча до ногтей. Мощные крылья резко захлопали, бросив крепкое тело ворона вверх. К набедренной повязке велета.
Велет смотрел на птицу с ненавистью, но теперь в глазах лишь презрение, а губы искривились в усмешке. Ветер треплет грязные волосы, заставляет бороду колыхаться над голой исхудавшей грудью.
– Снова ты, мой мучитель! – прогудел он, не отводя взгляд, и силуэт ворона на миг отразился в его глазах. – Вновь явился клевать мою плоть, крылатый палач. Знай, что я тебя презираю! Ты мудр и многое повидал. Но коли служишь Роду, боясь ослушаться, то ты – последний трус!
Ворон уселся на набедренную повязку Промета и сложил крылья. Когти плотно вцепились в шкуру, и та провисла под его весом.
Птица принялась хищно бить клювом в правую часть плоского живота. Промет вздрогнул.
– Будь ты проклят, воронья душа! – прорычал он. – Пусть отовсюду тебя гонят, не давая приюта! Да будешь ты изгоем среди всех птиц и людей!
Ворон, не реагируя, продолжал бить клювом живот. Лицо велета исказилось от страшной боли. Сквозь зубы вырвался сдавленный крик.
На Таргитая нашло оцепенение. Однако вид выступившей крови привел его в чувство. Он шагнул вперёд, замахав руками.
– Эй, кыш! Кыш! Пшёл отсюда!
Ворон повернул к нему голову, сверкнул глазом. Затем продолжил клевать. Меж краями широкой раны уже видна массивная черно-красная печень.
Кровь струится по набедренной повязке велета. Тонким, прерывающимся ручейком стекает вниз, образуя лужицу на камнях под ногами.
Промет закричал, дёрнулся, пытаясь согнать с себя птицу. Громко зазвенели цепи, но ворон намертво вцепился в повязку.
Таргитай легонько ударил ворона ладонью. Пальцы словно наткнулись на каменное изваяние с жёсткими перьями. В ответ птица повернула голову. Глаза хищно блеснули, он хрипло каркнул.
Невр вытащил Меч. Лезвие обрушилось на ворона, разрубив голову и превратив в кровавое месиво. Чёрная туша в перьях грузно упала на камни прямо в лужу крови под ногами велета. Оттуда взметнулись брызги.
Дударь недоверчиво посмотрел на птицу, словно пытаясь понять, притворяется эта гадина или правда сдохла.
Промет расслабленно выдохнул, провис на цепях. Однако лицо всё ещё перекошено болью, набрякшие веки скрывают глаза от обступивших долину гор и стоящего прямо перед ним варвара.
Внезапно ворон с карканьем рванулся вверх. Чёрные крылья захлопали, точно паруса на ветру, стряхивая алые капли крови.
Ворон летит с размозжённой, перемазанной кровью головой. Таргитай вытаращил глаза.
– Ах ты, пернатая скотина! – прокричал он в сердцах.
Птица принялась летать кругами, словно выбирая момент для атаки. Дударь расставил ноги пошире, крепче сжал в руках Меч. Глаз не спускает с огромного ворона, что со злобным карканьем носится в воздухе.
Словно передумав нападать, птица стала подниматься выше, всё сильнее и чаще лупя по воздуху крыльями. Наконец, превратилась в чёрную точку и пропала среди туч. Пики гор вокруг замерли в тишине.
Таргитай одним движением бросил Меч в перевязь.
Промет открыл глаза. По бледному лицу заметно, что сдерживает боль. Рана на животе перестала кровоточить, запеклась тёмной коркой.
– Ты… – проговорил велет гулким голосом. – Ты… помог, пусть и ненадолго! Избавил от мук…
– Род несправедлив, – печально покачал головой дудошник. – Люди же – всё равно его дети.
Лицо гиганта смягчилось, губы тронула улыбка.
– Я Промет… сметливый… многое знаю. Ты – мой потомок, что выбил себе место среди богов… Добро… Может, ты своим появлением разгонишь эту гниль в вирии и вернёшь людям благословение, которое боги не торопятся передать. Скажи им, что люди – не скот, чтобы его резали в жертву! Не послушные рабы, чтобы повиноваться каждому слову! Так и передай Роду, если его узришь! Место богов должны занять люди! Помни об этом, Таргитай!
Дударь кивнул. Лицо растерянное, словно всё ещё не верит, что ему такое по силам.
Он с состраданием смотрит на исхудавшее тело гиганта, его измождённое лицо. Но больше всего взгляд притягивает окровавленная рана на животе, перед мысленным взором громадный ворон до сих пор стучит клювом, выедает у обречённого на муки велета печень.
Внезапно Таргитай изменился в лице. Глаза сверкнули решимостью.
– Это несправедливо! – воскликнул он с жаром. – Неправильно!
Шагнув к Промету, схватился за толстую цепь, удерживающую правую руку велета.
Великан глянул на него, в потухших глазах проступило великое изумление.
Схватившись за цепь обеими руками, Таргитай что было сил потянул в стороны. Мышцы под волчовкой пошли страшными буграми, точно заглотивший козу удав. Щёки раскраснелись, будто их натёрли свёклой.
Он тянул в стороны, пока не раздался едва слышный звенящий хруст. В ладонях Тарха оказалось по обрывку тяжёлой цепи.
Промет удивлённо заметил, что невр излучает могущество и силу, какой обладают лишь обитатели вирия. Волосы струятся по плечам, как расплавленное золото. Из голубых глаз словно просвечивает само небо.
Дудошник схватился за вторую цепь. С силой потянув в разные стороны, он стиснул зубы от боли – мышцы натянулись, точно верёвка на вороте колодца. С мучительным стоном он разорвал и вторую цепь.
Затем нагнулся и с яростным рёвом оборвал цепи на ногах. Лицо блестит от выступившего пота, но на губах счастливая улыбка.
Промет тяжело ступил на траву. Ноги едва заметно дрожат. Глаза на бледном, исхудавшем лице светятся торжеством, он вскинул к небу освобождённые руки.
– Свобода! – закричал велет хрипло, чувствуя, как тело купается в налетевшем порыве холодного ветра. – Наконец-то, свобода!
В глубине небес раскатисто загрохотало. Гром, словно эхо, повторился несколько раз, а потом стих. Лицо Промета осветила хлестнувшая от края и до края ослепительно яркая молния. С неба хлынули мелкие капли дождя и, растекаясь по лицу, принялись стекать по щекам, промывая дорожки на грязной коже.
Казалось, велет забыл про Таргитая. Он стоит, закрыв глаза, наслаждаясь свободой, смакуя каждый глоток воздуха. Вместо раны на животе уже бугрится сизый шрам.
– Прощай, Промет, – сказал Тарх негромко.
Развернувшись, направился прочь. Вновь поднялся утихший было ветер, начал холодить кожу, трепать мех волчовки.
Ветер стремительно набрал силу. И вот уже несет с собой холод, жёсткие порывы треплют дударю волосы. Холодный воздух иглами впивается в кожу.
Глава 6
– Числобог! – произнёс он, глядя в висящее низко серое небо. – Что дальше? Промет уже рассказал всё, что смог!
Плеч Таргитая словно коснулись огромные невидимые ладони. Вокруг всколыхнулся воздух, закрутился, подбирая травинки и камешки, вновь окутывая коконом.
Стенки вихря скрыли окружающий мир. Незримая сила рванула Таргитая вверх. Желудок подпрыгнул к горлу, и он с трудом подавил тошноту. Далеко внизу вновь мелькает земля. Всматриваясь до рези в глазах в это сплошное белое, с чёрными кляксами полотно, Тарх сообразил, что всё ещё летит над горами.