– Но ты мог сам дать людям последний бой и упокоиться с миром, – сказал он. – Почему всё же решил вернуться?
Гигант усмехнулся, в глазах светится горечь.
– Я слушал вчера твою песнь для Амалы, – повторил он. Таргитай только сейчас заметил, что на нижней губе запеклась кровь, да и гигант выглядит потрёпанным, будто и в самом деле участвовал в драке. – Я понял – миру нужен ты, Сварог! Твои песни! Меня вчера пытались убить какие-то селяне, решили, что я чудовище. Я просто шёл мимо, но они напали, чтобы, так сказать, дать сдачи заранее… Поэтому я буду и дальше держать небо, пока Род меня не освободит! А ты – ступай и согревай сердца людей. Твоё предназначение – в этом! А моё – подпирать небо, пока оно не будет держаться само.
Невр молча кивнул. Он уже повернулся, чтобы уходить, как вдруг велет его окликнул.
– Постой! Помоги! – попросил он с неловкостью. – У меня там сзади – достань подушку.
Таргитай сначала не понял, о чём он, решив, что за время отсутствия у Атланта просто выросла задница. Такое бывает, когда после долгого воздержания начинаешь есть и пить за троих, а то и за восьмерых. А жил Атлант впроголодь, похоже, целые века.
Приподняв рубаху, Таргитай увидел, что к пояснице привязана простой льняной верёвкой подушка из красного бархата. Золотые нити и самоцветы на ней сплетаются в фигуры зверей с человеческими головами, людей с личинами птиц и зверей, могучих и свирепых.
Тут же на ткани мерцают звёзды, словно сами боги натянули на эту подушку сияющее ночное небо. Тарх ощутил, как потянуло ночной прохладой, лица коснулся ветерок с запахом горьких трав.
Велет с натугой приподнял небо, так, что на шее вздулись жилы. Плиты мышц на груди и плечах начали выпирать, словно вот-вот прорвут кожу.
Взобравшись на камень и встав на самые цыпочки, дударь положил подушку Атланту на плечи. Тот медленно опустил небесный свод, и полупрозрачная плита, что укрывает весь необъятный мир, легла на него.
Велет положил под нее руки, растопырив их на плечах так, что локти торчат в разные стороны. Ветерок гладит его лицо, спутанные волосы, играет нечёсаной бородой.
– Благодарю… – прошептал Атлант. – Прощай, Сварог! Век тебя не забуду!
Тарх вскинул ладонь, прощаясь. Повернувшись спиной к Атланту и Краю земли, за которым усеянная звёздами чернота, невр двинулся прочь. С одной стороны, испытал облегчение, а с другой – начал ломать голову, как теперь вернуться в родные края. Вернее, в те, откуда его забрал Числобог.
За спиной приятно ощущается тяжесть Меча, чувствуется идущий от него зуд. Мол, давай уже скорее в бой, я так давно не рассекал человеческую плоть, не пил свежей крови!
Невр вышел к пропасти, но затем, повинуясь чутью, взял левее. Тут же обнаружилась убегающая вниз по камням узенькая дорожка. С обеих сторон пропасть – если упадёшь, лететь до земли долго, да и успеешь обделаться по дороге.
Он ощутил, как начало холодать, стал кутаться в волчовку. Пятачок, где он провёл какое-то время, подменяя Атланта, словно был окутан тёплыми летними ветрами, а здесь в лицо ударил поток холодного воздуха и начал пробирать до костей. Он услыхал стук собственных зубов.
Солнце хоть и карабкается в небо ярким пятном, но не греет, а наоборот, от него только холоднее.
Ведущая вниз дорожка сделалась ещё более крутой, под ногами начало скользить. Пришлось растопырить руки, чтобы удержать равновесие. Но всё равно из-под ног сыплются мелкие камешки, подошвы истёртых сапог скользят по земле. Пару раз Таргитай чудом не свалился в пропасть.
Дорога начала расширяться, затем упёрлась в обрыв. Таргитай, хлопая глазами, растерянно спустился на небольшю круглую площадку. С неё открывается дивный вид на белоснежные горные вершины, на яркие изумрудные пятна долин.
Внезапно раздалось конское ржание. Покрутив головой, Тарх ничего не заметил, но потом опустил взгляд. Чуть ниже ещё одна скальная площадка, похожая на протянутую ладонь. Эта уже раза в три шире. Там топчутся, фыркая и играя друг с другом, дивные крылатые кони.
Мелкие, невысокие, но в них чувствуется скрытая мощь. Чутьё подсказало, что каждая из этих лошадок смогла бы понести не только Мрака с его огромной секирой, а легко бы подняла ещё и Тарха с Олегом. Четыре дивных скакуна.
Кожа коней гладкая, точно из шёлка, горит ярко-красным цветом, словно эти конячки рождены прямиком из огня. Их красивые до загляденья гривы и крылья тоже схожи цветом с пылающими кострами. Невр даже ощутил волны идущего от коней тепла.
Присев на корточки, он стал наблюдать. Дивные кони звонко ржут, тычутся друг в друга лохматыми лбами. Один, самый крупный, даже пытается кусать соседа, а тот отвечает недовольным ржанием и бодается, словно на голове раньше был рог, и он привык отбиваться от назойливых сородичей.
Присмотревшись к самому крупному, который ведёт себя чуть агрессивно, Таргитай заметил, как под огненно-красной кожей перекатываются могучие мышцы, и этот конь выглядит крепче остальных, держится величественнее, более свободно и гордо.
Он думал и так и этак, как к ним подойти поближе и чтоб не спугнуть. Незаметно не подберёшься и сверху не прыгнешь – тогда точно разлетятся, лишив его последней надежды отсюда выбраться.
Не придумав ничего лучше, Таргитай негромко запел. Весёлую, лёгкую песенку, какую спел бы своим сыновьям, рожденным от Даны.
Кони насторожились. Перестав играть и бодаться, задрали косматые головы. Таргитай не стал скрываться. Из него изливается простое, радостное ла-ла-ла, но в напеве сквозят образы чистого, безоблачного неба, яркого солнца и громадных белых облаков.
Медленно, всё напевая и напевая, Таргитай начал спускаться. Под подошвами шуршит и хрустит, к площадке, где настороженно замерли кони, сыплются мелкие камешки.
Тарх лишь изредка смотрит под ноги, чтобы не споткнуться, но затем сразу же находит взором глаза огненных коней.
Он выбрал того, что крупнее. Определил как вожака и самца, с ним и надо вести диалог.
Остальные, похоже, кобылки. И хоть Таргитаю всегда легче договориться с девками, но в данном случае от вожака зависит всё. Он в ответе за стаю и, если почует угрозу, станет биться до последнего, защищая женщин.
Наконец, дударь оказался на площадке. Не переставая петь, с улыбкой развёл руки в стороны, демонстрируя добрые намерения. Лошадки попятились, не сводя с него больших, настороженных глаз.
Лишь вожак остался на месте, посмотрел с угрозой. У него вырвалось тревожное ржание, словно предупреждает не подходить. За спиной алым пламенем трепыхнулись могучие крылья.
Две лошади с разбега прыгнули в пропасть. Таргитай замер, боясь спугнуть остальных. Те, что спрыгнули, зависли в двух шагах от площадки, неспешно машут крыльями, ржанием призывая вожака и ещё одну спутницу присоединиться.
Таргитай поймал взгляд огненного коня и стал медленно приближаться. Он спокойно встретил настороженный взор скакуна, внутренне восхищаясь его красотой, мощным телом, могучими крыльями.
– Не бойся, – проговорил дудошник, – не бойся. Не обижу!
Огненно-красный конь заржал. Взвившись на дыбы, принялся бить копытами по воздуху, каждое размером с навершие боевого молота. Могучий конский силуэт заслонил яркое солнце.
Таргитай мгновенно отпрыгнул в сторону и оказался рядом. Ладони легли на конскую шею, пальцы легонько пробежались по бархатной коже. Конь перестал брыкаться, но всё равно тревожно ржёт, потряхивает головой.
Грива наощупь нежная, почти как женские волосы. Таргитай обнял коня за шею, принялся шептать на ухо ласковое. Из больших ярко-огненных глаз жеребца медленно ушла тревога.
Когда Таргитай влез коню на спину, тот не противился. Вспоминая, как летал с Олегом и Мраком на змее, он вздрогнул, когда справа и слева распростёрлись два крыла, каждое похоже на раздуваемый ветром, стелющийся по земле костёр.
Тарх крепко взялся за конскую шею, боясь, как бы её не свернуть, но и самому не сверзиться с гладкой спины.
Животное под ним скакнуло в пропасть, и дудошник охнул, чувствуя, как душа уходит в пятки.
Жеребец сперва махал крылами, набирая высоту. Затем понёсся, расправив крылья, подставляя их идущим от земли тёплым потокам воздуха.
Вцепившись, Таргитай видел, как далеко внизу проплывает земля. Там тянутся рядами горные вершины, виднеются пятна лесов, степей, меж ними вьются реки – с такой высоты они кажутся тонкими лентами.
Мир внизу словно на дне огромной пропасти.
Подняв голову, Тарх увидел, что три лошадки летят впереди. Ветер задувает назад яркие огненные гривы. Они словно боевые подруги, сопровождающие могучего воина в опасное путешествие.
Вскоре конь под Таргитаем медленно пошёл вниз. Спутницы принялись отставать одна за другой. Словно прощаясь с вожаком их маленького табуна, они оглашали воздух ржанием и сворачивали в сторону. Их крылья с силой захлопали по воздуху, и невр смотрел, как гордые силуэты пропадают за облаком.
Он ласково погладил гриву жеребца, потрепал по торчащим из неё мягким ушам.
Конь, почувствовав сильную руку, тряхнул головой, нервно дёрнулся. Таргитай вновь потрепал по гриве, нагнулся и прошептал успокаивающе ласковые слова. Конь пошёл спокойнее, ровнее. Всё ещё сжимая бока коленями, Тарх крепко держится за шею, но уже расслабился.
Внизу медленно вырастают в размерах домики. Видны похожие на муравьёв селяне, узкие улочки, что опутывают деревеньку.
Таргитай похлопал коня по шее, показал пальцем, и тот, повинуясь, стал забирать левее. К темнеющему вдали лесу.
В спину невру жарит карабкающееся по небосводу солнце, яростно нагревает через волчовку плечи.
Лес всё ближе, взор уже вычленяет из этой сплошной зелёной массы отдельные деревья, похожие на воинов, что бдят на границе, не пропуская недругов в своё царство.
Пока не опустились слишком низко, Тарх успел заметить за лесом огромный город. К нему тянутся ниточки дорог, там ползут телеги, скачут фигурки всадников. Белеют каменные стены, выглядят вечными, несокрушимыми.