– Соображения высказывать рано. Думаю, что через месяц смогу дать отчет. Если вас, господа, это устраивает, жду завтра на Чистых прудах для подписания бумаг. Я две ночи не спал и сейчас хотел бы, с Вашего разрешения, отправиться домой и этот пробел восполнить.
Присутствующие закивали в знак согласия. С кресла рядом с Сазоновым поднялся грузный пожилой мужчина с розовым мясистым носом на плоском щербатом лице:
– Данила Прокопьевич Федоренко. – Представился щербатый и протянул Ерожину огромную пухлую ладонь.
– Подполковник Ерожин. – Ответил сыщик и почувствовал, что его рука утопает в чем-то мягком и теплом.
– Пойдем на минутку. Погутарим с глазу на глаз. – Предложил Федоренко и, взяв сыщика под локоток, повел его в бывший кабинет Натана.
Петр Григорьевич успел отметить настороженный взгляд Сазонова и ободряющий жест Кроткина. Он попросил прощения и, выскользнув из мягкой руки хохла, направился в угол. Интересовавший сыщика мужчина исчез. На столе остался лишь его пустой стакан от минеральной.
– Кто сидел на этом стуле? – Спросил он высокого молодца в шикарном двухбортном крстюме.
– Здесь? Мятишкин, а что? – Ответил молодец.
– Кто такой Мятишкин? – Не отставал Ерожин.
– Как объяснить? Мятишкин есть Мятишкин. – Удивился вопросу молодой человек и Ерожин понял, что Мятишкин личность в офисе известная. Он незаметно достал платок, сгреб в него пустой стакан и, вернувшись к Федоренко, позволил увести себя в директорский кабинет.
– Садись, подполковник. В ногах правды нема. – Указал Федоренко на маленький диванчик у окна. Сам представитель холдинга «ДОМ» в директорское кресло не сел, а подвинул стул к Ерожину и кряхтя опустился рядом. Рот Данилы Прокопьевича улыбался, но хитрые серые глазки взирали из щелочек век настороженно:
– Вот, что подполковник, в нашем деле слухи иногда чуднее пистолета. В деловом мире бачат, что Натан згинул, наложив на себе руки, потому, что его цирюльня прикатила к банкротству. Нам такие слухи дюже мерзки. Акции компании пошли вниз. Ты сам як бачишь? Натан себя шлепнул, или его?
– Я видел труп через окно. Акт осмотра места происшествия и медицинское заключение в руках не держал. Что я могу сказать? – Ответил Ерожин и широко зевнул.
– Слухай, подполковник, твой свояк Кроткин, за тебя такие гарные слова сказал, что я дывлюсь, як ты такой недогадливый. Кладу тебе двадцать пять тысяч зеленых, но чтобы через неделю ты дело сробил. Мне тягомотить месяц не гоже. Убытки понесу тяжкие, за что батько генеральный мне дышло прочистит. Я подбил холдинг на покупку акций компании «Риск», с меня и спрос. По рукам? – Улыбнулся Федоренко и протянул свою лапищу Ерожину.
– Постараюсь, Данила Прокопьевич. Гонорар больно заманчивый. – Оскалился подполковник.
– С договором запынки не будет. Завтра Сазонов приедет до тебя на Чистые Пруды. А двадцать пять штук от меня премия. – Федоренко привстал, охая и сопя, полез в карман, вынул огромный бумажник и, отсчитав тысячу долларов, протянул сыщику: – Меня с этой кумпанией судьбина связала, нодо ее нутро пронюхать. Возьми в качестве задатка на расходы.
– И расписку не потребуешь? – Поинтересовался Ерожин, убирая деньги.
– Ты здесь распишись: – Данило Прокопьевич шлепнул себя ладошкой по сердцу и тяжело поднялся: – Да начинай робить.
Сева дожидался родственника внизу, возле своего мышиного «Мерседеса»:
– Не зря я тебе отдохнуть помешал? – Подмигнул он Ерожину.
– Да, хохол Федоренко на обещанья не скупится, даже авансец всучил. – Согласился Петр Григорьевич.
– Ты знаешь, сколько лет этому хохлу?
– Думаю, за шестьдесят – Предположил сыщик.
– Ему восемьдесят два. – Усмехнулся Сева, весьма довольный реакцией подполковника: – Сей мудрый старый волк десятка молодых стоит. Я с ним работал, так скажу тебе, такой энергии и у тридцатилетних не часто встретишь. Он как бульдог, коль схватит дело, так уж из пасти не вытянуть. И слово свое держит.
Ерожин поглядел на часы. Ехать домой смысла теперь не имело. Полковник Бобров через час ждал сыщика. Петр Григорьевич простился с Севой и погнал на Петровку. В городе начинался час пик. На то, чтобы пробиться через центр, Ерожин потратил весь час и на встречу явился с десятиминутным опазданием. Но это Боброва не огорчило. Увидеть подполковника вовремя Никита Васильевич и так не очень надеялся:
– Что, уже выдрыхся?
– Какой выдрыхся? На собрание вызвали. – Пожаловался Ерожин.
– Ты сам себе директор, кто же тебя может вызвать? – Удивился Никита Васильевич.
– Меня вызвали на Коммунистическую в офис компании «Риск». Поручают следствие по делу Натана Веселого. Вот стаканчик приволок, пусть ребята там пальчики посмотрят.
– А чьи это пальчики? – Насторожился полковник.
– Да так, на всякий случай. – Отмахнулся Ерожин.
– Вот так всегда. Тебе работать за бабульки, а мне за честь державы. – Проворчал Бобров и, оглядев сонную физиономию друга, предложил чая:
– Давай крепенького. Сразу глазенки откроются. Я, как в известном анекдоте, заварки не жалею.
Ерожин это знал и, усевшись в кресло, с любопытством отследил, как хозяин кабинета сполоснул и вылил в ведро остатки старой заварки, сходил в туалет за водой, извлек из ящика пачку со слоном на этикетке.
– Номера проверил? – Спросил Петр Григорьевич, дождавшись, когда Бобров установит скоростной чайник в электрическое гнездо и усядется за стол.
Никита Васильевич подвинул к Ерожину бумагу с факсом.
– Вот, что ты просил. Из столичного управления ГИБДД прислали. Кстати, помнишь, ты интересовался «опелем» бирюзового цвета. Его таки сперли. Хозяин подал заявление.
Подполковник кивнул, сделав вид, что это известие его интересует мало, тщательно переписал фамилии владельцов автомобилий и адреса их прописки. Это были люди разных профессий, но все относились к миру бизнеса. Исключением стал юрист Брагин, но сыщик предположил, что и он ведет свои дела не в заводских трущобах.
– Почему тебя заинтересовали эти господа? – Никита Васильевич добыл информацию и считал, что имеет право знать зачем.
– Все они навестили квартиру, где закончил земное существование Натан Маркович Веселый.
– Вот как? – Насторожился полковник: – Выходит, что и все они могли стать его убийцами.
– Возможно, но сперва покажи заключение медиков. – Попросил Ерожин.
– Его пока нет. Но, уверен, что смогу удовлетворить твое любопытство. – Ответил полковник и нажал кнопку. Через минуту в кабинет вошел следователь Волков. Тимофея Волкова Петр Григорьевич уважал за собранность, профессионализм и полное остутствие показухи в работе.
– Нарисуй Ерожину картинку за медэксперта. Когда, по твоему, свел счеты с жизнью Веселый бизнесмен – Сколамбурил Бобров.
– Мы приехали минут через тридцать после твоего звонка. – Поглядев на Ерожина, начал Волков. Подполковник утвердительно кивнул. – Гуляев решил, что покойник пролежал в квартире меньше суток.
– Что значит меньше суток? Слишком растяжимо сказано. Двадцать три часа, или десять часов? – Обозлился Ерожин.
– Приблизительно тринадцать, четырнадцать… Точное время смерти выдаст лабораторная экспертиза дня через два. Но не думаю, чтобы Гуляев сильно ошибался. Он ошибается редко.
– А когда посетили квартирку ребята из твоего списка? – Обратился Бобров к Ерожину.
– Пока все сходится. – Ответил Петр Григорьевич.
– Тогда, Тимофей, выпиши повестки этим господам из списка ГИБДД. Пусть отчитаются, что делали возле квартиры с покойничком. – Приказал Бобров и ехидным тоном добавил: – Дай Ерожину ознакомиться с делом, свидетельскими показаниями жильцов, протоколом осмотра квартирки. опознанием трупа. Фотки покажи, не скупись. А потом мы на Петруху насядем и выжмем из него преступничка.
Волков вышел и через пять минут вернулся с папкой. Ерожин попивал черный густой фирменный чаек Никиты Васильевича. Сонливость быстро таяла, и он внимательно изучал уже успевшую разбухнуть от бумаг папку. Ничего принципиально нового сыщик для себя из дела не выудил. Если не считать, что Натан Маркович Веселый застрелен из своего личного оружия. На полу рядом с убитым обнаружен «Браунинг», зарегистрированный на имя бизнесмена. Отпечатки пальцев Натана Марковича на оружии имеются, но выражены слабо. Можно выдвинуть версию, что стрелял не он сам, а человек в перчатках. А отпечатки владельца сохранились с прошлых времен. Волоски от перчаток на рукоятке пистолета найдены. Но выстрел сделан с очень близкого расстояния, поэтому и версию о самоубийстве нельзя полностью исключать. Слово оставалось за баллистами, но их исследование к дело еще не подшили.
Сыщик старался припомнить ночных визитеров, рвавшихся в квартиру Елизаветы Груздь. Браунинг не имел глушителя, и Ерожин, находясь внизу, в ночной тишине должен был бы стрельбу услышать. Подполковник решил поговорить об этом с Михеевым.
«Вологодский следопыт выстрел бы не прозевал», – подумал сыщик и снова углубился в изучение содержимого папки.
Криминалисты сообщали, что на внешней стороне двери обнаружено множество свежих отпечатков. Если бы хоть один из них удалось найти внутри, это могло стать косвенной уликой обвинения. И такой отпечаток в деле имелся. Он не принадлежал Натану Марковичу, и был достаточно свежим. Ерожин отметил это у себя в блокноте и дожал папку. Но ничего стоящего там не отыскал. Лишь в опросе жильцов сыщик нашел любопытное для себя место. Хозяин дога, которого звали Владиславом Петровичем Кадкиным, рассказал о подозрительном типе, что приперся к нему в квартиру. По описанию полиглота сыщик без труда узнал свою персону. Но больше всего порадовало Ерожина в деле о насильственной смерти бизнесмена Натана Марковича Веселого полное осутствие материалов о его похищении. По словам Владимира Игнатовича Сазонова, который был допрошен дважды как заместитель генерального директора и как приятель девицы Груздь, Натан Маркович уже полгода снимал квартиру его подруги для иногородних командировочных компании «Риск». Натан Веселый, опять же по словам Сазонова, ключи имел, но сам никогда жильем на Сиреневом бульваре не пользовался, либо заместителю ничего об этом не говорил. Как и предполагал