Подошла к Луке, и, положив подбородок ему на плечо, спросила — Зачем ты с ним так? — Как — так? — Ну вот это всё, — я махнула рукой в сторону парня, в очередной раз плюхнувшегося в сугроб. — Светлейший с даром боевого мага — на вес золота. У него было 45 пунктов из ста боевой. Сейчас уже пятьдесят. Тьма порой подстегивает основной дар, — мужчина покосился на меня, — ну, и не основной — тоже.
Я успела замерзнуть и хотела есть, а Ибрагим напоминал сосульку, но упорно бродил по полю, когда Лука смилостивился и мы пошли обедать и отогреваться.
А потом до мигрени сидели в пустой аудитории и ставили-пробивали ментальные блоки. Мучения продолжались до позднего вечера. Спина затекла, глаза жгло, словно перцем, голова раскалывалась. Когда нас, наконец, отпустили, с трудом оторвала затекшую попу от стула и заявила: — Я ужинать и спать. К себе. Светлого вам обоим вечера. — Угу, — ответил замученный ещё больше чем я Ибрагим. — Так и быть, жду вас завтра попозже, в восемь, на том же месте. Доброй ночи, Катарина.
Так продолжалось восемь дней. Лука на третий день притащил сумку с костями, и я сотворила из неё нечто, напоминающее костяную собаку-переростка. Нечто кидалось на Ибрагима и гоняло его по полю. А потом он вслепую "гонялся" за мной. Точнее — бродил по полю, а я периодически перемещалась, если он вдруг шел в мою сторону. Ну или просто — чтобы согреться.
На восьмой день случился прогресс: парень воздел руки вверх в который раз и моя "зверушка" осыпалась грудой костей. — Ай молодца! Выпил чужую силу. Есть контакт! — инквиз был доволен произошедшим, — теперь "охота" на жертву.
Я, было, приготовилась опять бесцельно бродить по полю, но через полчаса почувствовала покалывание в затылке и маг, шедший до этого в другую сторону, повернулся, постоял в неуверенности и двинул ко мне. Отошла на сотню шагов, он снова повернул и пошел за мной. Я иду, он за мной. И я побежала.
Ибрагим отставал только потому, что бежать в слепую по снежному полю — занятие сильно утомительное.
— Хватит бегать, ставь блок!
Ага, бежать и ставить блок — всю жизнь мечтала. Справилась и сменила направление. "Охотник" резко затормозил, потеряв меня. Стоял, и, словно оглядывался.
— Всё ребятки, — Лука сделал пас руками, снимая с Ибрагима ограничения, — занятия на сегодня окончены. Ибрагим, если жертва "ушла", ищи и пробивай блок. Потренеруемся завтра. На мне. — На Вас? — удивился тот. — На мне. С её энергией ты знаком и" встать на след" тебе теперь ничего не будет стоить. Поэтому у Катарины завтра выходной. А у нас с тобой — нет. При любом раскладе послезавтра ты едешь в Буруан на экзамен. — А если не сдам? — Будешь сдавать снова. Либо пойдешь загонщиком. В штаб с твоими способностями тебя точно не посадят.
Тариинские хроники ч 19
Ибрагим сдал экзамен и был отправлен на обучение. Об этом мне сообщил Лука, когда мы отправились в Буруан на зимние каникулы.
В Таринии чтили праздник Оборота Яхве, знаменовавший отмирание старого и рождение нового.
Есть легенда, что Яхве был когда-то огромным золотым драконом, полюбившим простую девушку — Явэ, жившую на берегу Бесконечного моря. Дракон полюбил девушку и обернулся прекрасным юношей, а девушка полюбила его.
У них родилось трое детей — Тагомэ, прарадительница всех магов; Ахмо, путешествующий сквозь миры и Эвэ, она же Великая Богиня, Пресветлая.
Яхвэ и Яве были счастливы в браке, но человеческая жизнь слишком быстротечна, а дракон был бессмертен.
И когда пришел час Яве, взмолился Яхве о том, чтобы разделить своë бессмертие с любимой. Боги-прародители услышали дракона, и превратили Яхве в солнце, а Яме — в луну. Бесконечное море стало небом, Тагомэ было велено рассказывать своим детям сказки и те стали магами, Эвэ была оставлена присматривать за миром на Рагандаре а Ахмо отправился путешествовать по мирам, ища способ вернуть родителям прежний облик.
Раз в год, ровно на три дня, Яхве и Яве встречаются на небосводе и "рука об руку" идут по нему. Всё остальное время Яве убегает от Яхве смеясь, а тот догоняет возлюбленную. Говорят, когда история повторится, и дракон пожертвует собой ради той, для кого бъется его сердце, а она пожертвует собой ради любимого, души Яхве и Яве спустятся с небес на Рагандар, закончаться болезни и войны, и наступит всеобщее счастье.
Красивая легенда. Только драконов отродясь не водилось в нашем мире…
Я решила на этот раз остаться в доме у бабушки, тем более что матушка и отец тоже были там. Инквизитор поворчал, но сдался, взяв обещание, что через четыре дня он заберëт меня к себе и праздник Оборота мы встретим вместе.
Столица утопала в праздничных огоньках, иллюзиях и праздничных гирляндах. Снега не было, настоящие морозы и снегопады случались тут редко — пару раз в десятилетие, если не реже. Люди улыбались друг другу и дарили сладкие апельсины".
Автомобиль остановился перед знакомым крыльцом. Отец уже ждал меня и я радостно бросилась ему на шею.
— Тихо, тихо, егоза! Сломаешь батьку! — А мы починим! — я рассмеялась, — А где мама? — Они с Валенсией уехали в госпиталь, она что-то недомогает, сама понимаешь, — отец потупился. — Светлого дня, Господин Кабра. Лука Брезг, — инквизитор протянул моему отцу руку. — Николас Кабро, очень приятно, — отец пожал протянутую руку и переменился в лице, увидев инквизиторский знак. — Ой, Николас, прошу Вас, спокойно. Я тут по личной инициативе. — Кхм. Хорошо. Может быть, чашечку чая? — Нет, благодарю, дела.
Лука уехал, а мы остались дожидаться матушку и бабушку.
"Апельсин в Таринии и многих других странах — символ Яхве
Тариинские хроники ч 20
Я ушла в свою комнату, открыла створку старого лакированного шкафа, встала на табуретку и достала с верхней полки шкатулку со своими детскими "сокровищами". Среди белых ракушек, цветных прозрачных камушков, ярких зеленых и голубых бус, пестрых перьев и красивых фантиков, за мешочком с рунами, который когда-то подарила мне троюродная сестра, лежал он — амулет из птичьего черепа на простой верëвочке. Я повертела его в руках. Хотела, было, повесить его на шею, но меня отвлёк хлопок входной двери и голоса мамы и бабушки.
Сунула находку в карман и отправилась обнимать родных.
Спускалась по лестнице, когда увидела маму. И остановилась, замерев на месте. Дитя под её сердцем было здорово, будет мальчик, впрочем, я это знала и так. Дар мощный и при этом — темный. Вот так дела. Я сосредоточилась, но так и не смогла определить направленность.
— Катарина, девочка моя! — бабушка увидела меня первая, — как же мы по тебе соскучились! — Моя дорогая, что-то не так? — матушка нахмурилась. — Нет, что ты. Я просто очень сильно соскучилась, — я обняла её первой, решив с глазу на глаз переговорить с ба. — Ты не умеешь лгать, — бабушка внимательно посмотрела на меня, — твой потенциал вырос на столько, что ты поняла, что твою будущий брат — темный. Не так ли? — Ах ты об этом, — мама отмахнулась нарочито небрежно, — право слово, это такая ерунда.
Что? Что, во имя пресвятых ежиков", происходит? Просто, когда родилась я, она впала в такое расстройство, что её целитель-менталист полгода лечил, а тут — "ерунда"? Серьëзно? — Сандра, милая, мы с твоей дочерью побеседуем, ты не против? — ба подхватила меня под локоток и утащила на кухню.
— Что, котий побери, происходит? Почему ребенок — темный, почему ты ничего не сказала, и почему так спокойна матушка? — Ой, долгая история, — бабушка вздохнула и потерла переносицу, — не знаю, с чего и начать. — С начала? — я сложила руки на груди. — Эксперемент ээээ… Несколько вышел из под контроля. Хотя эмбрионы проверяли разными способами, определить, какой именно направленности будет маг первые сорок дней беременности, а иногда и дольше, не представляется возможным. В общем так: восемь из одинадцати эмбрионов оказались темными. Два погибли на первой же неделе. Один светлый, но слабый. Власти постановили эксперемент продолжить, а женщинам, которые согласяться выносить "темного" — приличная компенсация, спец. обучение и гос. служба будущему ребенку. Согласились трое, пятеро предпочли избавиться от плода.
Но прежде, чем ты подумаешь плохо о своей матери послушай: у Никласа не может быть своих детей, зачатых естественным путём. Если бы он был магом, с оплодотворением и искуственной подсадкой эмбриона проблем бы не вышло. Но он — неодаренный. А наши законы запрещают неодаренным заводить собственных детей искусственным путем. Сандра любит Никласа, и он её — тоже. Они смирились с тем, что у них не будет общих детей, она родила тебя от знакомого мага, по договору. Тебе ничего не говорили, так как Сандра не думала, что ты когда-нибудь поступишь в академию и узнаешь правду, расшифровав свой код.
Так вот, она согласилась стать "подопытной" на том условии, что биологическим отцом ребенка будет Никлас. Вышестоящее начальство нашло этот эксперимент интересным и дало добро. Теперь ты понимаешь, почему твоя мать смирилась с ещё одним темным в семье? — Что-то мне мне нужно присесть, — я шлепнулась на стул. — Я сейчас чайник поставлю. — Угу. — Райно старший ищет способ определения и коррекции направленности дара на генном уровне на стадии подсадки. Он рвал и метал, когда понял, что его эксперемент пошел не по плану.
— С Лайрой Брезг произошло то же самое? — С ней и ещё четырьмя подопытными. Но если остальные женщины избавились от дитя сразу, то Лайра, влюбленная в Вальдера Райно, отказалась избавляться от беременности.
Когда она была на седьмом месяце, Райно старший опоил еë зельем, которое должно было убить ребенка, но девушка, будучи сильным целителем, боролась за жизнь нерожденной малышки две недели, практически выжгя свой дар. Когда силы кончились Лайра "отключилась", её нашла соседка по комнате. Нерожденная девочка всё-таки умерла в утробе. А Лайра тронулась умом и два года пролежала в лечебнице.
Лука Брезг чуть не убил Райно-старшего, тогда-то и проявился его темный дар, дремавший до времени. Потом был суд, Луку оправдали на условии того, что он работает на инквизицию, Вальдеру дали три года тюрьмы и лишили семью всех привелегий и возможностей занимать определенные посты. — Это был ребенок Вальдера? — Да. И за помощью Лайра не обратилась, потому что боялась подставить любимого.