Тариинские хроники ч 30
Я ушла за час до рассвета, прихватив с собой Барсика — так мы назвали кота. Если он мне не поможет открыть двери с той стороны, придется строить "неживую" лестницу или "соображать" нежить покрупнее. Было зябко и немного страшно. Я не успела дойти даже до калитки дома, как меня догнал Джонатан. — Я провожу хотя бы до места, и потом уйду. — До места не получится. Я иду на Артан. — Что? — друг схватил меня за плечо и резко развернул к себе, — Да ты совсем спятила? — Я уже была там. Была, прошла анамалию насквозь и вернулась живой. — Рассказывай!
Мы пошли медленно и я рассказала ему от начала и до конца о том, как я побывала в аномальной зоне, как обнаружила, что темный дар прорвался и как поступила в академию. Упомянула про Димитра и про то, что именно поэтому попала в руки инквизитора. Джонатан дошёл со мной до двери, и остановился.
— Как собираешься внутрь попасть? — Двери открываются изнутри от легкого толчка, может Барсик откроет. — Катарина, пообещай, что вернешься живой, — друг сгреб меня в охапку и прижал к себе. — Я постараюсь, — обняла его в ответ. — И расскажешь мне остаток истории. Я хихикнула — в этом весь он: хлебом не корми, только расскажи что-нибудь интересное.
Напоследок он как-то неловко чмокнул меня в висок и отпустил. — Может мне всё-таки с тобой пойти? — Не стоит. Аномалия пропустила меня, но не факт, что ты не пропадëшь в ней без следа, как другие. Дай руку, — я разомкнула по очереди браслет инквизиции и инфобраслет — Фаргв показал, как, и застегнула оба на запястье Джонатана, — они должны быть на живом теле. Иначе через десять минут подадут сигнал тревоги. Я не думала их снимать, но раз уж ты тут, лучше не рисковать. Прошлый мой браслет не выдержал визита в аномальную зону. — Ага. Ну теперь то ты точно должна вернуться. Иначе мне будет сложно объяснить властям подобные украшения. — Джонатан, скоро отключат связь. Лука звонил вчера и говорил, что это произойдёт в течении трех дней. Так что позвони тому, с кем бы ты хотел поговорит. — Хорошо. Только ты обязательно возврашайся, — он провёл рукой по моему лицу, а затем развернулся и пошел назад, не оглядываясь.
— Ну Барсик, не подведи! Я дала коту мысленный приказ и он легко перемахнул через двери. Прыгнул раз, прыгнул два, прыгнул три. Не помогло. Подергала двери. — Да откройся ты! — сказала я в сердцах. И дверь медленно приоткрылась сама.
А? Чего? Серьезно, что-ли? Шмыгнула в образовавшуюся щель, пока охранное заклинание не "передумало".Пошла по ступеням, кот увязался следом. — Барсик, ты бы не ходил со мной.
Послала коту мысленный приказ возвращаться домой. Приказ был проигнорирован, и теперь кот прыгал по ступеням впереди меня, сверкая серыми пушистыми штанами. Ну нормально так, да? Экая самостоятельная нежить.
Смирилась и пошла вверх. Четыре раза останавливалась — отдохнуть. Это только вниз по ступенькам было топать весело.
Когда мы с котом добрались до верха, уже совсем рассвело. Лучи солнца окрашивали листву на земле яркими тонами, путались в голых ветвях сада, топили иней там, где он прихватил землю за ночь. Барсик сел на площадке около лестницы сверху, муркнул дважды и поскакал вниз.
Уже ничему не удивляясь я двинулась по дорожке к заброшенному зданию. Было морозно. Нужно дождаться, пока воздух хоть немного прогреется, а затем исполнить то, что я задумала. Представив, что мне придется раздеваться и купаться в озере, вода в котором была холодной даже летом, я поëжилась. Но иначе мне не достанет силы сделать то, что я хочу. Вздохнула, посмотрев на взятую с собой еду, но не стала рисковать. Встала и пошла собирать хворост для костра.
К тому времени, как я набрала сухих веток в достаточном колличестве, воздух успел прогреться. Я приготовила полотенце и плед, сложила хворост в кучу, достала и поставила рядом термос, который вручил мне Джонатан. Вот ведь, а сама бы я его взять не догадалась. Затем разделась, сняла все амулеты и расплела косу. Взяла с собой полотенце и плед пошла к озеру.
Всё было просто и сложно одновременно. Мне нужно было лечь в воду, отрешиться от мира и впустить в себя тьму.
Отличный план. Только вода ледяная. Как в ней расслабиться и "отрешиться" — вопрос спорный. Можно наложить на себя заклинание глубокого сна, стазиса или другое подобное. Но тогда велик шанс захлебнутся, а спасать меня некому.
Ладно. Поехали. Для начала наложила на себя заклинание, лишающее чувствительности. Легла в воду. Теперь я не чувствую температуры, но теплее вода от этого всё равно не становитсястановится. Тело реагирует соответствующим образом — мышцы сводит, нервная система бунтует. Включаю регенирацию, благо силы вокруг — уйма. Через какое-то время тело прекращает сопротивляться и деревенеет.
Несколько минут и я медленно иду ко дну. Хочу плыть, но не могу — тело не слушается. Паника. Стоп. Закрываю глаза и нахожу темный источник в далекой глубине озера. Тянусь к нему, и тьма тянется ко мне. Тьма тянется, ощупывает, ластится, шепчет разными голосами, а потом входит в самый центр грудной клетки. На этот раз всё происходит совершенно безболезненно.
— Аëве, ты пришла, счастье моё, — сильные руки гладят лицо, грудь, плечи, — Аë, я так долго искал тебя, не оставляй меня здесь. Я стою в темноте, и лишь далекий отсвет наверху дает мне разглядеть мужчину передо мной. — Арион, это ты? — тянусь к нему, тянусь и боюсь, что он сейчас исчезнет, и сердце моё разрывается от счастья и боли, — Арион… Выдыхаю его имя, и целую, целую, словно хочу напиться этим поцелуем, вложить в него всё, что только могу и забрать — ровно столько же. Раствориться в нем, если это возможно, как может душа, истосковавшаяся за сотни лет по другой душе, стремиться раствориться в ней. — Аë, радость… Тебе нужно очнуться, Аëве. Сейчас. Иначе твоё тело умрёт — голос Ариона стал тревожным, — просто разреши мне приходить в твои сны, не закрывай их. И его губы касаются моих.
Я не знаю и не помню, как я выбралась на берег. Из рта, глаз и носа текла вода. Тело горело, кружилась голова и тошнило. А впрочем, желудок, похоже, был тоже полон воды, которая поспешила найти выход.
О Богиня!
Не знаю, сколько я пролежала на берегу без сил — минуту или полчаса, когда наконец смогла встать. Накинула на себя полотенце и плед, и, шатаясь, побрела к остальным своим вещам.
Первым делом напилась горячего чая, затем разожгла костёр, и, наконец-то смогла одеться. Добрела до крыльца, завернулась в плед и заснула прямо там. Мне снилось, что меня обнимает и прижимает к себе кто-то большой. Кто-то очень большой и горячий.
Когда я проснулась, солнце клонилось к закату, мой костëр давно прогорел, а температура вокруг заметно пошла вниз. Как ни странно, я чувствовала себя бодрой, отдохнувшей и полной сил. Нос немного заложило и першило горло, но я за несколько секунд избавилась от этих ощущений. А ещё безумно хотелось есть.
Перекусив тем, что взяла с собой и допив остатки чая я села ждать темноты. Это странно — мне было так хорошо и спокойно в этом месте, что я не хотела уходить отсюда. И только понимание того, что во первых я тут задубею, а во вторых за меня будет беспокоится друг, не дало мне размечтаться о том, что бы остаться здесь. Словно отзываясь моим мыслям, где-то вдали завыли волки. Угу, аномалия не трогает животных, как бы не стать чьим-нибудь ужином.
Без приключений добралась до дома. С Джонатаном мы просидели до самого утра. Я выложила ему всё — про Димитра и всю семейку Райно, Луку, Лайру, бабушку. Рассказала, как мы с инквизитором ездили к темному озеру инициировать мой дар некроманта. Про Фаргва, маму и брата Джонатан уже был в курсе. В конце концов, совершенно вымотанные, разбрелись по комнатам спать.
Ко мне под одеяло залез Барсик. Спать с холодным мертвым котом? Удовольствие сильно ниже среднего. Я засыпала, положив руку на пушистый бок, и сквозь сон подумала о том, как бы было здорово, если бы маленькое кошачье сердце под мое ладонью снова билось.
Тариинские хроники ч 31
Проснулась через три часа, от ощущения тишины, забившейся в уши. Такая тишина случается только тогда, когда землю укрывает первый снег. Барсик дрых в ногах, свернувшись клубком, и, когда я зашевелилась, тоже проснулся и сладко зевнул. Мой мозг зацепился за какое-то несоответствие, но спросонья я не поняла, в чем дело. Кот спрыгнул и мяукая и перебирая передними лапами, начал виться в ногах. Отдала приказ успокоиться — ноль реакции.
И тут я окончательно проснулась. Нежить не спит, не зевает и не потягивается.
Высшая нежить не просит жрать! На полу передо мной был кот. Самый обычный, живой кот. Подхватила котяру на руки, ощупывая. Так и есть — теплый, живой, мягкий. Какой-то по кошачьи текучий, какими бывают только кошки, которые хотят выскользнуть из твоих рук. Села на пол, уткнулась лбом в кота и расплакалась от эмоций. Разве так бывает?
А кот эмоций не разделил, прописав мне чувствительный кусь за руку. Видимо в подтверждение — бывает.
Друг ещё дрых. Не стала его будить — он то, в отличии от меня, вчера не бултыхался в источнике. Накормила кота найденной в холодильнике печенью и начала готовить завтрак: сырники себе, блинчики — Джонатану.
Через пятнадцать минут он явился на запах — заспаный и всклокоченный. Встал в проёме, скрестив руки на груди и прислонившись к косяку. — Знаешь, такие ароматы по утрам будят мои первобытные инстинкты и склоняют к коварным и низменным планам. — Каким-таким планам? Аааа, да пресвятые ж ëжики! — я отвлеклась и закипевший кофе чуть не сбежал. — Матримониальным, — друг попытался сделать коварное и злое лицо, но вышло не очень. — Я в тебя сейчас кину чем-нибудь за такие слова. — Если блинчиком, то я согласен. — Нееет, чем-нибудь очень тяжёлым, — я подбоченилась. — Своим характером, что-ли? — Джонатан поиграл бровями и сделал круглые глаза и поднял руки в примиряющем жесте, — Всё, всё, боюсь-сдаюсь. — Садись есть. — Кэт, а что с нашим котом? Он какой-то странный, — друг сел за стол, но к еде не притронулся, с недоверием рассматривая дремлющую животину. Я покосилась на кота, мирно развалившегося пузом к верху возле батареи. — Да нет, кот, как кот. Обычный вполне. Парень почесал в затылке, потом ещё раз. Потом потëр глаза. — Это не наш кот. — Наш. — Этот кот — живой! Живой и вполне здоровый. — Угу, — я разлила по чашкам кофе и села напротив, — живой. — Это его так на Артане? — Нет, это я его так случайно ночью. Не спрашивай — как. Я не знаю.