Лицо его застыло. — Я тоже видел вот это, черное. После того, как отключился возле озера. И даже, кажется, оно проникло внутрь меня, — он передернулся, — и ещё что-то. Что-то было, не могу вспомнить, но чувство было, словно меня в сети запутали. Я тронула его за руку и он вздрогнул. — Послушай, а ты не думала, что эпидемия тоже как-то связана с этим всем? Ведь она началась тогда же, когда твои сны, когда прорвалась твоя магия и всё это завертелось. — Но она ведь началась не у нас. И вообще до Таринии докатилась в последний момент, — я поёжилась: думать о своей причастности к эпидемии мне вовсе не хотелось. — Время выходит, — друг нахмурился. — Откуда ты знаешь? — Чувствую, — он аккуратно провёл кончиками пальцев по моей щеке, — обещай, что придёшь ещё. — Обещаю. И ещё — что найду, как тебе помочь.
**********************
Я открыла глаза. На улице уже сияло солнце и пели птички. Весна вступала в свои права.
К полудню на дворе уже припекало. Температура воздуха была такая, что таяли последние остатки снега — те, что были в тени. Веселая ребятня пускала в лужах кораблики, а дорожки, те, что были повыше, уже подсохли.
Я решила прогуляться до остановки общественного транспорта. Ей-ей, такими темпами скоро ходить разучусь. Настроение, несмотря ни на что, было вполне приличным. В сердце забрезжила надежда на то, что я найду, как решить проблемы.
Магистр Мхо похвалил меня и сказал, что я могу вернуться к занятиям. Но я для себя уже всё решила — окончу академию и сдам экзамены на следующий год.
Если доживу.
Не знаю, откуда взялась эта мысль, но кольнула она меня неприятным предчувствием.
Магистр Юрас повздыхал, уговаривал остаться, затем предлагал подработку. Покрутила перед его носом инквизиторским знаком — как бы там ни было, а деньги от государства на мой счёт поступали стабильно. С нынешними ценами их, конечно, хватало едва-едва, но хватало же.
Вернувшись домой занялась готовкой и уборкой. Накормила Джонатана, потом кота, потом напитала сидящую в гостевом домике нежить.
И пошла готовить ритуал.
В книге их было три. Что же, посмотрим.
Смешала травы, заварила и выпила, начертила круг, нанесла руны на запястья, разожгла в небольшом горшке огонь и бросила туда щепотку очищающей смеси — синту" черного перца, две — соли, четыре — белой смолы и одну — камфоры. Нужны были ещё тимьян и корица, но чего не было, того не было.
Легла, закрыв глаза. На этот раз твердо решила всё-таки "достучаться" до загадочной кочевницы. А нет, так может хоть "сказку" досмотрю. Для чего-то же мне её показали.
****************************
На этот раз я и сама оказалась на берегу моря. Сразу шесть лун светили над горизонтом — больших и маленьких.
Над морем кружились два дракона, а на берегу пела прекрасная девушка. Голос её был прекраснее чем всё, что можно было услышать в любом из миров. — Это мои сыновья. Сегодня они обрели крылья, а я — память.
Я вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Передо мной стояла Ратна, та самая, из сна. Или кочевница, продавшая мне браслет? Нет, всё таки Ратна… — Вы… Вы видите меня? — Вижу, дитя. Смотри и ты, — глаза её были полны слёз, — смотри!
Я обернулась. Картинка сменилась. Теперь Этана, младшая дочь Ратны, гуляла по берегу моря с высоким темноволосым парнем в простой линялой рубахе и потертых штанах, подвернутых до колена.
Они весело смеялись, ступая по самой кромке воды, а затем парень подхватил девушку на руки и закружил её.
Я невольно улыбнулась, глядя на них — таких юных и счастливых.
Ветер подхватил песок, закружил, словно стирая картинку.
Этана спорила и ругалась с одним из братьев. С которым из двух — я не могла разобрать. Обернулась к Ратне, которая, как оказалось, всё ещё стоит за моей спиной. — Это Архон. Этана собралась замуж за Рике, сына соседского рыбака. Архон считает, что бедняк не пара для его сестры, забыв, кем был его отец.
Я снова отвернулась, что бы посмотреть что было дальше.
На берег снова наползли густые сумерки, с моря потянуло холодным ветром, а вдали горизонт озаряли молнии.
На этот раз на берегу спорили уже два молодых мужчины — Рике, сын рыбака, ставший на пару лет старше и Архон. Рике был спокоен, и пытался что-то донести молодому дракону, но тот был зол и не желал слушать. В какой-то момент Архон ударил Рике, а потом — ещё и ещё. Я, не думая о том, где нахожусь и что делаю, рванула на помощь, но с размаху влетела в твердую невидимую стену, да так, что чуть не потеряла сознание от боли. — Ой, мамочки! — Тише, дитя. Им ты уже не поможешь, — Ратна помогла мне подняться, — но у тебя светлое сердце, а я уже трижды перед тобой виновата. И буду ещё дважды. Поэтому — смотри. Всей истории не знают даже драконы.
И я смотрела.
Рике был мертв. Архон оставил его тело и ушёл. Через несколько мгновений на берег прибежала Этана. Сначала она гладила лежащего на песке мужчину по волосам и беззвучно плакала. Затем — кричала и выла: страшно, нечеловечески, так, что её вой перекрывал звук приближающегося шторма.
По моим щекам текли горячие слёзы, но я не в силах была отвести взгляд от происходящего. Девушка на берегу перестала рыдать, и теперь просто стояла на коленях над телом любимого. Вспышка молнии, и девушка застывает изваянием из молочно-белого камня.
Берег захлестывают волны, и море забирает тело, что лежит подле неё, смывает следы. Волна взмывает вверх, закрывая обзор и шторм внезапно гаснет, словно его и не было.
На пустом берегу, прямо на песке, рядом с каменной девушкой, чуть раскачиваясь, сидит мужчина. Это Драгон — второй её брат. Плечи его сгорблены, словно к земле его давит непосильная ноша.
Я не слышу того, что он говорит. Но готова поклясться, что знаю. Его губы шепчут, словно молитву "Никогда, никогда тебя не прощу. Никогда, никогда не хочу любить… "
Эти слова он повторяет, словно заклятие, а сам раскачивается в такт. Затем, когда на горизонте появляется дракон, разбегается и прыгает вверх, сам обращаясь гигантским крылатым ящером.
Мы стоим с Ратной на берегу и смотрим, как сошлись в смертельной битве два дракона — черно-зеленый Архон и серебристый Драгон.
Битва была короткой и яростной, и вот серебристый дракон падает в море…
— Я просто хотела, что бы мои дети были счастливы. Что бы они умели любить, — Ратна идет к статуе, что была её дочерью, — мне жаль, дитя. Мне очень жаль. Найди браслет. Она делает взмах рукой и сначала статуя девушки, затем она сама, а затем и весь мир осыпается песком, и меня увлекает в песчанную воронку. Я падаю, падаю вниз вместе с песком, и песок забивается мне в нос, затем в горло и легкие.
Тариинские хроники ч 46
Я читала инструкции и рассаживала семена по горшочкам. Странное, наверное, занятие с учетом того, что происходит вокруг. Но город в блокаде, сколько это продлится — не ясно. А есть что-то надо.
А ещё я пыталась "сложить пазл" из того, что показала мне… Богиня? И того, что я знала сама о драконах. Выходило из рук вон плохо.
Я как раз посадила перцы и наложила на них заклинание ускоренного роста, когда какое-то движение сбоку привлекло моё внимание.
— Джонатан! — я рванула было к другу, но споткнулась, встретившись взглядом с тем, кто стоял в дверном проёме.
Я даже не говорю о том, что у стоящего напротив была совершенно другая аура и сила. Хватило одного его взгляда… Друг не смотрел так… Так, словно ты — забавная зверюшка… А он — король… Или не король даже… Хтанг!
Мозг сам выдал это понятие, означающее у драконов нечто между титулом князя и званием верховного главнокомандующего.
Ладони вспотели, по спине прошла волна холодных мурашек, на ладонях сам собой заплясали языки черного пламени. Во рту мгновенно пересохло, язык прилип к нёбу, а слова встали поперёк горла. — Что, и прямо ударишь? Не пожалеешь — не меня, ни его? — стоящий напротив меня усмехнулся, — Не такой встречи после стольких лет я ожидал от тебя, Аё… — Не называй меня так, — я сделала ещё шаг назад, темное пламя взметнулось ещё выше. — Давай поговорим? Мне нужна твоя помощь. — С чего бы я должна тебе помогать?
Джонатан… Хотя нет, Арион, тяжко вздохнул и поднял руки в примиряющем жесте. — Успокойся, Аёве, — голос приобрел бархатные нотки, голова на миг закружилась, — давай присядем. Ты напоишь меня, хм… Чаем? Или чем тут у вас принято. Подумай — твой дружок всё ещё тут. Ты же не хочешь ему навредить. И мне не хочешь. Ты просто напугана, это нормально. Я опустила руки, пламя погасло.
Разливала чай, затем, подумав, налила суп. — Раз уж ты в этом теле — будь любезен: ешь! — я брякнула миску перед мужчиной на стол. — Ты изменилась. — Да, ты знаешь, я тут несколько раз умирала и рождалась вновь. Может быть даже — несколько сотен раз. А прилети ты на пару-тройку сотен лет позже, имел бы дело с древней, по местным меркам, шаманкой. — Это не страшно, — он подвинул к себе тарелку, — вернемся в наш мир, пара десятков лет, и ты остепенишься, обретёшь подобающую женственность, манеры, покорность и лоск.
От подобного заявления я выронила из рук нож, которым собиралась нарезать хлеб. — Что??? — Что-то не так, Аё? Ты же не думаешь, что я оставлю тебя в этом мире? Или захочу остаться сам? Может быть ещё в этом дурацком теле? Я не сразу нашла слова, лишь зло выдохнув сквозь зубы.
Подняла нож и нервно кинула в раковину. Взяла чистый, что бы нарезать хлеб. И пыталась всё это время дышать ровно и медленно, что бы успокоиться. — Тебе это "дурацкое тело" никто не предлагал, на сколько я понимаю… Как ты, кстати, в нём оказался? — Это долгая история. — Так я никуда не тороплюсь. Можешь начинать.
Я стояла возле раковины, спиной к… Дракону. Богиня! Кошмар воплотился самым неожиданным образом. Сил повернуться не было. Ставшие ледяными руки мелко подрагивали.
Он помолчал некоторое время. — Вероятно корабль, на котором я летел, зацепил что-то в сверхпространстве. Дойдя до заданной точки он потерпел крушение. Тело моё в стазисе, в промежуточной фазе между двумя обличиями. Думаю — в корабле, или, может быть, в капсуле, которая в случае аварии отстреливается. Где точно — я не знаю. Из воспоминаний твоего друга я знаю, что наверху есть озеро. Может быть — там. Всё это время я пытался отыскать носителя, который мог бы вместить в себя мой дух и разум, и помочь мне выбраться. А ещё — дозваться тебя. — Так это ты убивал тех, кто приходил в аномальную зону все эти годы? — А много их было? — По три-четыре человека каждый год. И так — последние двадцать четыре года, — голос мой словно сел, поэтому последнее я сказала почти шёпотом. — Нет, Аё, нет. Твой друг — седьмой. Остальные были слишком слабы, что бы выдержать подобное. Их тела, — он замялся, подбирая слова, — ломались, не удержав потенциал моей магии, и умирали. Хотя мальчишка удивил меня, почти вытолкнув моё сознание из себя. Силён. Только слишком неопытен. — Угу. Куда ему до дракона с историей в несколько тысяч лет, — я всё — таки нашла в себе силы повернуться к говорившему лицом.