Краска начала заливать сначала шею, затем уши и щёки.
— Так, стоп! Да ладно? О Богиня, за что мне это? Ты же ночевала в покоях Димитра. Серьезно? — Лука поймал мою руку и я почувствовала, как заклятие диагностики щекоткой пошло по моему телу, а затем от инквизиторра хлынула такая волна удивления, что меня ей чуть не смыло, — так это всё было фарсом, с начала и до конца? Давай рассказывай!
— Как сказать, — я вздохнула, понимая, что от ответа мне не отвертеться и затараторила сбивчиво, — сначала Димитр довольно долго проявлял ко мне внимание, затем прикрыл, когда мой темный дар "взбунтовался" на практике. Тогда Димитр признался в своих… Ээээ… Имевших место быть матроманиальных планах, но сказал, что я "яблочко с гнильцой" и что он передумал. А потом, когда Вы, ой, ты, приехал, он велел мне играть его невесту, опасаясь последствий своего необдуманного поступка.
А потом выяснилось, что он опять передумал и скоро свадьба. Ну а дальше ты уже сам знаешь. — Вот ведь, гадëныш! Сам он гнилое племя, — мой собеседник сморщился в отвращении, — весь в папашу! Под трибуналом бы ему было самое место. — Это ты постарался, чтобы с Райно сняли все ограничения? — Ну, предположим, не все, и несовсем я. Ты мне, конечно, льстишь, но я не на столько влиятелен. Я просто "подергал" за нужные ниточки, что бы разработки Райно-старшего "всплыли" и дошли до государя, который просто помешан на улучшении нашего маг-генофонда. Знал бы, что ваша помолвка фикция — просто бы забрал тебя у Димитра, — инквизитор был зол. — Зато его противная рожа больше не мелькает перед моими глазами, — стало смешно и немного стыдно, а довольная улыбка сама собой расплылась на моём лице.
Мужчина улыбнулся мне в ответ, и протянул руку открытой ладонью вверх. Я вложила в неё свою и он легко сжал мои пальцы в ободряющем жесте, а затем накрыл второй своей ладонью сверху.
— А твоя бабушка так и осталась руководителем проекта Райно старшего, — ох он и бесится! Ты, кстати, знаешь, что они с Валенсией на одном курсе учились? — Лука снова улыбнулся, — он думал, что с женщиной будет легко договориться или запугать. — О, какой наивный дядя, — я закатила глаза и рассмеялась, — мне его уже почти жалко. И всё-таки я немного волнуюсь за ба. — За ними наблюдают и перепроверяют, не переживай.
Я аккуратно вынула пальцы из рук инквизитора. Мы выехали за город. Яхве перевалил через зенит и горячим блином пополз вниз по небосводу. Буйство зелени и иных красок радовало глаз. Всë-таки Буруан гораздо южнее Каньято, да и близость океана делала климат мягче.
Машина свернула на узкую дорогу, проехала пропускной пункт и въехала в поселок с однотипными белыми двухэтажными домами под весёлыми цветными крышами.
Некоторые строения были весьма аскетичны, некоторые — увиты плющем, а полисадники радовали глаз клумбами и разноцветными кустами.
Мы остановились ну углу пятой по счёту улицы. Когда Лука вышел из машины, откуда-то из-за угла выбежали две светловолосых девочки — лет пяти и девяти на вид. Он радостно засмеялся и подхватил маленькую на руки, чмокнул её в макушку, закружил, что-то говоря, а девчушка в ответ заулыбалась и закивал головой.
Водитель выгрузил сумки, из одной из них был извлечен большой плюшевый заяц и вручен малышке, а из другой — яркая цветная коробка, которая перекочевала в руки старшей. Получив подарки дети тут же убежали во двор. Да, я как-то не учла, что у инквизитора тут может быть семья. Вообще они обычно не женятся официально, но это не мешает всему остальному. В груди неприятно кольнуло.
— Тебе что, особое приглашение нужно? — Лука открыл дверь и протянул мне руку, — приехали, конечная! — Спасибо. А это… — я указала глазами в ту же сторону, куда убежали дети. — Это мои племянницы. Лайра, моя сестра, вышла замуж за моего помощника, Карла. Они живут в соседнем доме. У них четверо. Вот младшие и носятся туда-сюда.
Старшие большие уже. Потом, может быть, зайдут, — он легко подхватил сумки, — идем. Предвидя твои вопросы, у меня есть дочь, она живет со своей матерью. Ребенок договорной. Тара не захотела, чтобы я участвовал в воспитании. Она целитель, дар единственный, средней силы. В следующем году поступает в академию.
Я переваривала полученную информацию. Выходит слухи о том, что старшая сестра Луки в доме скорби — всего-лишь слухи. Или нет? Столько ведь лет прошло. Спросить об этом я не решилась.
Тариинские хроники ч 7
Я заняла комнату в доме инквизитора на втором этаже. Белая мебель, серебристые обои, несколько картин с голубыми цветами и панарамное окно, выходящее на задний двор. Система кондиционирования поддерживала комфортную температуру. Вроде бы стильно, продуманно и уютно. Но чувство, что ты в гостинице, никак не покидало меня.
Скоро Лайра явилась сама. Улыбчивая и очень живая светловолосая женщина с ярко-голубыми глазами невольно вызывала симпатию.
Я сидела на ковре на полу и разбирала вещи, когда Лука зашел ко мне перед её приходом. Сел рядом, подобрав ноги под себя, как это принято у степняков. — Катарина, сейчас придëт моя сестра. Для неё ты — моя подопечная и приехала посмотреть столицу. Пожалуйста, не вспоминай при ней про семейку Райно. На ней стоят ментальные блоки, но…
Лука опустил глаза. Я накрыла его руку своей. — Я поняла. Я слышала… Кое-что. Захочешь — расскажешь потом. — Спасибо.
А теперь я с Лайрой готовила пирог с вишней на её кухне. Сама не знаю, как так вышло. — А как зовут твою бабушку? Лука говорил, она целитель? — Да. Валенсия Соруя. — Никогда не слышала. О, она из Загорья? — Нет, это фамилия деда. Дед не был одаренным, поэтому…
— Оу, прости пожалуйста, — Лайра тронула меня за руку.
— Ничего. Я была маленькой, когда его не стало. А мой прадед, Юар, степняк наполовину, да ещё и шаман, как его отец, поэтому его родовое имя я вряд ли выговорю без бумажки, — я рассмеялась, а пра-прадед, Фаргв, Великий степной шаман, говорят жив до сих пор, от него в нашей семье темный дар. — О да, я представляю. А как вышло, что он женился на таринке, тогда это было не принято? Так, так, — Лайра улыбнулась хитро, — я чую семейную легенду. Расскажи, пожалуйста! Обладаю такие вещи! — Ох, это странная история, — я улыбнулась. Это была одна из моих любимых историй, но должна же я была "набить себе цену". — Серьезно? Расскажешь? Я так понимаю, шаман взял девушку из местных? Нуууу, Катарина, не томи! — Лайра от нетерпения порезала на своём месте. — Да, ты права. В ту пору моей пра-прабабке, Феофании, было шестнадцать. И была она девушкой своевольной, однако отец её любил пуще других пятерых сестер. У неё не было дара, а жили они в деревне, на границе со степью. Однажды её старшая сестра чуть не умерла родами, целителя или лекаря в деревне не было, а ближайший город был далеко. Тогда муж еë сестры поскакал в степь и вернулся с шаманом соседнего племени. Тот владел даром жизни и смерти, и спас дитя и роженицу. Но взамен потребовал у отца сестер Феофанию в жёны.
— И ему отдали? — всплеснула руками Лайра. — Нет, — я рассмеялась, — их отец сказал шаману, что бы тот сел на коня, а он посадит дочь в мешок, и принесëт. Девка, мол, строптивая, сама не пойдëт. А вместо того посадил в мешок белую козу. И вынес Фаргву. Шаман козу забрал, расхохотался и уехал.
А ночью моя пра-прабабка взяла все свои украшения, повязала два отреза ткани и кувшин с медом в узелок, отвязала молодую кобылу и ускакала в степь, к шаману, который ей в сердце запал, да так, что не жить ей было без него, и не убоялась она гнева родительского. А шаман уж ждал её за деревней — знал, что она придёт.
Но когда у них родился прадед, Феофания затосковала в степи и стала хиреть. Говорят, шаман спросил духов, и те велели ему вернуться с женой и ребенком в её деревню, и выстроить там дом на окраине. Так он и сделал, потому что очень её любил. Жил на два мира.
У них родились три сына, два были темными и ушли в Степь.
У прадеда был сильный светлый дар управлятеля погодой, а у его жены — слабый целительский. Они остались тут, в Таринии. Бабушка, её старшая сестра и один её брат — целители. У ещё одной сестры дар совсем слабый, она вышла замуж и уехала с мужем к северным пределам. У двух других братьев дар темный, но, во избежании конфликта с соседями, их наши власти трогать не стали, и по достижению совершеннолетия оба ушли в Степь.
Туда-же ушёл пра-прадед, когда Феофании не стало. — Ого, вот это история! Вот это любовь! — Лайра ахнула и прижала руки к сердцу. — Знаешь, я иногда думаю, что любовь — величайшая сила, способная соединить не только два сердца, но и два мира. И в этом — одна из главных тайн Вселенной… — я замолчала, "плывя" в своих мыслях и образах прошлого.
Тариинские хроники ч 8
Лука уехал и велел его не ждать.
Ужинали в доме Карла и Лайры.
Удивительное дело — дома в гос. поселке были типовыми, но этот домик разительно отличался от дома Луки — полосатые, кажется, домотканые коврики, простая деревянная мебель, оттенки бежевого и темно-красного — диванчики, кресла, подушечки. Корзина с клубками, вальяжный толстый рыжий кот с драным ухом, пара детских плюшевых игрушек… Тепло и уютно, словно приехала домой.
Карл был, откровенно, некрасив — худое лицо, вытянутый острый нос, прозрачно-серые водянистые глаза и оттопыренные кончики ушей делали его похожим на крысу-переростка. Зато на жену он смотрел с обажанием, и она в ответ улыбалась ему так, словно светилась изнутри. К тому же Карл оказался на удивление добрым и весёлым человеком, постоянно сыпавшим шутками. Хм, и это — "ищейка", "страшный" темный маг?
А дети, что старшие братья-близнецы, Грегориан и Даниэль, которым было по шестнадцать, что младшие сестрички, Милана и Дарина, внешностью и даром пошли в мать.
Время за болтовней и шутками летело незаметно, в дом инквизитора я вернулась ближе к полуночи. Приняла душ и почти мгновенно вырубилась, едва коснувшись подушки головой.
Проснулась глубокой ночью, от хлопка входной двери. Потом скрипнула дверь в мою комнату. Я замерла. Лука вошел и почти бесшумно и сел на краю кровати. — Я чувствую, что ты не спишь. Вылезай из под одеяла. Поехали, — меня, сквозь одеяло, бесцеремонно схватили за пятку и дёрнули. — А как же ты? — я села, сонно моргая на ночного гостя, — ты не спал. — Ну если ты настаиваешь, то я действительно посплю. Пару часов.