Рука моя снова сжала рукоять меча.
– Ты ничего не можешь сделать, - сказал Мул-Ал-Ка.
Он прав. Я могу убить этих работников, простых мулов, которые выполняют задание своих хозяев царей-жрецов. Потом придется убить Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та. И что я буду делать с этой девушкой в рое царей-жрецов? Что будет с Миском? Разве я в таком случае не потеряю возможность спасти его?
Я рассердился на Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та.
– Зачем вы привели меня сюда?
– Чтобы ты увидел ошейник, - ответил Мул-Ал-Ка.
– Я уже видел рабские ошейники.
– Но номер на нем был отчетливо виден, - сказал Мул-Ал-Ка.
– Ты заметил этот номер? - спросил Мул-Ба-Та.
– Нет, - раздраженно ответил я.
– Номер 708, - сказал Мул-Ал-Ка.
Я вздрогнул. Этот номер был на ошейнике Вики. Значит, в ее комнате новая рабыня. Что это означает?
– Это номер Вики из Трева, - сказал я.
– Совершенно верно, - согласился Мул-Ал-Ка, - той самой, которую пообещал тебе в награду Сарм за убийство Миска.
– Как видишь, - добавил Мул-Ба-Та, - номер передан другой рабыне.
– Что это значит?
– Это значит, - ответил Мул-Ал-Ка, - что Вики из Трева больше не существует.
Меня как будто ударили молотком. Я ненавидел Вику из Трева, но не желал ей смерти. Я чувствовал, что весь дрожу.
– Может, ей дали новый ошейник? - сказал я.
– Нет, - сказал Мул-Ал-Ка.
– Значит она мертва?
– Все равно что мертва, - сказал Мул-Ба-Та.
– Что это значит? - Я схватил его и начал трясти.
– Он хочет сказать, - вмешался Мул-Ал-Ка, - что ее отправили в туннели золотого жука.
– Но почему?
– Она теперь для царей-жрецов бесполезна.
– Почему?
– Мне кажется, мы сказали достаточно, - ответил Мул-Ал-Ка.
– Верно, - согласился Мул-Ба-Та. - Может, даже это нам не следовало говорить тебе, Тарл Кабот.
Я положил руки на плечи мулов.
– Спасибо, друзья, - сказал я, - я понимаю, что вы сделали. Вы показали мне, что Сарм не собирается держать свое обещание, что он предаст меня.
– Помни, - сказал Мул-Ал-Ка, - мы тебе этого не говорили.
– Верно, - ответил я, - но вы мне показали.
– Мы пообещали Сарму, только что не скажем тебе, - заметил Мул-Ба-Та.
Я улыбнулся своим друзьям мулам.
– После того как я покончу с Миском, вы должны убить меня?
– Нет, - ответил Мул-Ал-Ка, - мы просто должны тебе сказать, что Вика из Трева ждет тебя в туннелях золотого жука.
– Это слабый пункт в плане Сарма, - сказал Мул-Ба-Та, - потому что ты не пойдешь в туннели золотого жука отыскивать самку мула.
– Верно, - согласился Мул-Ал-Ка, - я впервые вижу, чтобы Сарм совершал ошибку.
– Ты не пойдешь в туннели золотого жука, потому что там тебя ждет смерть, - сказал Мул-Ба-Та.
– Но я пойду, - возразил я.
Мулы печально переглянулись и покачали головами.
– Сарм мудрее нас, - сказал Мул-Ал-Ка.
Мул-Ба-Та согласно кивнул.
– Смотри, как он использует человеческие инстинкты против человека, - сказал он своему товарищу.
– Настоящий царь-жрец, - заметил Мул-Ал-Ка.
Я улыбнулся про себя. Им кажется невероятным, что я сразу, не задумываясь, решил попытаться спасти предательскую злобную девушку - Вику из Трева.
Но это не так уж необычно, особенно на Горе, потому что здесь высоко ценится храбрость и спасти женщине жизнь означает по существу завоевать ее: мужчина Гора имеет право поработить женщину, которую он спас, и это право не отрицают ни ее сограждане, ни члены ее семьи. Бывали случаи, когда братья этой девушки, одев ее в одежду рабыни, связывали рабскими наручниками и отдавали спасителю, чтобы честь семьи и города не была запятнана. Разумеется, семья спасенной стремится продемонстрировать свою благодарность к человеку, который спас жизнь девушки, и горянский обычай всего лишь узаконивает эту благодарность. Бывали случаи, когда женщина, желающая принадлежать мужчине, сознательно в его присутствии шла на опасность. Мужчина, который таким образом вынужден рисковать, спасая женщину, редко настроен использовать ее иначе, как рабыню. Я часто размышлял над тем, как различаются обычаи Гора и Земли. В моем старом мире спасенная женщина может подарить спасителю благодарный поцелуй и в лучшем случае серьезнее отнестись к нему как претенденту на брак. Если бы такая девушка была спасена на Горе, ее, вероятно, ошеломили бы последствия. После благодарного поцелуя, который может затянуться надолго, она обнаружит себя на коленях, в рабском ошейнике, а потом, на рабской привязи, со связанными руками ее поведут с поля, где ее спаситель продемонстрировал свое мужество. Да, несомненно, земные девушки нашли бы это удивительным. С другой стороны, горяне считают, что женщина была бы мертва, если бы не ее спаситель, и таким образов он завоевал право на ее жизнь и может распоряжаться ею; обычно это означает превращение в рабыню, потому что статус вольной спутницы получить очень нелегко. К тому же сама девушка может отказаться стать вольной спутницей, и мужчина, не рискуя потерять то, что с таким риском завоевал, вынужден превратить ее в рабыню. Горянские мужчины всегда с готовностью спасают женщин, но они справедливо считают, что в награду за риск должны получить нечто большее, чем благодарный поцелуй, и потому заковывают спасенную в цепи, претендуя и на нее, и на ее тело.
– Я думал, ты ее ненавидишь, - сказал Мул-Ал-Ка.
– Ненавижу, - согласился я.
– Так поступать по-человечески? - спросил Мул-Ба-Та.
– Да, мужчина должен защищать женщину, какой бы она ни была.
– Достаточно того, что она самка? - опять спросил Мул-Ба-Та.
– Да.
– Даже самка мула?
– Да.
– Интересно, - заметил Мул-Ба-Та. - Тогда мы должны сопровождать тебя, потому что хотим научиться быть людьми.
– Нет, вы не должны идти со мной.
– Значит ты не считаешь нас настоящими людьми, - горько сказал Мул-Ал-Ка.
– Считаю, - ответил я. - Вы доказали это, сообщив мне истинные намерения Сарма.
– Значит мы можем идти с тобой?
– Нет. Я считаю, что вы можете помочь мне по-другому.
– Это будет приятно, - сказал Мул-Ал-Ка.
– Но у нас немного времени, - сказал Мул-Ба-Та.
– Верно, - согласился Мул-Ал-Ка, - потому что мы скоро должны идти в помещения для разделки.
Мулы казались опечаленными.
Я немного подумал и потом устремил на них взгляд, в котором, как я надеялся, было крайнее разочарование.
– Конечно, - сказал я, - вы можете так поступить, но люди так не поступают.
– Нет? - спросил Мул-Ал-Ка, приободрившись.
– Нет? - с неожиданным интересом спросил Мул-Ба-Та.
– Нет, не поступают, - уверенно заявил я.
– Ты уверен?
– На самом деле уверен?
– Абсолютно, - ответил я. - Совсем не по-человечески безропотно отправляться в помещения для разделки.
Мулы долго смотрели на меня, потом друг на друга, потом снова на меня. Казалось, они пришли к какому-то решению.
– Тогда мы не пойдем, - сказал Мул-Ал-Ка.
– Да, - решительно поддержал его Мул-Ба-Та.
– Хорошо, - сказал я.
– А ты что теперь будешь делать, Тарл Кабот? - спросил Мул-Ал-Ка?
– Отведите меня к Миску.
21. Я НАХОЖУ МИСКА
Вслед за Мулом-Ал-Ка и Мулом-Ба-Та я зашел в влажное высокое сводчатое помещение, не освещенное лампами. Стены помещения были покрыты веществом, похожим на цемент; в него вделаны многочисленные разного размера камни.
Со стойки у входа Мул-Ал-Ка взял факел мула и сломал его конец. Держа его над головой, он осветил часть помещения.
– Это очень старая часть роя, - заметил Мул-Ба-Та.
– А где Миск? - спросил я.
– Где-то здесь, - ответил Мул-Ба-Та, - так нам сказал Сарм.
Насколько я мог судить, помещение пусто. Я нетерпеливо потрогал цепочку переводчика, который с помощью мулов захватил на пути сюда. Я не был уверен, что Миску позволили сохранить его переводчик, и хотел иметь возможность разговаривать с ним.
Я посмотрел вверх и застыл на мгновение, потом коснулся руки Мула-Ба-Та.
– Вверху, - прошептал я.
Цепляясь за потолок, висели многочисленные темные фигуры, очевидно, цари-жрецы, но с чудовищно раздутыми животами. Они не шевелились.
Я включил свой переводчик.
– Миск, - сказал я. И почти тут же узнал знакомый запах.
Среди вцепившихся в потолок фигур послышался шорох.
Но никакого ответа не последовало.
– Его здесь нет, - предположил Мул-Ал-Ка.
– Вероятно, нет, - согласился Мул-Ба-Та, - иначе он бы ответил. Твой переводчик уловил бы его ответ.
– Поищем в другом месте, - сказал Мул-Ал-Ка.
– Дайте мне факел, - сказал я.
Я взял факел и обошел комнату. У двери я заметил вделанные в стену прутья, которые можно использовать как лестницу. Взяв факел в зубы, я приготовился к подъему.
Неожиданно, держась руками за нижнюю перекладину, я остановился.
– В чем дело? - спросил Мул-Ал-Ка.
– Слушайте, - сказал я.
Мы прислушались и на расстоянии услышали поющие человеческие голоса; пело множество людей; мы слушали минуту-две; звуки пения приближались.
– Вероятно, идут сюда, - сказал Мул-Ал-Ка.
– Нам лучше спрятаться, - предложил Мул-Ба-Та.
Я оставил лестницу и отвел мулов к дальней стене помещения. Тут я велел им спрятаться за упавшими со стен камнями. Сунув факел меж камней, я тоже присел за ними, и мы стали ждать.
Пение становилось все громче.
Это была печальная песня, торжественная и медленная, почти как погребальный напев.
Слова на древнегорянском, который я понимаю с трудом. На поверхности сейчас этим языком не пользуется никто, кроме касты посвященных, которые его используют в своих многочисленных сложных ритуалах. Насколько я мог судить, эта песня, хоть и печальная, гимн царям-жрецам, в ней упоминались праздник Толы и гур. В припеве, который все время повторялся, говорилось примерно следующее: "Мы пришли за гуром, во время праздника Толы мы пришли за гуром, мы радуемся, потому что во время праздника Толы мы пришли за гуром".