Все переместились в небольшую гостиницу, где Клейтон договорился о размещении. Компания расположилась в маленьком душном холле, когда послышался звук приближающегося автомобиля. Мистер Филандер, сидевший ближе всех к окну, увидел, как к стоянке подъехала новая машина.
– О господи! – воскликнул мистер Филандер с некоторым неудовольствием. – Это мистер Кэнлер. А я так надеялся, что… э-э… я полагал… В общем, мы очень рады, что ему удалось избежать огня, – закончил он с запинкой.
– Ай-яй-яй, мистер Филандер! – произнес профессор Портер. – Ай-яй-яй! Я всегда учил своих студентов: считайте до десяти, прежде чем высказать то, что чувствуете. На вашем месте, мистер Филандер, я досчитал бы по крайней мере до тысячи, а потом все равно промолчал бы.
– О господи, так и есть! – согласился секретарь. – А кто же другой джентльмен – священник, приехавший вместе с ним?
Джейн побледнела. Клейтон привстал, потом снова сел. Профессор Портер нервным движением снял очки, подышал на них и снова нацепил, так и не протерев. Эсмеральда что-то проворчала себе под нос. Один только Тарзан ничего не понял. Наконец в комнату быстро вошел Роберт Кэнлер.
– Слава богу! – провозгласил он. – А я опасался худшего до тех самых пор, пока не увидел ваш автомобиль, Клейтон. Огонь преградил мне путь по южной дороге, пришлось возвращаться в город и потом добираться в объезд по восточной. Мне казалось, мы никогда не доберемся до коттеджа.
Эта речь не вызвала ни у кого восторга. Тарзан смотрел на Роберта Кэнлера, как Сабор на добычу. Джейн поглядела на него и нервно кашлянула.
– Мистер Кэнлер, – сказала она. – Это мсье Тарзан, наш старый друг.
Кэнлер обернулся и протянул руку. Тарзан поднялся и поклонился со всей учтивостью, но при этом словно не заметил руки Кэнлера. Кэнлер не подал вида.
– А это его преподобие мистер Тоусли, Джейн, – представил священника Кэнлер. – Мистер Тоусли, это мисс Портер.
Священник с улыбкой поклонился. Кэнлер познакомил его с другими собравшимися в гостиной.
– Мы можем провести обряд прямо сейчас, Джейн, – сказал Кэнлер. – Тогда мы успеем на полуночный поезд в город.
Тарзан наконец понял, в чем дело. Он посмотрел, сощурив глаза, на Джейн, но та не двигалась. Она колебалась. Все напряженно молчали, глядя на Джейн и ожидая ее ответа.
– А нельзя подождать несколько дней? – спросила она. – У меня совсем расшатались нервы. Я столько пережила сегодня.
Кэнлер почувствовал враждебность, исходящую от всех присутствующих, и рассердился.
– Мы ждали до тех пор, пока я соглашался ждать, – оборвал он ее. – Вы обещали выйти за меня замуж. Я не позволю больше с собой играть. Вот разрешение на брак, и здесь присутствует священник. Начинайте, мистер Тоусли! Прошу вас, Джейн! Свидетелей много, даже более чем достаточно, – добавил он саркастически.
Взяв Джейн Портер за руку, он направился к ожидавшему их священнику. Но не успел Кэнлер сделать и шага, как тяжелая рука легла ему на плечо, сдавив его железными пальцами. Другая рука тут же схватила его за горло, и Кэнлер поднялся на воздух и затрясся, как мышь в кошачьих лапах.
Джейн обернулась и с ужасом посмотрела на Тарзана. На его лбу вспыхнул красный шрам, который она однажды уже видела, когда в далекой Африке Тарзан из племени обезьян вступил в смертельный поединок с огромным Теркозом. Понимая, что Тарзан не остановится перед убийством, Джейн с криком ужаса бросилась к нему, чтобы удержать человека-обезьяну. Но боялась она больше за Тарзана, чем за Кэнлера, потому что понимала, какое суровое наказание человеческое правосудие готовит убийце.
Клейтон оказался проворнее Джейн: он первым подбежал к Тарзану и попытался высвободить Кэнлера из железных объятий. Однако одним движением могучей руки англичанин был отброшен на другой конец комнаты. Тогда Джейн решительно взяла за руку Тарзана и взглянула ему в глаза.
– Ради меня, – попросила она.
Хватка сразу ослабела, и Кэнлер смог дышать.
Тарзан взглянул на Джейн.
– Ты хочешь, чтобы это осталось жить? – спросил он с удивлением.
– Я не хочу, чтобы он умер от твоих рук, мой друг, – ответила она. – Я не хочу, чтобы ты сделался убийцей.
Тарзан отпустил горло Кэнлера.
– Вы освобождаете ее от данного слова? – спросил он. – Это цена вашей жизни.
Кэнлер, жадно хватавший воздух, только кивнул.
– Вы никогда больше не будете надоедать ей?
Тот снова кивнул. Лицо Кэнлера было искажено гримасой ужаса – всего мгновение назад он ощутил дыхание смерти. Тарзан отпустил его совсем, и Кэнлер, пошатываясь, направился к двери. Он вышел, и перепуганный священник поспешил последовать его примеру.
Тарзан обратился к Джейн.
– Можно нам поговорить наедине? – попросил он.
Девушка кивнула и вышла на веранду гостиницы. Разговора, который состоялся в гостиной, она не услышала.
– Погодите! – сказал профессор Портер, когда Тарзан хотел уже последовать за Джейн.
Профессор был совершенно потрясен неожиданным и стремительным развитием событий.
– Прежде чем мы продолжим, сэр, я хотел бы услышать объяснения по поводу случившегося. По какому праву, сэр, вы встаете между моей дочерью и мистером Кэнлером? Я обещал ему ее руку, и, невзирая на наши личные симпатии и антипатии, сэр, это обещание будет исполнено.
– Профессор Портер, – ответил Тарзан, – я вмешался потому, что ваша дочь не любит мистера Кэнлера и не хочет выходить за него замуж. И мне этого было достаточно.
– Вы сами не понимаете, что наделали, – сказал профессор Портер. – Теперь он, несомненно, откажется на ней жениться.
– Разумеется, откажется, – решительно подтвердил Тарзан и добавил: – Вам не о чем беспокоиться, ваша честь не пострадает, профессор Портер. Вы сможете выплатить этому Кэнлеру весь долг, как только доберетесь до дома.
– Так-так-так, сэр! – воскликнул профессор Портер. – Что вы имеете в виду?
– Ваш клад найден, – ответил Тарзан.
– Что? Что вы такое говорите? Да вы с ума сошли. Этого не может быть!
– Может. Это я унес его, я не знал ни его ценности, ни кому он принадлежит. Я видел, как матросы его закопали, а потом откопал и перепрятал в другом месте, как сделали бы обезьяны. Когда Д’Арно объяснил мне, что внутри сундука и что этот клад значит для вас, я вернулся в джунгли и выкопал его. Сундук уже принес всем столько несчастий, страданий и потерь, что Д’Арно решил: не стоит тащить его сюда, как хотел сделать я, и вместо этого передал со мной аккредитив. Вот он, профессор Портер.
Тарзан вынул из кармана конверт и протянул его ошеломленному профессору.
– Здесь двести сорок одна тысяча долларов. Клад был тщательно оценен экспертами, а чтобы у вас не возникло подозрений, Д’Арно сам купил его и теперь держит его для вас на тот случай, если вы предпочтете драгоценности деньгам.
– Мы и так были всем вам обязаны, сэр, – произнес профессор Портер дрожащим голосом, – а теперь вы оказали еще и эту, величайшую из всех, услугу. Вы спасли мою честь!
Клейтон, выходивший из гостиницы вслед за Кэнлером, вернулся.
– Простите, пожалуйста, – сказал он, – я думаю, нам лучше возвратиться в город до темноты и первым же поездом убраться из этих лесов. Местные жители говорят, что огонь медленно движется в нашем направлении.
Это известие прервало разговор, и все направились к автомобилям. Клейтон, Джейн, профессор и Эсмеральда сели в машину Клейтона, а Тарзан посадил к себе мистера Филандера.
– О господи! – воскликнул мистер Филандер, когда Тарзан двинулся в путь вслед за Клейтоном. – И кто бы мог о таком подумать! Когда я видел вас в последний раз, вы были настоящим дикарем, скакавшим по веткам в тропическом африканском лесу, а теперь вы везете меня по дороге в Висконсине на французском автомобиле. О господи! Это просто замечательно!
– Да, – кивнул Тарзан и прибавил после паузы: – Мистер Филандер, помните ли вы, как были найдены и похоронены три скелета из моей хижины в африканских джунглях?
– Прекрасно помню, сэр, прекрасно, – ответил мистер Филандер.
– Не было ли чего-то странного в каком-либо из этих скелетов?
Мистер Филандер внимательно посмотрел на Тарзана и поинтересовался:
– А почему вы спрашиваете?
– Мне очень важно это знать, – ответил тот. – Ваш ответ может пролить свет на некую тайну. Во всяком случае, хуже не будет. В крайнем случае тайна останется неразгаданной. В последние месяцы я обдумывал одну идею относительно этих скелетов и хотел бы услышать ваше мнение: все три скелета были человеческими?
– Нет, – ответил мистер Филандер. – Самый маленький из них, тот, что был найден в колыбели, принадлежал детенышу человекообразной обезьяны.
– Благодарю вас, – сказал Тарзан.
Тем временем Джейн, сидевшая в первой машине, лихорадочно решала, как же ей быть. Она понимала, о чем хотел спросить у нее Тарзан наедине, и знала, что должна дать ему ответ в ближайшее время. Тарзан не из тех, от кого можно отделаться пустыми словами, и сама мысль о предстоящем разговоре с ним пугала ее. А можно ли любить того, кого боишься? Джейн понимала, что тогда, в дебрях Африки, она прониклась ощущением сказки. Но здесь, в прозаическом Висконсине, никакой сказки уже не чувствовалось. Этот безупречно одетый молодой француз не будил в ней первобытную женщину, как тот лесной бог. Любит ли она его? Джейн и сама теперь не знала.
Она искоса взглянула на Клейтона. Вот человек, получивший то же воспитание, что и она. Человек, имеющий то общественное положение, которое, как ее учили, является основой благополучного брака. Разве разум не подсказывает ей остановить выбор на этом молодом британском джентльмене? Ведь его любовь – именно то, чего жаждет всякая цивилизованная женщина. Смогла бы она полюбить Клейтона? Джейн не видела причин, почему этого не могло бы произойти. Она не была расчетлива по своей природе, но воспитание, окружение и наследственность научили ее прибегать к помощи разума даже в сердечных делах.
Она была сбита с толку, когда руки молодого сильного мужчины обняли ее в далеких африканских джунглях, и то же произошло сегодня в лесах Висконсина. Теперь Джейн объясняла свои чувства проявлением инстинктов, психологическим откликом таившейся в ней первобытной женщины на зов первобытного мужчины. Если он никогда не прикоснется к ней впредь, рассуждала Джейн, то ее никогда больше не потянет к нему. И значит, она не любит его. Это было всего лишь временное помрачение, вызванное нервным возбуждением и физическим контактом. Однако в будущем, в случае брака, их отношения не могут основываться только на возбуждении, и сила физического