– А кто ты, говорящий на языке наших хозяев-арабов? – спросил парламентер. – Покажись, и тогда мы дадим ответ.
Тарзан вышел из джунглей и встал в десяти шагах от них.
– Глядите! – сказал он.
Увидев белого человека, мануемы преисполнились благоговения. Им никогда не приходилось раньше видеть белых дикарей, а его огромные мускулы и атлетическая фигура привели их в восхищение.
– Можете мне верить, – сказал Тарзан. – Если вы сделаете, что вам сказано, и не будете трогать наших людей, то мы не причиним вам зла. Ну так что? Берите слоновую кость и идете в нашу деревню, или мы будем следовать за вами, как делали последние три дня, если вы пойдете на север.
Напоминание об этих ужасных днях стало решающим аргументом для мануемов. Немного посовещавшись, они подняли тюки и направились в деревню Вазири той же дорогой, что и пришли.
В конце третьего дня они подошли к деревенским воротам, где их встретили туземцы, не участвовавшие в походе. Когда захватчики покинули деревню, Тарзан отправил во временный лагерь туземцев вестника, и он сообщил им, что можно спокойно возвращаться. Теперь Тарзану требовалось проявить всю силу убеждения, чтобы не дать народу Вазири растерзать мануемов. Он объяснил, что дал слово: если мануемы вернут слоновую кость туда, где взяли, то останутся живыми и невредимыми. Туземцы, впечатленные победой, которую одержали благодаря Тарзану, подчинились его требованиям и позволили каннибалам разместиться в пределах деревни.
Вечером в племени долго совещались о том, как отпраздновать победу и кого избрать новым вождем. После смерти старого Вазири эту роль взял на себя Тарзан с молчаливого согласия всех туземцев – тогда им было некогда выбирать нового вождя. Но успехи, которых они достигли под предводительством человека-обезьяны, для всех в племени были очевидны, и поэтому им захотелось передать Тарзану высшую власть. Туземцы боялись потерять то, что завоевали, они уже успели убедиться в том, как опасно поступать вопреки словам этого белого дикаря: старый вождь отправил людей в атаку и сам же и погиб. Племени было несложно признать Тарзана новым вождем.
Лучшие воины сели вокруг небольшого костра, чтобы обсудить достоинства того, кто должен был наследовать старому Вазири. Слово взял Бусули:
– Вазири мертв и не оставил сына. Среди нас есть только один, кто проявил себя в деле и доказал, что будет хорошим вождем. Есть только один, кто может успешно вести нас в бой с белым человеком и добиться победы, не потеряв ни одного своего воина. Есть только один, и это белый человек, который руководил нами в последние дни.
Бусули вскочил на ноги, поднял копье и, пригнувшись, стал медленно кружить вокруг Тарзана, приговаривая нараспев:
– Вазири, король Вазири. Вазири, убийца арабов. Вазири, король Вазири.
Остальные воины в знак согласия один за другим стали присоединяться к этому торжественному танцу. Подошли женщины и сели у костра, образовав второй круг. Они принялись подпевать, бить в тамтамы и хлопать в ладоши в такт движениям танцующих. В центре круга восседал Тарзан из племени обезьян – отныне король Вазири: как и его предшественник, он должен был принять название племени в качестве собственного имени.
Туземцы двигались в танце все быстрее и быстрее, их дикие крики становились все громче и громче. Женщины поднялись и запели в унисон, их голоса звучали в полную силу. Мужчины размахивали копьями в танце, наклонялись к земле и ударяли своими щитами по утоптанной земле. Зрелище являло собой нечто дикое и первобытное, как будто все происходило на заре человечества, в другой эре.
Поддавшись общему порыву, человек-обезьяна вскочил и присоединился к танцу. Стоя в центре, окруженный блестящими при свете костра черными телами, он скакал, рычал и потрясал тяжелым копьем с таким же воодушевлением, что и все его дикари. Тарзан превратился в первобытного человека в полном смысле слова, забыв обо всем на свете. Он наслаждался свободой дикой жизни, которую так любил, и радостно принимал свое венчание на царство в племени диких туземцев.
Если бы Ольга де Куд увидела его сейчас, она вряд ли узнала бы в нем того хорошо одетого, сдержанного молодого человека с аристократическими чертами лица и безупречными манерами, к которому ее так влекло несколько месяцев назад. А Джейн Портер? Смогла бы она любить этого вождя первобытных воинов, танцующего обнаженным среди дикарей? А Д’Арно? Поверил бы он, что это тот самый человек, которого он ввел в десяток лучших парижских клубов?
И что сказали бы члены палаты лордов, если бы кто-нибудь указал им на этого танцующего рослого мужчину с варварской шевелюрой и металлическими украшениями:
– Лорды, это Джон Клейтон, лорд Грейсток!
Так Тарзан из племени обезьян оказался королем среди людей. Медленно, но верно он эволюционировал, как и его предки, начав с самых низов.
Глава 18Лотерея смерти
Наутро после гибели «Леди Элис» Джейн Портер первой проснулась в шлюпке. Ее товарищи по несчастью еще спали – кто-то пристроился на скамейке, кто-то прямо на дне лодки.
Девушка тревожно осмотрелась: горизонт был чист, за ночь их сильно отнесло от других шлюпок. При виде бескрайнего и пустынного океана Джейн охватило ощущение беспомощности. Положение казалось безвыходным. Джейн поняла, что спасения ждать неоткуда и они обречены на гибель.
Вскоре проснулся и Клейтон. Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, вспомнить несчастья прошлой ночи и понять, где он находится. Наконец его взгляд остановился на мисс Портер.
– Джейн! – воскликнул он. – Слава богу, мы вместе!
– Поглядите вокруг, – без всякого энтузиазма ответила она, вялым жестом показывая на горизонт. – Мы совсем одни.
Клейтон огляделся:
– Куда же они подевались? Утонуть не могли, потому что море все время было спокойным, и после гибели яхты я видел их сидящими в лодках.
Он разбудил всех, кто находился в лодке, и рассказал о случившемся.
– Ничего, сэр, это даже к лучшему, что лодки разошлись, – успокоил его один из матросов. – Провизия есть в каждой, а если поднимется шторм, то все равно мы не сумеем помочь друг другу. Но у нас теперь больше шансов, что хотя бы одну лодку заметят и тогда начнут искать остальные. Если бы лодки оставались вместе, у нас был бы один шанс на спасение, а так четыре.
Все оценили мудрость этих слов и несколько приободрились. Но радость была недолгой. Как только собрались плыть на восток, к континенту, обнаружилось, что матросы, уснув, упустили оба весла, и теперь нигде поблизости этих весел не было видно. На растяп обрушились гнев и ругательства, матросы чуть не подрались, но Клейтон сумел их успокоить. Правда, через несколько минут мсье Тюран чуть не спровоцировал другую драку, отпустив злое замечание о тупости англичан вообще и английских матросов в особенности.
– Ну-ну, успокойтесь, ребята, – говорил один из моряков, Томпкинс, только что сам участвовавший в перебранке, – от драки толку не будет. Сказал же вам Спайдер: подберут нас всех рано или поздно, так чего драться? Давайте лучше поедим.
– Неплохая идея, – откликнулся мсье Тюран и скомандовал третьему матросу Уилсону: – А ну-ка, дружок, подай мне вон те банки!
– Сам возьми, – проворчал Уилсон. – Я всяким там иносранцам не подчиняюсь. Тоже мне капитан выискался!
Тогда Клейтон встал и взял банку, но за этим последовала новая ссора: моряки обвинили Клейтона и Тюрана в том, что те хотят заведовать провизией и забирать себе бульшую часть.
– Надо вам выбрать кого-то командиром этой лодки, – обратилась ко всем Джейн Портер. Ей было противно слушать эти перебранки, возникшие в самом начале пути. А ведь вместе им, возможно, предстоит провести много дней. – Ужасно, что мы очутились в утлой лодочке посреди Атлантики, так зачем же умножать наши несчастья постоянными ссорами и склоками? Вам, мужчинам, следует выбрать командира, а затем беспрекословно подчиняться ему во всем. Здесь дисциплина нужна еще больше, чем на корабле.
До сих пор Джейн полагала, что ей не придется вмешиваться: она надеялась, что Клейтон справится со всеми опасностями самостоятельно, но теперь приходилось признать, что до сих пор он владел ситуацией не лучше остальных. Англичанин, по-видимому, не хотел ссориться с матросами и, когда они стали возражать, чтобы он открывал консервы, легко уступил им.
Слова девушки на время успокоили мужчин, и было решено, что две канистры с водой и четыре большие банки консервов будут разделены поровну: половина – трем матросам, а половина – трем пассажирам. Таким образом, эта небольшая компания разделилась на два лагеря, и, как только провизия была распределена, все немедленно принялись открывать банки. Матросы быстрее справились со своей банкой и тут же разразились страшными ругательствами.
– Что случилось? – спросил Клейтон.
– Что случилось? – взвизгнул Спайдер. – Смерть случилась! В банке керосин.
Клейтон и мсье Тюран поспешили открыть одну из своих банок и убедились в печальной правде: действительно, вместо консервов обнаружился керосин. Все четыре банки были открыты с гневными проклятиями: выяснилось, что в шлюпке нет ни унции пищи.
– Ну ничего, хотя бы вода есть, – сказал Томпкинс. – Без еды-то проживем, а вот без воды – никак. Съесть и башмаки можно, если совсем будет туго, а вот если нет воды – ничего не поделаешь.
Тем временем Уилсон проделывал дырочку в одной из канистр с водой. Спайдер подставил жестяную кружку, ожидая драгоценной влаги. И тут вместо воды в кружку медленно заструились черные сухие крупинки. Уилсон со стоном уронил канистру и начал рассматривать порошок. От ужаса он потерял дар речи.
– Порох, – тихо сказал Спайдер.
Содержимое всех канистр оказалось одинаковым.
– Керосин и порох! – воскликнул мсье Тюран. – Черт возьми! Хороший рацион для потерпевших кораблекрушение!
От осознания, что в лодке нет ни воды, ни пищи, потерпевшие кораблекрушение сразу ощутили жажду и голод и в первый же день этого трагического путешествия начали испытывать сильные мучения.