Тарзан понимал, что устами Джейн говорит сама мудрость, и пообещал сделать так, как она просила. Примерно через полчаса Теннингтон и Роков вышли из лесу.
Они шли рядом. Теннингтон первым заметил, что в лагере появились новые люди. Он разглядел рядом с матросами крейсера черных воинов, а потом увидел и смуглую фигуру гиганта, разговаривающего с лейтенантом Д’Арно и капитаном Дюфранном.
– Кто бы это мог быть, интересно? – спросил Теннингтон у Рокова.
Русский поглядел в ту сторону и, встретившись взглядом с Тарзаном, пошатнулся и побледнел.
– Черт побери! – воскликнул он и, прежде чем Теннингтон успел сообразить, что происходит, вскинул на плечо ружье, прицелился в Тарзана и нажал спусковой крючок.
Однако англичанин успел снизу ударить по стволу ружья на долю секунды раньше, чем боек ударил по капсюлю. Пуля, направленная в сердце Тарзана, просвистела у него над головой. Русский не успел выстрелить повторно: человек-обезьяна подскочил к нему и вырвал ружье из его рук.
Капитан Дюфранн, лейтенант Д’Арно и десяток матросов прибежали на выстрел, и Тарзан передал им преступника, не сказав ни слова. Он объяснил обстоятельства дела французскому капитану еще до прихода Рокова, и тот дал приказ заковать русского в наручники и поместить на крейсере под арест. Перед тем как стража отправила арестованного в его временную тюрьму, Тарзан попросил позволения обыскать Рокова и, к своей радости, обнаружил украденные бумаги.
Услышав выстрел, Джейн Портер вместе с другими выбежала из хижины и, когда волнение улеглось, приветствовала лорда Теннингтона. Джейн ему представила Тарзана:
– Познакомьтесь, милорд. Это Джон Клейтон, лорд Грейсток.
Англичанину стоило больших усилий сдержать удивление, но потом он не раз просил повторить странную историю человека-обезьяны. Тарзан, Джейн Портер и лейтенант Д’Арно по очереди рассказывали ее, пока Теннингтон не уверился, что они в своем уме и все это правда.
На закате Уильям Сесил Клейтон был похоронен рядом со своими дядей и тетей, покойными лордом и леди Грейсток. По просьбе Тарзана было сделано три ружейных залпа над местом последнего упокоения «храброго человека, который смело встретил смерть». Профессор Портер, в юности получивший духовное звание, провел короткую заупокойную службу.
Вокруг могилы со склоненными головами стояли скорбящие, – наверное, это было самое странное собрание людей, когда-либо участвовавших в похоронах. Здесь были французские моряки, два английских лорда, американцы и целый отряд африканских дикарей.
Сразу после похорон Тарзан попросил капитана Дюфранна отложить отплытие крейсера на пару дней: ему нужно было принести из джунглей «кое-какие пожитки». Офицер любезно согласился.
Следующим вечером Тарзан и его воины Вазири вернулись с первой партией «пожитков». Когда все увидели древние слитки чистого золота, человека-обезьяну засыпали тысячей вопросов. Но он только улыбался в ответ и отказывался хотя бы намекнуть, откуда взялось такое невероятное богатство.
– Скажу только, что там, где я его взял, осталось в тысячу раз больше, – сказал он, – и когда я потрачу это, то, наверное, вернусь, чтобы взять еще.
На следующий день он снова предпринял поход и забрал из амфитеатра оставшуюся часть добытого золота. После того как все слитки были подняты на борт крейсера, капитан Дюфранн заметил, что чувствует себя командиром испанского галеона старых времен, возвращающегося из Америки с грузом ацтекского золота.
– В таких случаях только и ждешь, что команда взбунтуется, перережет офицеров и захватит корабль, – с улыбкой добавил он.
На следующее утро, когда крейсер готовился к отплытию, Тарзан обратился к Джейн Портер с предложением.
– Считается, что дикие звери лишены сентиментальных чувств, – сказал он. – Однако мне хотелось бы совершить обряд бракосочетания здесь, в той хижине, где я родился, неподалеку от могил моих отца и матери, в окружении диких джунглей, которые были мне родным домом.
– Возможно ли это, дорогой? – спросила Джейн. – Если возможно, то я с удовольствием обвенчаюсь с моим лесным богом под сенью первобытного леса.
Обсудив эту идею с остальными, Тарзан и Джейн решили, что такое венчание вполне возможно и послужит прекрасным завершением замечательной любовной истории. Все собрались у маленькой хижины, чтобы присутствовать на второй церемонии, которую профессору Портеру довелось провести за последние три дня в качестве священника.
Д’Арно должен был выступить в роли шафера, а Хейзел Стронг – в роли подружки невесты. Однако в последний момент планы переменились благодаря очередной блестящей идее лорда Теннингтона.
– Если миссис Стронг не возражает, – сказал он, взяв подружку невесты за руку, – то было бы очень мило устроить тут двойную свадьбу.
На следующий день корабль медленно повернул от берега в открытое море. На борту стояли высокий молодой человек в белом фланелевом костюме и хрупкая девушка. Они смотрели, как исчезает линия берега, где двадцать обнаженных чернокожих воинов Вазири размахивали копьями и кричали прощальные слова покидающему их королю.
– Мне было бы тяжело думать, что я вижу джунгли в последний раз, дорогая, – сказал Тарзан, – если бы только я не знал, что меня ждет наше с тобой вечное счастье.
И, склонившись к своей возлюбленной, Тарзан поцеловал ее в губы.
Тарзан и его звери
Посвящается Джоанне Берроуз
Глава 1Похищение
– Вся эта история окутана тайной, – проговорил Д’Арно. – Я знаю от самых высокопоставленных лиц, что ни полиция, ни специальные агенты Генерального штаба не имеют ни малейшего представления, как это произошло. Все, что им и вообще кому-нибудь известно, это что Николай Роков сбежал.
Джон Клейтон, лорд Грейсток, – тот самый, который некогда был известен как «Тарзан, приемыш обезьян», – молча сидел в парижской квартире своего друга лейтенанта Поля Д’Арно и задумчиво разглядывал носок своего безукоризненно начищенного ботинка.
Он думал о том, что его заклятый враг, приговоренный к пожизненному заключению, бежал из французской военной тюрьмы, где оказался благодаря показаниям Тарзана, человека-обезьяны.
Когда-то Роков пошел на все, чтобы уничтожить Тарзана, но все эти козни померкнут перед тем, что он замыслит теперь, вновь оказавшись на свободе.
Тарзан недавно перевез жену и маленького сына в Лондон, чтобы быть подальше от опасностей и неудобств сезона дождей в их обширном африканском поместье в Узири, где человек-обезьяна некогда правил необъятными землями в стране кровожадных воинов-вазири.
Тарзан пересек Ла-Манш ради короткой встречи со старым другом, однако весть о побеге Рокова испортила удовольствие от поездки, а потому, едва прибыв в Париж, он решил незамедлительно ехать обратно в Англию.
– Я боюсь вовсе не за себя, Поль, – произнес он наконец. – В прошлом я много раз побеждал этого русского, покушавшегося на мою жизнь, но теперь мне нужно беспокоиться и о близких. Насколько я знаю этого человека, он предпочтет подставить под удар не меня, а мою жену и сына, потому что, конечно, знает, как сделать мне побольнее. Мне нужно вернуться к семье и оставаться рядом с ними, пока Роков не будет опять схвачен или убит.
Пока Тарзан и Д’Арно беседовали таким образом в Париже, двое смуглых людей самого зловещего вида вели разговор в маленьком домишке на окраине Лондона.
Один был с длинной бородой, тогда как черной щетине его товарища, бледного от длительного пребывания в закрытом помещении, было всего несколько дней. И говорил по большей части именно второй.
– Ты должен сбрить бороду, Алексей, – обратился к собеседнику человек со щетиной. – С ней он сразу тебя узнает. Мы расходимся здесь через час, а когда встретимся снова на борту «Кинкейда», то, надеюсь, с нами будут двое почетных гостей – они пока и не подозревают, какое приятное путешествие их ждет. Через два часа я уже буду ехать в Дувр с его сыном, а завтра вечером ты, как я тебе расписал, привезешь и отца, если, конечно, он сейчас дернет обратно в Лондон, на что я и рассчитываю. Нас ждут деньги, удовольствия и много других приятных вещей. В награду за наши усилия, мой дорогой Алексей. Эти тупые французы так долго скрывали мой побег, что я успел тщательно и подробно обмозговать наше маленькое дельце, – едва ли какая-нибудь ерунда помешает нашим планам. Так что – до свидания и удачи!
Спустя три часа по лестнице, ведущей в квартиру лейтенанта Д’Арно, поднялся почтальон.
– Телеграмма лорду Грейстоку, – объявил он слуге, открывшему дверь. – Он здесь?
Слуга кивнул, расписался в получении и отнес телеграмму Тарзану, который уже готовился отбыть в Лондон.
Тарзан надорвал конверт, и, пока он читал написанное, его лицо побледнело.
– Прочти, Поль, – сказал он, передавая другу листок. – Началось.
Тот взял телеграмму и прочел:
– «Джека украли в саду при соучастии нового слуги, возвращайся немедленно. Джейн».
Когда Тарзан выскочил из автомобиля, доставившего его с вокзала, и взбежал по ступенькам своего лондонского дома, у дверей его встретила жена. Глаза у нее были сухи, хотя она сама была в состоянии крайнего волнения.
Джейн Портер Клейтон поспешила рассказать все, что смогла выяснить о похищении сына.
Молодая няня вывезла ребенка в коляске на дорожку перед домом, чтобы тот погрелся на солнышке, когда из-за угла улицы вырулил крытый таксомотор. Девушка не обратила на него особого внимания. Больше ничего не происходило. Из него никто не вышел, он просто стоял у тротуара, и его двигатель работал – так, словно таксист ждал, когда кто-то выйдет из дома, перед которым он остановился.
Почти сразу же Карл, новый слуга, выбежал из дома Грейстоков и позвал няню, сообщив, будто ее на минутку зовет госпожа, которая должна ей что-то сказать, и предложил приглядеть за маленьким Джеком.
Няня утверждала, что у нее не возникло абсолютно никаких подозрений относительно истинных намерений слуги