— Эврика! — вдруг воскликнул Клейтон. — Умеете ли вы обращаться с револьвером?
— Умею. Почему вы спрашиваете?
— У меня есть револьвер. С ним вы и Эсмеральда будете в сравнительной безопасности в хижине, а я же пойду разыскивать вашего отца и мистера Филандера. Итак, зовите Эсмеральду, а я поспешу на розыски. Они еще не могли уйти далеко.
Джен Портер последовала совету, и когда Клейтон увидел, что дверь плотно закрылась за женщинами, он направился в джунгли.
Матросы пытались вытащить копье из раны товарища. И наконец справились с этой задачей. Клейтон подошел и попросил одолжить ему на время револьвер, Пока он будет разыскивать в джунглях профессора.
Матрос с крысиным лицом убедился, что он еще жив и к нему вернулось все его былое нахальство. Сквернословя через каждое слово, он отказал Клейтону в каком бы то ни было огнестрельном оружии. Со времени убийства прежнего предводителя Снайпс взял на себя роль вождя, и никто из товарищей не оспаривал его авторитет.
Клейтон только пожал плечами, подобрал копье, пронзившее Снайпса, и, вооруженный этим первобытным оружием, углубился в джунгли. Каждые несколько минут он громко звал профессора и его ассистента. Из хижины женщины слышали, как звук его голоса становился все слабее и слабее, пока его совсем не поглотил шум леса…
Когда профессор Портер и его ассистент Самюэль Филандер, после долгих настойчивых уговоров последнего, решили вернуться к лагерю, они уже, хотя этого и не сознавали, безнадежно заблудились в диком и запутанном лабиринте джунглей. Еще чудо, что они направились к побережью Африки, а не к Занзибару — в глубь Черного континента.
Когда они добрались до берега и не нашли лагеря, Филандер стал уверять, что они находятся севернее места своей высадки, в го время как на самом деле они были в двухстах ярдах южнее нее. В голову этих непрактичных теоретиков ни разу не пришло громко крикнуть, чтобы привлечь внимание друзей. Вместо того, с непоколебимой уверенностью, созданной дедуктивными рассуждениями, основанными на ложной предпосылке, мистер Самюэль Т. Филандер крепко ухватил за руку профессора Архимеда Кв. Портера и, несмотря на слабый протест старого джентльмена, повлек его по направлению Кейптауна, находящегося в тысяче пятистах милях к югу.
Едва Джен Портер и Эсмеральда почувствовали себя в безопасности за дверью хижины, первой мыслью негритянки было забаррикадировать ее изнутри. Она обернулась, чтобы поискать что-нибудь для этой цели. Но взгляд, брошенный на окружающую обстановку, вызвал у нее крик ужаса, и, подобно испуганному ребенку, черная великанша подбежала к своей госпоже, чтобы спрятать лицо на ее плече.
Джен Портер, обернувшись на этот крик, увидела причину его — лежащий на полу скелет мужчины. Другой взгляд — и она увидела второй скелет на постели.
— В каком мы страшном месте! — прошептала пораженная девушка. Но в голосе ее не было паники.
Освободившись от цепких объятий все еще орущей Эсмеральды, Джен Портер перешла через всю комнату, чтобы заглянуть в маленькую колыбель, предполагая наперед, что она увидит, прежде, чем крошечный скелетик открылся перед нею во всей своей жалостной и трогательной хрупкости. О какой страшной трагедии говорили эти бедные кости? Девушка вздохнула при мысли о том, какие случайности могут ожидать ее и друзей в этом роковом месте, какие призраки таинственных и, быть может, враждебных существ реют над нею. Но она пересилила себя и, нетерпеливо топнув маленькой ножкой, постаралась отогнать мрачные предчувствия. Затем, обратясь к Эсмеральде, велела ей прекратить вопли.
— Замолчите, Эсмеральда, замолчите сию же минуту! — крикнула она. — От вашего крика только хуже. Господи, я никогда не видела такого большого младенца!
Она докончила эти слова с грехом пополам с дрожью в голосе, вспомнив о трех мужчинах, пропавших в глубине мрачных джунглей, на покровительство которых она так рассчитывала.
Вскоре девушка увидела, что дверь была оборудована внутри тяжелой деревянной перекладиной, и после нескольких попыток соединенные силы обеих женщин помогли наконец вдвинуть ее на место в первый раз за последние двадцать лет.
Крепко обнявшись, они сели на скамейку и стали ждать.
Во власти джунглей
Клейтон исчез в зарослях, а бунтовщики принялись спорить о своих дальнейших намерениях. В одном они были согласны, что им следует быстрее вернуться на стоящий в бухте «Арроу», чтобы обезопасить себя, по крайней мере, от копий незримого врага. Когда Джен Портер с Эсмеральдой баррикадировались в хижине, трусливая шайка уже поспешно гребла к своему кораблю в двух лодках, доставивших их на берег.
В этот день Тарзан увидел столько всего, что его голова шла кругом. Но самым удивительным зрелищем было для него — лицо прекрасной белой девушки. Она из его собственной породы — в этом он не сомневался! Да и молодой человек, и оба старика были именно такими, какими рисовало его воображение. Наверно, и они так свирепы и жестоки, подобно другим людям, которых он встретил. Тот факт, что они было безоружны, служил, вероятно, объяснением, почему они еще никого не убили. Быть может, они повели бы себя точно так же, будь у них в руках оружие.
Тарзан видел, как молодой человек поднял упавший револьвер раненого Снайпса и спрятал его, он подсмотрел также, как он осторожно передал его девушке, когда та входила в хижину.
Тарзан не понимал мотивов их поступков, но, так или иначе, молодой человек и оба старика ему интуитивно понравились, а к молодой девушке он почувствовал странное непонятное влечение. Что же касается черной толстухи, то она, очевидно, каким-то образом имела отношение к молодой девушке, и потому тоже ему нравилась.
К матросам, в особенности к Снайпсу, Тарзан определенно чувствовал ненависть. Он понял по их угрожающим жестам и по выражению скверных лиц, что они были врагами симпатичных ему людей, и потому решил тайно за ними присматривать.
Тарзан дивился, почему мужчины пошли в джунгли, но ему и в голову не могло прийти, что можно заблудиться в спутанной чаще низколесья, которая для него была так же ясна, как для нас главная улица в родном городе. Тарзан быстро помчался по направлению, избранному Клейтоном, чтобы узнать, какое у того могло быть дело в джунглях. Вскоре он настиг белого человека, доведенного почти до изнеможения. Тот прислонился к дереву, вытирая со лба пот. Обезьяна-человек, надежно скрытый за ширмой листвы, сидел и внимательно изучал этот новый экземпляр своего собственного рода. По временам Клейтон громко кричал, и Тарзан понял, что он ищет стариков.
Тарзан собрался было сам идти на поиски пропавших, как вдруг заметил желтый блеск гладкой лоснящейся шкуры леопарда Шиты, осторожно пробиравшегося сквозь заросли к Клейтону. Тарзан отчетливо слышал шуршание трав и удивлялся, почему белый человек не насторожился. Могло ли быть, чтобы он не слышал громких шорохов? Никогда раньше Тарзан не видел Шиту таким неуклюжим. Но белый человек по-прежнему ничего не чуял. Шита приготовился к прыжку, и вдруг с высоты раздался пронзительный и леденящий кровь боевой крик человека-обезьяны. Шита повернулся и, с треском ломая ветви, исчез в кустах.
Клейтон вскочил, содрогаясь. Кровь застыла у него в жилах. Никогда еще такой ужасающий крик не раздирал ему уши. Будучи далеко не трусом, Уильям Сесиль Клейтон, старший сын лорда Грэйстока из Англии, почувствовал в этот миг в душной жаре африканских лесов ледяные пальцы страха на своем сердце. Треск кустов под прыжком громадного тела, кравшегося так близко от, «его, и звук ужасного крика сверху испытали до последних пределов мужество Клейтона. Он не мог знать, что этому крику он был обязан жизнью и что издавший его — двоюродный брат, настоящий лорд Грэйсток.
День склонялся к закату, а Клейтон, растерянный и упавший духом, был в страшном затруднении. Он не знал, как ему лучше поступить: продолжать ли поиски профессора Портера, подвергая себя почти верной гибели в джунглях ночью, или же вернуться в хижину, где, по крайней мере, он мог быть полезен, защищая Джен Портер от опасностей, угрожавших ей со всех сторон. Ему не хотелось возвращаться в лагерь без ее отца, а еще более не хотелось оставлять ее одну беззащитной среди бунтовщиков с «Арроу» и сотни других неведомых опасностей джунглей. «Возможно, — думал он, — профессор и Филандер уже вернулись. Да, это более чем вероятно». Он решил в любом случае идти к лагерю и убедиться в этом прежде, чем продолжать дальнейшие поиски. И, спотыкаясь в густом колючем стланнике, он двинулся по направлению, где, как ему казалось, находилась хижина.
К своему удивлению, Тарзан увидел, что молодой человек идет все дальше — прямо к поселку Мбонги, и понял, что пришелец заблудился. Это казалось почти невероятным, но разум подсказывал ему, что ни один человек не отважится сознательно идти в поселок жестоких чернокожих, вооружившись одним лишь копьем, которое, по-видимому, было непривычным оружием для белого человека. Он отходил к тому же и от следа стариков. Этот след он почему-то не заметил, хотя он был ясный и свежий.
Тарзан недоумевал. В свирепых джунглях незащищенный чужеземец явится легкой добычей, если быстро не вернется к побережью. Вот уже и лев Нума выслеживает белого человека, крадясь в двенадцати шагах справа от него.
Клейтон слышал, что какое-то большое животное идет параллельно с ним. Внезапно в вечернем воздухе раздался громовой рев зверя. Человек остановился, подняв копье и вглядываясь в заросли, из которых раздался ужасный звук. Тени сгущались, темнота опускалась на землю. Боже! Умереть здесь одному, под клыками диких зверей, быть истерзанным и израненным, чувствовать горячее дыхание зверя на своем лице и когти, раздирающие грудь!
Одно мгновение все было тихо. Клейтон стоял, напряженно пригнувшись. Слабый шорох в кусте известил его, что кто-то крадется к нему. Он увидел его всего в двадцати шагах от себя — извилистое, длинное, мускулистое тело и бурую голову громадного льва с черной гривой. Животное ползло на брюхе, двигаясь вперед очень медленно. Когда глаза его встретились с глазами Клейтона, лев остановился и осторожно подобрал под себя задние лапы. В порыве мучительного отчаяния человек ждал, боясь бросить копье, не имея сил бежать. В ветвях над его головой раздался шум.