Богданов не ответил. Хлопнула дверь, полковник Старцев остался в кабинете один. Только теперь он смог расслабиться и дать волю эмоциям. О том, что Отделу поручается новое дело, Старцев узнал за четыре с половиной часа до встречи с Богдановым. В пять утра ему поступил звонок: срочно явиться в ПГУ для личной встречи с начальником Управления «С» генерал-майором Лазаревым. На сборы ушло десять минут, плюс тридцать на дорогу, в итоге в кабинет генерал-майора Старцев вошел без двадцати шесть. Каково же было его удивление, когда он увидел в кабинете самого начальника ПГУ генерал-полковника Сахаровского. В такую рань, да еще в кабинете подчиненного, генерал назначал встречи только по особо важным случаям.
– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник, – по уставу Старцев в первую очередь поздоровался со старшим по званию. – Разрешите обратиться к товарищу генерал-майору?
– Нет времени на устав, полковник, – заявил Сахаровский. – Опустим условности.
– Слушаюсь, товарищ генерал-полковник.
– Садись, Николай Викторович, – как хозяин кабинета распорядился Лазарев. – Дело и правда не терпит отлагательства, так что я, пожалуй, начну. В Узбекской ССР сложилась непростая ситуация. В аппарате первого секретаря Коммунистической партии Узбекской ССР Шарафа Рашидовича Рашидова, за которым наше ведомство наблюдает не первый год, возникли серьезные разногласия, которые мешают внутренней политике региона. Но с этим госбезопасность справляется сама. Данная информация носит сугубо информационный характер. Что по-настоящему беспокоит Москву, так это возросшие проблемы националистического характера.
– Националистического? – Сказать, что полковник Старцев был удивлен, значит, ничего не сказать. Даже в структурах КГБ о националистических выпадах в союзных республиках речь никогда не шла, а тут вдруг сам генерал-майор завел подобную тему, да еще в присутствии генерал-полковника!
– Да, Николай Викторович, ты не ослышался. Три недели назад нам доложили о вспышке конфликтов между русскоязычным и узбекским населением в общественных местах Ташкента. Местная милиция сумела взять ситуацию под контроль, но явный националистический характер конфликтов вынудил их обратиться за помощью в Москву. Посовещавшись, мы приняли решение послать в Узбекистан своих людей. То, что им удалось выяснить на месте, оказалось куда хуже, чем возникшая вражда между узбеками и русскими.
– Я слушаю, товарищ генерал-майор, – подал реплику полковник Старцев, поняв, что пауза затягивается.
– Специальные агенты нелегальной разведки получили достоверные сведения о том, что к разжиганию националистической розни приложили руку агенты американской разведки, – вступил в разговор генерал-полковник. – Есть версия, что на территории Узбекистана действует организованная группа агентов ЦРУ, целью которой является произвести раскол в политических кругах Компартии Узбекистана и тем самым подвести республику к смене власти и выходу из состава СССР. Как вы понимаете, допустить этого нельзя.
– Я понимаю, товарищ генерал-полковник.
Старцев старался не выдать волнения, на самом деле полученная информация выбила его из колеи. Чтобы союзная республика вдруг решила выйти из состава СССР – такого еще не случалось, а случись такое, кто знает, какова будет реакция остальных республик? Опыт с Чехословакией в 1968 году, когда первый секретарь Компартии Чехословакии Александр Дубчек развернул реализацию «программы реформ», которая привела к ослаблению цензуры и внедрению многопартийной государственной системы, подсказывал Старцеву, что ничего хорошего из подобного опыта выйти не может.
Тогда, в шестьдесят восьмом, одна группа Политбюро считала, что нельзя вмешиваться в дела Чехословакии, чтобы это не привело к большему кризису в социалистическом блоке, другая же настаивала, что Союз должен вмешаться, чтобы не дать распространиться «американской заразе». Пока в верхах судили да рядили, ситуация вышла из-под контроля, и в итоге социалистическим странам пришлось пойти на ввод войск в Чехословакию. А это кровопролитие, внешнеполитические конфликты и еще целая куча проблем. Вот чего следовало избежать в случае с Узбекистаном.
– Каковы будут указания? – после короткой паузы задал вопрос полковник Старцев.
– Хорошая реакция, Николай Викторович, – Лазарев облегченно вздохнул. Он опасался, что после пражских событий, в которых люди Старцева принимали непосредственное участие, он воспримет идею вышестоящего начальства в штыки. А так как генерал-полковник Сахаровский, который должен был урегулировать вопрос о заброске группы, сделать этого не успел, а вернее, данную необходимость проигнорировал, то в приказном порядке они заставить полковника отправить людей в Узбекистан не могли. И неважно, что сам полковник об этом не догадывался.
– Какой еще она может быть, товарищ генерал-майор? – реплика Лазарева удивила полковника.
– Ладно, перейдем к обсуждению деталей, – снова вмешался генерал-полковник. – Вот что от вас требуется, товарищ полковник. Информация сугубо секретная, посвятить в это дело вы можете не более двух человек. В Чехословакии группой командовал майор Богданов? Его и пошлем. Второго выберете сами. Вам будут предоставлены общие сведения, которые собрали нелегалы за три недели. Анатолий Иванович, отдайте папку.
Генерал-майор достал из сейфа папку и передал ее Старцеву. Тот положил папку перед собой на стол, но заглядывать не стал, чем снова заслужил одобрение генералов.
– Правильно мыслишь, – вслух произнес Лазарев. – Ознакомиться с содержимым сможешь у себя в кабинете. Дашь ее просмотреть командиру, ничего не копировать, никаких записей не вести, это ты понимаешь.
– Два человека не слишком мало? – задал вопрос полковник.
– С ними будут еще двое, – ответил Лазарев. – Они уже на месте.
– С чужими людьми работать сложно, – осторожно произнес полковник. – Доверия нет.
– К этим будет, – улыбнулся Лазарев и назвал фамилии агентов, которые не один год работали в группе майора Богданова. – Как тебе Солодовников и Кульпа? Вызывают доверие?
– Они? – Старцев в очередной раз с начала встречи был чрезвычайно удивлен. Этих бойцов генерал-майор Лазарев забрал из подразделения «Дон» после операции в Боливии, переведя в смежное подразделение, ориентированное больше на сбор информации и работу под прикрытием. Теперь же он их возвращал.
– Губу не раскатывай, они к вам только на одну операцию, – будто прочитав мысли полковника, заявил Лазарев. – На том месте, куда я их определил, от них явно больше пользы, чем в группе «Дон». Такой потенциал нельзя растрачивать впустую.
– Кто же спорит, товарищ генерал-майор? – выразил свое согласие Старцев.
Дальше пошло обсуждение деталей, проработка конкретных вопросов и ситуаций, четкое разграничение требований – все то, с чего начинается разработка любой спецоперации.
– Четыре человека – лучше двух, но все же мало. На случай непредвиденных обстоятельств…
– Можешь взять еще двоих.
– Как добираться?
– На служебной машине до аэропорта, дальше самолетом до Чимкента. Там их встретят местные гэбисты и отвезут на конспиративную квартиру. Там оставишь двоих, Богданов с напарником полетят в Узбекистан на следующий день. Как только пересекут границу – связь с ними будет прервана.
– Совсем?
– Да, так лучше для дела.
– Не согласен. Без поддержки их оставлять рискованно.
– Ладно, будет им страховка. Человек из посольства, особа, приближенная к Рашидову, Леонид Травников. Он сам выйдет с ними на связь и будет связующим звеном на случай, если придется вызывать подкрепление из Чимкента. Есть ли необходимость выходить на Москву, будет решать тоже он. Устроит, полковник?
– Так уже лучше. Что с оружием?
– Солодовников и Кульпа получили оружие в необходимом количестве. Поделятся.
– Я бы предпочел обойтись без огнестрельного, – начал полковник, но Лазарев его перебил:
– Нет, полковник, этот вопрос решаешь не ты.
– Вы же сами сказали, что операция должна пройти так, чтобы никто не догадался, что в Узбекистане есть проблемы.
– Я помню, что говорил, но решение принято.
– Я понимаю, почему вы отказываетесь от оружия, – в очередной раз вступил в разговор генерал-полковник Сахаровский. – Дело в Конго могло обернуться для ваших людей арестом и лишением всех почестей и наград, и вы считаете, что если бы у них не было на руках оружия, они не зашли бы так далеко. Я прав?
– Просто я считаю, что выходить с оружием на улицы союзной республики не слишком хорошая идея. – Старцев не был настроен откровенничать с высоким начальством.
– Вот пусть и не выходят. Оружие – на крайний случай. – Сахаровский поднялся. – Генерал, дальше без меня.
Лазарев и Старцев тоже встали, провожая взглядом генерал-полковника. Когда за Сахаровским закрылась дверь, оба, и Старцев, и Лазарев, вздохнули с облегчением.
– Принесла же его нелегкая, – почти шепотом произнес Лазарев. – Он, видите ли, хочет послушать, как я буду инструктировать тебя по этому делу. Не доверяет, что ли?
– Вряд ли дело в этом, – полковник сделал попытку успокоить Лазарева. – Просто дело неординарное.
– Это еще мягко сказано. Знал бы ты, Николай Викторович, насколько неординарное.
Лазарев снова сел, достал пачку папирос, закурил, с наслаждением затянулся и знаком предложил полковнику последовать его примеру. Старцев не стал жеманиться, достал пачку сигарет, закурил. Минуты две сидели молча, наслаждаясь сигаретным дымом. После паузы генерал-майор произнес:
– Посидели, покурили, теперь давай дело обсуждать. Без купюр, так сказать. Мы с тобой, Николай Викторович, хоть и недолго в одной связке работаем, но успели друг друга изучить. Так что я с тобой буду говорить откровенно. Ответишь тем же – спасибо. А нет – что ж, видно, время не пришло.
– Говорите, Анатолий Иванович, – перешел на полуофициальное обращение полковник Старцев.
– В общем, ситуация следующая: Шараф Рашидов, первый секретарь ЦК – ставленник Москвы. Во всех вопросах он всегда лоялен политике Генерального секретаря ЦК КПСС и Президиуму Верховного Совета СССР. За это Москва платит Рашидову щедрыми ассигнованиями на подъем региона. Такого финансирования, как в Узбекистане, нет ни в одной союзной республике. Рашидов на ветер средства не бросает, все пускает в дело. Тяжелая промышленность за время его правления дошла до уровня «лучшей в азиатском регионе». Легкая промышленность двигается в том же направлении. Хлопок, который поставляется в СССР, – на две трети состоит из поставок Узбекистана. Суди сам: трех лет не прошло с тех пор, как Ташкент трясло. Я был там сразу после землетрясения, был и через два с половиной года после него, и поверь мне на слово: здесь с Рашидова есть в чем взять пример.