– Я читал об этом в газетах, – подал реплику Старцев.
– Статьи размах не передают – это нужно было видеть! Центральная часть города практически полностью разрушилась. Два миллиона квадратных метров жилой площади! Представляешь масштаб? Почти четверть тысячи административных зданий, учебные заведения, учреждения культуры, медицинские объекты и промышленные здания. И это еще не полный список. Без крыши над головой остались семьдесят восемь тысяч семей, это больше трехсот тысяч человек из полутора миллионов, если верить статистике. А что там сейчас?
– Говорят, весьма недурно.
– Нет, Николай Викторович, это в общественном буфете в Кремле «весьма недурно», а в Ташкенте теперь такая красота и величие, обзавидоваться можно. Нет больше никаких глинобитных домиков, как в заброшенных кишлаках, есть современные многоэтажные дома. Со всеми удобствами и вытекающими отсюда благами. А всего прошло три года. За такой короткий срок отгрохать новую столицу не каждый сумеет. Пусть все это время Узбекистан в лице Рашидова получал финансовую поддержку на восстановление республики, но личных заслуг Рашидова принижать нельзя.
– Вы мне к чему все это рассказываете, товарищ генерал-майор?
– К тому, Николай Викторович, что тебе нужно понимать ситуацию. Видеть ее изнутри. Если ситуация выйдет из-под контроля, на Рашидова все шишки посыплются, и тогда уже никто не вспомнит, что Рашидов отстроил столицу, промышленность поднял, культуру развивал. Да и про политические заслуги забудут: и про Карибский кризис, в урегулировании которого Шараф Рашидов принимал непосредственное участие, и про Ташкентскую декларацию, подписанную премьер-министром Индии и президентом Пакистана благодаря активной деятельности Рашидова. А помнить будут только то, что первый секретарь ратовал за процветание национальных традиций, активно продвигал национальную культуру: литературу, театр, кино, что национальную одежду приветствовал, язык родной учить и пользоваться им призывал. И все в этом духе.
– Тогда почему он действительно не может быть тем человеком, который разжигает национальную рознь в регионе?
– Да потому что Москва его кормит, Николай Викторович. Весь узбекский хлопок не покроет тех затрат, которые идут у Рашидова на реализацию его грандиозных идей. Хочет товарищ Рашидов самолеты выпускать? Пожалуйста, вот вам денежки, стройте свое Ташкентское производственное объединение имени Чкалова. Пошел процесс? Молодец, Рашидов, в пятерке лучших твой завод стоит. Хочешь тракторы выпускать? Бери еще деньжат, строй Ташкентский тракторный, только уж такой, чтобы не меньше двадцати тысяч тракторов и десяти тысяч хлопкоуборочных комбайнов в год с его конвейеров сходило. Построил тракторный, построил авиационный. Мало? Хочется тебе золото в Узбекистане добывать? Хорошая идея, Шараф Рашидович. Вот вам ассигнования на освоение золоторудного месторождения Мурунтау. И ведь освоит Рашидов месторождение. В этом же году начнет золото добывать, а потом пойдет-поедет. Вот теперь и скажи мне, товарищ полковник, чего ради Рашидову от кормушки отказываться и в независимость игры начинать?
– Возможно, американские спецслужбы сделали ему предложение поинтереснее, – высказал предположение Старцев.
– Это какое же? Наколдовать так, чтобы первый секретарь в уборную золотом ходить начал? Потому что только в этом случае у Рашидова станет больше возможностей, чем есть сейчас.
– Ну, хорошо. Допустим, сам Рашидов чист. Тогда кто?
– Вот этого я тебе точно не скажу. Знаю только, к кому стоит присмотреться.
– К тем, к кому госбезопасность уже присматривается? – догадался Старцев.
– Разумеется. В первую очередь я бы посоветовал установить связи и круг общения председателя Совета Министров Узбекистана Рахманкула Курбанова. Он первый кандидат на место Шарафа Рашидова в случае, если его снимут с должности. Народ его любит, министерство ему подчиняется не номинально, а по факту. Умный и очень хитрый. Если агенты ЦРУ на него еще не вышли, значит, плохо у них разведка работает. Идеальный кандидат на роль перебежчика.
– Ясно, буду иметь в виду, когда стану вводить в курс дела майора Богданова. Полагаю, есть еще кандидаты?
– Да, пара-тройка сошек пониже рангом, но тоже интересных для изучения. Эти сведения возьмете из папки. А вот о председателе Верховного Совета республики стоит рассказать особо. Ядгар Насриддинова – женщина выдающаяся, только подчиняться Москве не хочет, лишь делает вид, что работает в параллели со всеми республиками, а на самом деле даже Шараф Рашидов ее в отдельный ряд ставит. Говорят, у Рашидова есть присказка: мужики не могут с делом справиться? Поручите его Ядгар.
– Почему же вы не предпринимаете никаких действий, если имена всех ненадежных вам известны?
– Потому, дорогой мой Николай Викторович, что известного врага легче контролировать. А недовольные да желающие место сытное занять хоть в Узбекистане, хоть в другой республике всегда найдутся. Только нам их снова вычисляй, изучай и под контроль бери. Оно нам надо?
– Разумно. Держи друзей близко, а врагов еще ближе?
– Как-то так, Николай Викторович, – Лазарев улыбнулся и продолжил разговор: – Госбезопасность Узбекистана сотрудничает с нами, но скорее номинально. Прикрывает она своих. Может, на местном уровне как-то с ними и разбираются, но Москве не сдают. Это плохо, но не критично. Для твоих ребят уж точно. Им придется искать в Ташкенте пришлых, которые слишком активно заводят контакты и пользуются неоправданно высоким доверием. Возможно, до таких высоких постов агенты ЦРУ и не добрались, но раз уж открытые конфликты пошли, значит, тылы они прикрыли хорошо.
– Я понимаю, Анатолий Иванович. В принципе задача мне ясна. Будут особые указания?
– Пусть твои ребята разгребут эту кучу поскорее, пока проблема не перешла на более серьезный уровень, вот и все мои указания, Николай Викторович.
– Тогда разрешите идти?
– Держи меня в курсе. Генерал-полковник, как ты понимаешь, берет это дело под особый контроль, а когда он доложит о проблемах националистического характера председателю КГБ СССР, подключится и он.
– Так товарищ Андропов не в курсе проблем в Узбекистане? – Старцев озадаченно нахмурился. – Хотите сказать, это задание не санкционировано в верхах?
– Черт, не хотел ведь говорить, – Лазарев с досадой махнул рукой. – Теряю хватку, полковник. Ну, уж ладно, сказал «А», нужно говорить и «Б». Александр Михайлович решил пока не предавать огласке это дело. Когда до Комитета дошла информация о конфликтах в Узбекистане, мы взвесили все «за» и «против» и решили послать в Узбекистан своих агентов, чтобы прояснить для себя, насколько все серьезно. Дело-то нешуточное. Тут торопиться не стоит. Сейчас доложишь наверх, а потом выяснится, что Иван и Искандер девку не поделили, вот и враждуют. За такую дезинформацию легко и с места слететь.
– Я так понимаю, дело оказалось не в девке, – предположил Старцев.
– Не в девке, полковник. Точные данные пришли накануне после двадцати двух часов. Я сразу к Сахаровскому, доложил о том, что удалось выяснить Солодовникову и Кульпе, которые все три недели были со мной на прямой связи. А там времени оставалось только на то, чтобы план операции хотя бы в сыром виде разработать.
– Значит, доложит сегодня? Есть смысл подождать, товарищ генерал-майор. Самолет не последний, за сутки ситуация совсем из-под контроля выйти не должна… – начал полковник Старцев.
– Нет, полковник, сегодня Сахаровский никому ни о чем докладывать не станет, – перебил Лазарев собеседника. – И завтра не станет, и, скорее всего, всю эту неделю молчать будет.
– Но почему?
– Узбекская ССР стоит у нашего государства на особом месте, – подумав, осторожно начал Лазарев. – С одной стороны, с Леонидом Ильичом у Рашидова взаимовыгодное соглашение: Рашидов держит регион под контролем и дает стране хлопок – Брежнев осуществляет финансирование грандиозных проектов Рашидова и не вмешивается в расстановку сил в регионе. Политика невмешательства не всегда приносила добрые плоды. Это понимает председатель КГБ товарищ Андропов, и он со своей стороны ведет пристальное наблюдение за регионом. Официально за регионом, на деле же лично за товарищем Рашидовым. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.
Старцев понимал. Слова Лазарева могли означать только одно: Андропов копает под Рашидова не от скуки, он ищет повод убрать его с насиженного места, так как видит в нем угрозу СССР.
– Да, сложная ситуация, – проговорил полковник Старцев.
– Она осложняется еще и тем, что председатель Совета Министров СССР товарищ Косыгин питает личную симпатию к Рашидову еще со времен участия того в урегулировании конфликта во времена Карибского кризиса. То, что Рашидова выбрали на роль делегата для майских переговоров с Фиделем и Раулем Кастро, повысило его статус. В 1966 году Косыгин тесно общался с Рашидовым, когда готовил переговоры между президентом Пакистана и премьер-министром Индии. Косыгин не случайно выбрал местом встречи двух лидеров Узбекскую ССР. Это был умный ход, который принес добрые плоды. Тогда Косыгину удалось то, чего не смог добиться никто, и это сблизило Рашидова и Косыгина.
Старцев был осведомлен о встрече, проходившей в Узбекистане в январе шестьдесят шестого. Инициатором встречи выступал Советский Союз, так как отношения между Индией и Пакистаном снова переросли в серьезный вооруженный конфликт. Давний спор о принадлежности штата Кашмир шел с 1947 года, когда Пакистан и Индия получили независимость, и периодически приводил к серьезным вооруженным конфликтам. За долгие годы практически каждое государство предпринимало попытки урегулировать отношения между двумя государствами, но успеха не добился никто.
Когда в августе 1965 года конфликт вспыхнул с новой силой, в дело вступил Советский Союз в лице товарища Косыгина. Местом встречи был выбран Узбекистан, как нейтральная территория. Здесь и была подписана Декларация, которая предусматривала отвод вооруженных сил обеих стран на позиции, которые они занимали до начала вооруженного столкновения, возобновление нормальной деятельности дипломатических представительств, обсуждение мер по восстановлению между Индией и Пакистаном экономических и торговых связей. Для Косыгина и Рашидова это означало личную победу, что не могло не отразиться на их дальнейших взаимоотношениях.