– Спокойнее, Андрей, спокойнее! Мы знали, что так будет, так что нечего паниковать.
– Тебе легко говорить, ты этого не видел, Слава, а я как вспомню, так мурашки по телу. Женщин, девчонок сопливых совсем на землю валят, подолы им задирают, одежду рвут, а я ничего поделать не могу. Я, боевой офицер, как последний трус по кустам пробираюсь, пока мою сестру эти мерзавцы своими грязными пальцами щупают!
– Так! Всем слушать меня! – Богданов встал во весь рост. – Эмоции убрать! Никаких эмоций, вам ясно, бойцы? Никаких! Иначе мы завалим операцию. А если мы завалим операцию, такая жизнь для наших девушек станет нормой. Это всем ясно?
– Ясно, командир, – первым ответил Дубко.
– Так точно, товарищ командир, – протянул следом Кульпа.
– Ясно, – проговорил и Солодовников, но с большой неохотой.
– Теперь второе: сегодня никуда не пойдем. Смысла не вижу. Убедиться воочию, как бесчинствуют националисты, мы сможем и в другой раз. Пусть власти проявят себя, наведут порядок, а утром посмотрим, что у них получилось. Это тоже ясно?
На этот раз ответ прозвучал дружнее, но также неохотно.
– Третье, – продолжал Богданов. – С утра Федор пойдет к вашему знакомому милиционеру и договорится с ним, чтобы он выдал нам пару арестованных узбеков. Мы с ними побеседуем и попытаемся выйти на вашего координатора.
– Как же он нам их выдаст? Они же не фантики? – Кульпа в недоумении смотрел на Богданова.
– Это твоя забота, Федор. Убеди, придумай вместе с ним план, как нам до националистов добраться, но без положительного результата не приходи. Понял?
– Понял, товарищ майор.
– Андрей, ты со своей записывающей аппаратурой в любимый парк партийцев. Они не смогут игнорировать такую громкую тему. Будешь слушать до посинения, пока не услышишь то, что поможет нам выйти на вовлеченных в погромы партийцев.
– Сделаю.
– Что касается тебя, Саша. Ты поедешь к дому младшего помощника председателя Верховного Совета Мансура Байтагова, выяснишь все, что сможешь. Хоть какая-то зацепка появится – сразу сюда. Ну, а я навещу нашу помощницу из аппарата Курбанова, попрошу ее еще немного поработать на благо Родины. Федор, с тебя ее координаты, имя, приметы и твои рекомендации.
– Думаешь, она станет тебе помогать? Я ее тогда неделю обхаживал, прежде чем она согласилась.
– Тут ситуация другая. Она же русская? Значит, тем, с кем сегодня так жестоко обошлись, однозначно захочет помочь. И потом, Федор, не забывай, у меня по части взаимоотношений с женщинами опыта побольше. Знал бы ты мою Лену до того, как она мне женой стала! Не женщина – Брестская крепость, но и она не устояла, – пошутил Богданов, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Солодовников и Кульпа пришли ближе к полуночи, а обсуждение затянулось почти до четырех часов утра. Делились информацией, обсуждали детали предстоящих мероприятий, вспомнив пропущенный нюанс, начинали все с начала. В итоге поспать удалось всего пару часов. Утром встали уставшие, но полные решимости добиться перелома в ситуации.
– Андрей, оружие при вас? – перед выходом спросил Богданов.
– Нет, оружие в тайнике. Пока необходимости в нем не было.
– Хорошо. Думаю, на улицу пока с оружием лучше не соваться, – посоветовал Богданов. – И вообще, лучше не привлекать к себе внимания. Ни узбеков, ни русских, ни милиции. Погнали, парни. Сроков никаких не ставим, каждый работает по своему временному графику. Беспокоиться за успех операции начинаем только тогда, когда кто-то из нас не вернется сюда после полуночи. Всем все ясно?
Бойцы кивнули, после чего друг за другом покинули дом и разошлись каждый в своем направлении. Федор Кульпа первым добрался до места. Человек, помогающий ему в милиции, работал как раз в Центральном отделе милиции Ташкента и занимал должность заместителя начальника отдела. Кульпа вышел на него благодаря прослушке, узнав, что многоуважаемый Николай Степанов, капитан милиции, совершенно неприлично увлекается карточной игрой, причем играет не на фантики и не на интерес, а на вполне реальные деньги. Еще Кульпа узнал, что ставки в игре бывают весьма высокими, а игрок Николай Степанов не слишком удачливый, поэтому почти всегда имеет карточный долг, оплата которого, как известно, дело святое. На этой почве Кульпа к Степанову и подкатил: просто дал денег, но в нужный момент, благодаря чему стал для Степанова лучшим другом.
У Центрального отдела милиции было на удивление тихо. Кульпа ждал здесь столпотворения после вчерашних стычек: родственники тех, кого задержали во время драки, обиженные и раненые, стремящиеся подать заявление на обидчиков, их адвокаты и родственники, но ничего подобного он не увидел. Идиллическая картина: дежурный сидел на скамеечке и поедал бутерброд с маслом и сыром, а рядом крутился рыжий кот, ожидающий своей порции угощения.
– Ассалому алейкум, уважаемый, – вежливо поздоровался Кульпа.
– Здравствуй, здравствуй, – поздоровался в ответ дежурный, даже не дожевав бутерброд.
– Мне бы Николая Степанова увидеть.
– Заместитель начальника на обеде, – спокойно ответил дежурный, не принимая во внимание, что до обеденного времени оставалось по меньшей мере три часа.
– И где же он обедает? – спросил Кульпа, еще более удивленный поведением дежурного.
– Столовая в двух кварталах. Называется «Старый Ташкент», – выдал дежурный и продолжил жевать бутерброд.
Кульпа отправился искать столовую. Нашел быстро, Степанова в ней – еще быстрее. Тот сидел за крайним столиком, поедал бульон с пшеничной лепешкой и смотрел в окно.
– Здорово, Николай, – по-свойски поздоровался Кульпа.
– А, Федор! Привет! Садись, бульона откушай, – предложил Степанов.
– Спасибо, я сыт, – отказался Кульпа.
– У тебя как с деньгами? – без перехода спросил Степанов. – Одолжишь пару сотен до пятницы?
– Опять проигрался?
– На этот раз нет, – не смутился Степанов. – Игра вечером намечается с крупными ставками, а у меня в кармане голяк.
– Одолжить не могу, а вот дать возможность заработать – легко, – Кульпа не стал ходить кругами, взяв пример с собеседника.
– Заработать? Что надо сделать? – заинтересовался Степанов. – Получить двести рубликов я за любую работу согласен.
– Человечка мне нужно из вашего отдела на поруки выпустить. Лучше двух, – ответил Кульпа. – За каждого по сотке плачу.
– Какого человечка? – Интерес к теме у Степанова возрос. – Могу и троих. Три сотни меня ох как выручат.
– На твое усмотрение, – ответил Кульпа. – Из тех, кого вчера после погрома на проспекте Навои загребли.
– После погрома? А был какой-то погром? – Степанов сделал вид, что пытается вспомнить. – Нет, у нас в отделе такое не обсуждали.
– Брось, Николай, хорошие деньги плачу. Да и не насовсем мне, на пару-тройку часов всего. Потом верну твоих арестантов на место.
– Нет у меня никаких арестантов, Федор, ты что-то путаешь, – стоял на своем Степанов.
– Послушай, я ведь не из особого отдела, мне ваши внутренние дела неинтересны. Мне пару человек нужно, узбеков, из тех, что с лозунгами вчера бегали.
– Да нет у нас никаких узбеков, – продолжал стоять на своем Степанов.
– Ладно, нет так нет, – Кульпа решил сменить тактику. – Ну, бывай, Николай.
Он встал, сделав вид, что собирается уходить. Степанов напрягся, пару секунд раздумывал, потом бросил:
– Сядь, не отсвечивай.
Кульпа сел.
– То, о чем ты просишь, сделать невозможно, но не потому, что мне жалко или страшно. У нас в отделе на самом деле нет ни одного задержанного. Ни с проспекта Навои, ни со стадиона. Их нигде нет.
– Что это значит? – Кульпа тоже понизил голос. – Куда же их определили?
– А никуда. Их вообще не задерживали, – выдал Степанов. – Разгоняли и отпускали. Кого для вида задержали, сразу же и выпустили.
– Вот это номер!
– Да мы сами в недоумении, – признался Степанов. – Думали, очки себе на премию на футбольных фанатах заработаем, а тут распоряжение: никаких задержаний. А мы-то еще думали, почему они милицию не трогают?
– Кто не трогает?
– Да узбеки эти, которые с лозунгами, – пояснил Степанов. – Русских бьют, женщин унижают, а милиционеров не трогают, даже когда они их растаскивают.
– И кто же такое распоряжение отдал, чтобы никого не задерживать?
– Без понятия. Начальнику телефонограмму прислали. Устную. Он всем внушение сделал, вот и конец истории.
– И в других отделах то же самое?
– Я не справлялся, но уверен, что так и есть. Короче, не будет тебе человечка, Федор, а мне моих желанных двух сотен, – вздохнул с печальным видом Степанов.
– Может, и будет, – подумав, произнес Кульпа. – Узнай, кто распоряжение отдал, и обе сотки к тебе еще до вечера в карман перекочуют.
– Как же я узнаю? Начальник со мной не слишком откровенничает, но и он вряд ли в курсе. Секретность, сам видишь, какая.
– А ты постарайся, в других отделах поспрашивай. У тебя же есть приятели в других отделах? Двести рублей заработать хочешь – найдешь лазейку.
– Ладно, я попытаюсь. Где тебя искать-то, если выгорит?
– Приду сюда к пяти вечера, у тебя ведь как раз рабочий день заканчивается, верно?
– Верно.
– Тогда до пяти вечера, Николай. Ты уж постарайся!
Кульпа ушел, а Степанов остался доедать остывший бульон. Мозг его лихорадочно размышлял, по каким каналам получить нужную информацию, чтобы две сотни легких денег не уплыли из-под носа…
Дольше всех пришлось добираться капитану Дубко. По данным Солодовникова и Кульпы, младший помощник председателя Верховного Совета проживал около Национального университета Узбекистана, пешком полдня добираться, поэтому Дубко решил поехать на автобусе. Как только он сел в автобус, сразу понял, что вчерашний инцидент не прошел бесследно. В салоне из русских он был один, да и узбеки, сидя каждый на своем месте, старательно смотрели в пол, не желая привлекать внимание. Водитель выдал Дубко билет и потерял к нему интерес.
Буквально через две остановки в автобус вошла группа узбеков, агрессивные выражения их лиц не предвещали для Дубко ничего хорошего. «Черт, мне же нельзя высовываться, – выругался Дубко. – Но и бить себя я тоже не дам». Он отвернулся к окну, в надежде, что группа быстро покинет салон автобуса. Но нет, удача оказалась не на стороне Дубко. Один из вошедших остался у передней двери, остальные медленно пошли по салону. Дубко они увидели не сразу, только после того, как миновали среднюю дверь, но, увидев, уже не сводили с него глаз. От группы отделился самый высокий узбек. Он прошел в конец салона, остановился напротив Дубко и громко произнес: