Дело в том, что одновременно было решено сменить местоположение всех стоящих кораблей. С ВМ-11 были отданы швартовы, и его стало сильно разворачивать по ветру, из-за чего телефонный кабель, по которому была организована связь с лодкой, натянулся и оборвался. Произошло это в 18.45. Связь с отсеком прекратилась… как оказалось, навсегда.
После некоторого улучшения погоды спасатель «Пулково» вновь вернулся в район затонувшей лодки. Под воду спешно ушли водолазы, которым была поставлена задача: как можно быстрее обнаружить подводную лодку и установить связь с подводниками перестукиванием и закрепить в районе входного люка первого отсека ходовой конец, чтобы обеспечить вывод на поверхность воды. Предполагалось также поднять оборванный телефонный кабель и при достаточной его длине восстановить с подводниками связь по телефону.
На этот раз спущенные под воду водолазы искали М-200 более трех часов. Один из присутствовавших в это время на спасательных судах врачей-физиологов с грустью сказал:
– Боюсь, что когда мы их найдем и они будут даже еще живыми, жильцами по моральному и физическому состоянию считать их будет уже трудно…
М-200 была обнаружена одним из водолазов только 23 ноября в 3.47. Подводники на стук водолаза по прочному корпусу подводной лодки в районе первого отсека не отвечали. При осмотре входного люка первого отсека водолаз обнаружил, что верхняя крышка люка открыта, а в самом люке находится мертвый подводник, одетый в гидрокомбинезон, включенный в индивидуально-спасательный аппарат и имеющий рядом с собой аварийно-спасательный буек.
Только тогда стало ясно, что надеяться на спасение кого-либо уже поздно. М-200 стала братской могилой своему экипажу.
Остается только гадать, что же происходило внутри все эти последние часы. Скорее всего, события в первом отсеке развивались следующим образом. С потерей связи подводники, не обремененные больше приказами свыше, решили самостоятельно выйти на поверхность. Люди были уже изнурены до крайности и физически и морально, ведь в соседних отсеках уже погибли их товарищи. На помощь извне надежды у них тоже не осталось. Первый подводник открыл крышку люка, но физически обессилев, не смог выбраться из него и остался в его шахте.
Страшно даже представить, в каких мучениях погибли эти люди, как боролись они, чтобы хоть на мгновение продлить свою жизнь, понимая при этом, что спасения уже нет.
После доклада водолазов работы по спасению подводников были прекращены, ибо спасать было уже некого. Начали подготовительную работу к подъему самой подводной лодки на поверхность воды с помощью знаменитого и старейшего спасательно-судоподъемного судна подводных лодок «Коммуна», прибывшего в ночь с 22 на 23 ноября из Кронштадта.
Но вернемся назад… Вот рапорт ВРИО флагманского механика 157-й отдельной бригады подводных лодок капитан-лейтенанта Ильясова:
«…Примерно за 30–40 минут до этого с СС «Чугуш» были перенесены 10 баллонов с кислородом на рядом стоящий тральщик и с него подавался кислород в первый отсек. Когда стали перемещаться корабли, воздушный шланг был передан на ВМ-11 и присоединен к воздушной колонке. Подача воздуха в первый отсек продолжалась.
В 19 часов с минутами меня вызвал к себе полковник Михайлов, который спросил меня: «Дается ли воздух в отсек?» Я ответил, что воздух дается и есть возможность вывести людей из отсека, сравняв там давление. От полковника Михайлова получил указание давать воздух в отсек 3 кг/см2. Вернувшись к воздушной станции, я спросил у дающего воздух водолаза, какое давление по манометру в отсеке. Давление было 4 кг/см2. Я приказал подачу воздуха прекратить и начать стравливать его из отсека. Но скоро стравливание воздуха прекратилось по причине перекрытия клапана внутри ПЛ. Позже воздух периодически давали, но он с колонки стравливался медленно.
В 20 часов с минутами воздушный шланг был передан на СС «Пулково»… Водолаз с «Пулкова» был спущен под воду и достиг ПЛ только в 3.47. Водолаз двигался по воздушному шлангу, длина которого была уже 500 метров, так как другого способа не было из-за того, что местонахождение ПЛ не было обозначено. Выходной люк первого отсека был открыт, и на трапе у люка находился застывший матрос в аппарате ИСА. Водолаз попытался его снять, но этого сделать не смог. Тогда он закрепил его стропом, который при натяжении оборвался. Водолаз попытался связаться с л/с первого отсека, но на его вызов ответа не было».
Теперь попробуем восстановить ход трагических событий в отсеках затонувшей подводной лодки. В момент столкновения сменившаяся вахта завершала свой ужин и внезапный удар застал людей врасплох. Однако ни паники, ни растерянности он не вызвал. Как впоследствии рассказали уцелевшие подводники, находившиеся на ходовом мостике, вместе с ними наверху был еще и старшина команды мотористов главстаршина сверхсрочной службы Анатолий Комаров, поднявшийся покурить после вахты. Видя, что столкновение неизбежно, он, не думая о собственном спасении, принял единственно верное в создавшейся ситуации решение: успел прыгнуть в ЦП. Все это произошло в какое-то мгновение, когда поднимаемая форштевнем эсминца подводная лодка уже вставала «на попа». Главстаршина сделал все, что мог, и даже больше, однако полностью герметизировать ЦП не успел. Дело в том, что особенностью «малюток» XV серии было то, что ЦП был герметичным лишь при задраенном верхнем рубочном люке, а это прерогатива командира, который в это время с ужасом всматривался в форштевень эсминца. Кроме того, в момент задраивания нижнего люка лодка уже повалилась на корму, на комингс попал рукав висевшего рядом ватника. И все же Анатолий Комаров успел главное – прикрыл попадание в прочный корпус потока воды и дал возможность находящимся там бороться за спасение не только своих жизней, но и лодки.
Вспоминает бывший командир М-200 капитан 1-го ранга в отставке Б.И. Радионов: «Главстаршина Комаров был у нас на лодке «ветераном», ведь ему было уже 29 лет, для всех остальных почти старик. Перейти на М-200 уговорил его я, очень уж понравился мне он своей деловитостью и добросовестностью. Родом Анатолий был из Курска, настоящая открытая русская душа. Когда пришел в экипаж, как гора с плеч свалилась, ибо за пятый, самый сложный отсек я был теперь спокоен».
Как стало известно позднее, в момент столкновения практически мгновенно погибли все находившиеся в пятом и шестом отсеках, среди них оказавшиеся при смене вахты в пятом отсеке командир электромеханической боевой части инженер-лейтенант Александр Липский и командир моторной группы инженер-лейтенант Аркадий Карпунин. Оба выпускники инженерного училища имени Дзержинского, коренные ленинградцы, сыновья погибших фронтовиков, пережившие в детстве все ужасы блокады. У Александра Липского остался трехмесячный сын. Вместе с офицерами приняли смерть старшина 2-й статьи Александр Проймин, матросы Виталий Жебрев, Михаил Поливин и Виктор Гордеев.
Из воспоминаний бывшего командира М-200 капитана 1-го ранга в отставке Б.И. Радионова: «Александр Липский принял дела механика на нашей лодке летом. Лодка стояла в ремонте, и там он многому научился. Был прекрасно воспитан, настоящий интеллигент, очень доброжелателен и ответствен за свое дело. Аркаша Карпунин пришел к нам незадолго до аварии. Помню, что всегда на его лице была улыбка да еще было огромное желание плавать…
Саша Проймин погиб сразу при столкновении. И сегодня я вижу его живого. Он безумно любил свой родной Ленинград и жену, с которой расписался буквально перед последним выходом в море. Этот светловолосый паренек всегда вызывался на самые трудные задания. И даже однажды, обморозив ноги, он сбежал из госпиталя и вернулся в экипаж».
Тела этих погибших подводников так и не нашли. Это дало повод при расследовании обстоятельств трагедии одному очень ретивому чекисту заявить, что, дескать, они могли, надев легководолазные костюмы, уплыть в Финляндию, чтобы выдавать там военные тайны… Намного позже, когда, наконец, подняли со дна и отрубленную «Статным» кормовую часть подводной лодки, очевидцы рассказывали, будто видели в остатках ящика в оторвавшемся шестом отсеке человеческие кости…
После столкновения подводной лодки с эсминцем внутри оставались в живых еще двадцать человек. Страшно представить, что испытали эти люди, когда подводная лодка внезапно с отрубленными кабельными трассами и трубопроводами, в кромешной тьме встала в вертикальное положение и вместе с ними к кормовым переборкам полетело все: от бачков с посудой до сорванных с креплений механизмов, когда из аккумуляторных батарей струился ядовитый электролит, а отсеки наполнились удушающими парами серной кислоты. Но и тогда моряки не потеряли самообладания. Начальник штаба бригады капитан 2-го ранга Штыков, несмотря на сильнейшую травму, полученную при столкновении, сумел открыть дверь и, карабкаясь по ставшей теперь вертикальной переборке, перебраться из второго жилого отсека в центральный и возглавить там борьбу за живучесть корабля.
Оставшиеся в живых подводники сконцентрировались в трех отсеках: в первом, третьем и четвертом. Два первых из них на подводных лодках XV проекта являлись отсеками-убежищами. В первом отсеке оказалось шесть человек во главе с помощником командира, в третьем (ЦП) восемь и, наконец, в четвертом – еще шесть.
Первыми приняли смерть те подводники, кто оказался волею случая в ближайшем к месту удара четвертом отсеке. Старшим по званию там был специалист СПС старшина 2-й статьи Чупин, а наиболее опытными, кто мог бы возглавить борьбу за живучесть отсека, моторист старший матрос Осипов и электрик старший матрос Багров. Однако, судя по всему, находившиеся в четвертом отсеке, кроме подачи воздуха для противодавления потоку воды и соляра, просто не успели ничего предпринять – события развивались стремительно, ведь дверь из четвертого отсека в пятый в момент удара открылась и в четвертый отсек хлынул огромный поток воды. После подъема подлодки в нем нашли разбросанные по всему отсеку неиспользованные патроны регенерации «В-36». Ими просто не успели воспользоваться. На настиле аккумуляторной ямы лежал толстый, до полуметра, слой нанесенного ила. В четвертом отсеке