Лиза и Маша были лучшими подругами. Сначала вместе ходили в школу, затем поступили в один институт, а потом их дороги разошлись. Одна стала заведующей центрального универмага в Светлогорске, другая – уборщицей в одной из гостиниц Калининграда. Но по-прежнему продолжали общаться. Вскоре обе девушки вышли замуж и в один год родили: Лиза – мальчика, Маша – девочку. Через пять лет подруги в один день потеряли детей.
– Они так и не смогли отыскать в пепле своих детей: по всей видимости, они сгорели полностью, – рассказывают очевидцы. – В два маленьких гробика матери положили любимые игрушки дочери и сына…
Через полгода Лизу с Машей стало не узнать, они начали глушить горе водкой, с мужьями развелись, работу бросили, стали побираться по электричкам. «Нет наших детей – нет смысла жить…» – оправдывались они перед соседями.
16 мая 1973 года в светлогорском храме прошла первая панихида по погибшим детям. Собрались все родители. Не было только двух женщин – Лизы и Марии. Их искали неделю. А вскоре один из отдыхающих рассказал, что в ночь с 15 на 16 мая на берегу штормившего Балтийского моря видел двух пьяных молодых женщин. Прямо в одежде они шли к воде…На кладбище – 23 бугорка с надгробными досками и фотографиями. Вот только одна доска – пустая. Ни фотографии, ни имени, ни фамилии.
– Известно только, что здесь мальчик похоронен, но вот кто? Говорят, его мать сразу после катастрофы уехала из города – даже похорон не дождалась… – рассказала настоятельница часовни Ольга.
…Татьяна десять лет не могла родить ребенка. Когда наконец забеременела, тут же появилась угроза выкидыша. Все девять месяцев пролежала в больнице. Мальчик родился слабеньким. Врачи выхаживали его около года. В течение последующего времени Таня не отходила от сына ни на шаг. В три года она определила его в лучший детский сад, сама устроилась туда же нянечкой.
16 мая Таня побежала в магазин. К полудню обещали завести новую партию игрушек, а у ребенка как раз через неделю был день рождения…
– Она уже стала оплачивать покупку, как в магазине задрожали стекла и на улице раздался взрыв, – вспоминает Галина Ветюгова, бывший продавец светлогорского универмага. – Таня оставила игрушки и бросилась бежать. Мы тогда еще подумали: «Совсем чокнутая – мало ли что могло случиться!..»
Таня больше трех часов простояла на одном месте около разрушенного детского сада. Рядом лежало обгоревшее крыло самолета. Она даже не смогла заплакать. Вечером она дошла до дома, собрала сумку, села на автобус Светлогорск – Калининград. Больше ее никто не видел…
Вот какую историю рассказала женщина, пришедшая на место трагедии с букетом полевых цветов:
– У нас в поселке строится храм. Я часто вижу там женщину средних лет. Она выполняет самую тяжелую работу: таскает ведра с песком и огромные бревна, месит глину… У нее печальное лицо, она не снимает черной одежды и всегда ходит одна. Однажды мы столкнулись с ней в старенькой церквушке. Она усердно молилась. Я попробовала заговорить с ней. Разговор не клеился. Я сказала, что через неделю собираюсь уезжать отдыхать в Светлогорск. Она заплакала. Оказывается, уже 30 лет после смерти сына она безвозмездно строит храмы и целыми днями молится. Эти цветы она вырастила около строящегося храма и попросила меня положить их на место, где стоял детский сад.
Воспитательница престижного светлогорского детского сада Валентина Шабашова-Метелица решила не отдавать своего сына на казенное обеспечение. Маленького Андрея воспитывала бабушка, Нина Сергеевна. В тот майский день мальчик, как обычно, прогуливался с бабушкой по городу. Около детского сада Нина Сергеевна встретила соседку. Остановились поболтать.
– Бабуль, я сбегаю к маме на минуточку?.. – попросился Андрей.
В это время Валентина выглянула в окно. Заметив сына, выбежала к нему навстречу…
Часы пробили 13.00.
Мать с сыном успели только обняться…
На следующий день Нину Сергеевну увезли в психиатрическую клинику. Двадцать пять лет на тумбочке рядом с ее больничной койкой стояла фотография счастливой дочери и внука. В середине 90-х Нина Сергеевна умерла от сердечной недостаточности.
Витя был самым младшим из всей группы. Ему только исполнилось три года. Это был первый день, когда родители привели его в детский сад. Отец, хирург областной больницы, очень волновался, оставляя мальчика на попечение воспитателям.
– Вы не волнуйтесь, мы за ним присмотрим, – успокоили его работники детсада.
До полудня Виктор Степанович не находил себе места. «Надо будет после обеда навестить Витьку», – подумал он.
Ему позвонили первому. «Срочно высылайте «скорую»! – кричали в трубке. – Будем госпитализировать людей. На детский сад упал самолет. Много жертв!»
Через 20 минут Виктор Степанович был в Светлогорске. Сына он нашел сразу.
– Он прижал к себе обугленное тело ребенка и простоял на одном месте несколько часов, – вспоминают жители Светлогорска. – Он плакал особенно. По-мужски. Тихо. Без истерик. И без слез.
По счастливой случайности двум воспитанникам детского сада удалось избежать трагедии. В этот день семилетняя Оля Марусева, оправившись после тяжелой ангины, должна была пойти в сад.
– Доченька, у меня выходной, так что можешь еще денечек побыть дома… – улыбнулась утром мама.
Сегодня Ольга работает детским врачом в маленькой светлогорской клинике.
В Калининграде, в храме Рождества Богородицы, служит отец Сергий. 29 лет назад его тоже миновала катастрофа. Его отец, капитан дальнего плавания, в этот день возвращался из рейса. Утром принесли телеграмму: «Ждите. Сегодня приезжаю. Буду в 13.00». Тогда Сереже было пять лет. Он не осознавал, что случилось. Его бабушка всю ночь молилась перед иконой. «Тебя Бог уберег, – говорила она внуку позже. – Не уставай благодарить его».
Через десять лет бабушка умерла. Перед смертью она наказала Сергею: «Внучек, посвяти свою жизнь служению Господу – ведь однажды он подарил тебе вторую жизнь». Родители юноши не придали значения словам старой бабушки, а Сережа запомнил их навсегда.Сегодня в Светлогорске не осталось почти никого из тех людей, которых напрямую коснулась эта авиакатастрофа. Те, кто не уехал из города, не хотят откровенничать с журналистами: – Где вы были раньше?! Казалось, что все забыли о нас… Сегодня нам уже ничего не нужно, ведь у многих не сохранились даже фотографии детей! – говорит судья Светлогорского народного суда, мама погибшей Вики Гвоздевой. – Мне тогда 25 лет было. Дочка сначала все время с бабушкой сидела. Но мама рано умерла. Пришлось пристраивать Вику в детсад. Девочка и месяца туда не ходила… Удивительно, что военные скрыли от нас все причины катастрофы, уголовного дела заводить не стали. Говорят, было какое-то разбирательство на военном уровне, но никого из родителей туда не допустили. А городские власти не то что компенсацию не выплатили, но даже похороны не оплатили… Я родила еще одну дочь – тоже Викой назвала.
Через полчаса после взрыва на месте трагедии собрался весь летный состав военной части аэродрома «Храброво». Город оцепили. Электричество выключили. Ни в одном из домов Светлогорска не работал телефон. На 24 часа в курортном городке ввели чрезвычайное положение.
– Это напоминало войну, – вспоминают жители Светлогорска. – По всем улицам расставили вооруженных солдат, нам запретили не только выбираться за пределы города, но даже покидать собственные дома…
За одну ночь военные убрали всю территорию бывшего детского сада. На месте трагедии разбили клумбу. Рядом посадили новые деревья. Чтобы больше ничего не напоминало о случившемся.
Только две женщины из находившихся в помещении детсада по счастливой случайности выжили в этой катастрофе: воспитательница Тамара Янковская и подруга поварихи Екатерина Ворона.
– Я работала в соседнем санатории, в перерыв забежала к подруге на полчасика, – вспоминает Ворона. – Помогла расставить тарелки. Вышли с ней в соседнюю комнату. Я спиной прислонилась к шкафу, а подруга стояла у окна. Вдруг все стало сыпаться, падать, шум стоял невообразимый… Понять, что случилось, было невозможно. Мне посчастливилось: около меня упала балка, я оказалась в проеме. Подругу завалило. Я схватила ее руку – но она уже не шевелилась…
Через несколько минут во дворе стали взрываться газовые баллоны. В кромешной тьме Екатерина добралась до окна.
– Я не поверила своим глазам. Свет, люди… Стала вылезать через окно, – продолжает она. – Выползаю – наполовину обожженная, вся в грязи… Ближе всех ко мне стоял пожарный. От неожиданности бросил шланг, испугался, наверное…
Спустя час военные нашли Тамару Янковскую. Их обеих, обожженных, еле живых, отвезли в госпиталь.
– Ой, не выжить мне… – причитала в машине «скорой помощи» Тамара.
– Да нет, теперь уж точно не помрем, – успокаивала ее Екатерина Ворона.Кроме родственников, в больнице их ежедневно навещали сотрудники КГБ. Екатерину Ворону выписали раньше. Тамара Янковская осталась в больнице еще на несколько месяцев. Постепенно ее состояние стало улучшаться. На днях ее должны были выписать… Утром в день выписки к ней в палату зашел дежурный врач. Женщина не дышала. Внезапно остановилось сердце. Вскрытия проводить не стали.
Погибших детей и воспитателей похоронили в братской могиле на единственном светлогорском кладбище, недалеко от железнодорожной станции Светлогорск-1. Когда стал вопрос о погребении здесь же военных летчиков, родители запротестовали. Жители города не сомневались, что основной причиной гибели их детей стала халатность экипажа. Тогда ходило много слухов по поводу авиакатастрофы. Одни говорили, что пилоты перед вылетом сильно напились, другие – что плохо подготовились, и лишь несколько человек в городе не сомневались, что катастрофа была заранее спланированным террористическим актом.
Сегодня в военном городке при аэродроме «Храброво» не осталось ни одного человека, кто знал тех восьмерых погибших членов экипажа. Вся информация сохранилась на уровне слухов. Известно лишь, что новый самолет допустили осваивать самых опытных пилотов части, к полету, ставшему роковым, они готовились больше года.