Сын Ольги Клементьевны Кузьмы Павел служил матросом на «Адмирале Нахимове» и геройски погиб во время катастрофы. Живы свидетели, которые рассказывают, что в момент столкновения Павел Кузьма нес вахту на верхней палубе и мог спокойно покинуть тонущее судно. Однако матрос пошел спасать пассажиров, несколько раз нырял в затопленные каюты, пока не остался в одной из них навечно.
– Павлика так и не нашли, – рассказала мне Ольга Клементьевна. – Мне выдали емкость с песком и илом со дна в месте гибели парохода и триста рублей на символические похороны. Раз в два-три года, когда средства позволяют, езжу в Новороссийск, где 31 августа собираются родные наших погибших. Спасибо новороссийским властям, которые предоставляют машины, катер, кормят в матросском клубе, обеспечивают жильем. Но сэкономить денег на дорогу с каждым годом труднее. Незадолго до трагедии я пошла на пенсию, и Павлик сказал: «Ничего, теперь я тебе буду помогать». Он погиб при исполнении служебных обязанностей, и помочь мне теперь некому…
Такова печальная судьба не только Ольги Клементьевны. Государство забыло о семьях тех, кто лежит на дне вместе с «Адмиралом Нахимовым». Грандиозные планы перестройки, затем сумбурные российские реформы затмили эту трагедию. Но у таких трагедий нет срока давности. Кстати сказать, потомки погибших на «Титанике» до сих пор получают пособия. Не пора ли и нам учиться платить хотя бы по таким вот скорбным счетам?Гибель «Михаила Лермонтова»
– Индийский океан. Мы возвращались домой из Юго-Восточной Азии, когда начальник радиостанции позвонил мне в каюту и вздрагивающим от волнения голосом почти прокричал: «Быстрее в радиорубку! «Лермонтов» тонет!» Первое, о чем я подумал: такого просто не может быть. Но когда услышал переговоры, которые вел с пароходством по радиотелефону капитан тонущего судна, то все понял. Далеко-далеко отсюда, у берегов Новой Зеландии, действительно погибал наш белый красавец теплоход. В тот злополучный день я должен был находиться на «Лермонтове». Именно на этот теплоход я получил назначение, вернувшись из отпуска. Но обстоятельства сложились так, что мне пришлось перейти на контейнерное судно, которое совершало двухмесячные круговые рейсы в Юго-Восточную Азию. И в рейс на «Лермонтове» отправился другой доктор – мой сменщик, – рассказывает А. Червоненко.
Теплоход «Михаил Лермонтов» был построен на судоверфи немецкого порта Висмар в 1972 году. В то время Министерство морского флота СССР заказало новую серию из пяти крупных пассажирских судов. Три из них – «Иван Франко», «Тарас Шевченко» и «Шота Руставели» – отправились в Одессу и пополнили Черноморское пароходство, а два – «Александр Пушкин» и «Михаил Лермонтов» – получили приписку в Ленинградском порту.
Корпуса судов «писательской» серии, в отличие от пассажирских теплоходов всех стран, были окрашены в черный цвет. Белым был только «Михаил Лермонтов». Его перекрасили в начале 80-х, во время реконструкции, тогда же изменили и внутренние интерьеры теплохода, и он стал более комфортабельным и современным. Это позволило «Михаилу Лермонтову» занять достойное место среди круизных лайнеров зарубежных фирм.
На пяти пассажирских палубах, соединенных трапами и лифтами, было расположено 239 кают, в которых со всеми удобствами могли разместиться 550 пассажиров. Экипаж состоял из 350 человек и размещался на нижних палубах. Исключение составлял высший комсостав, живший на верхней палубе, рядом с каютой капитана.
К услугам пассажиров был музыкальный салон со сценой для представлений и танцев, ресторан, пять баров, салон красоты, парикмахерская, казино, библиотека, зимний сад, магазины, теннисные корты. Скучать пассажирам было некогда, тем более что в каждом порту для них устраивались экскурсии – на автобусах или катерах.
Во время описываемых событий «Михаил Лермонтов» был круизным судном; летом он совершал рейсы по Средиземноморью и в водах северной части Норвегии с заходом на Шпицберген; зимой уходил в кругосветное плавание – через Панамский и Суэцкий каналы, с заходами в Центральную и Южную Америки, на острова Океании, в Новую Зеландию, Австралию, Юго-Восточную Азию и Индию.
В свой последний рейс из Ленинградского порта белоснежный красавец лайнер отправился в пятницу 22 ноября 1985 года. «Михаил Лермонтов» находился под фрахтом английской туристической фирмы Charter Travel Co. Ltd (сокращенно СТС), дирекция которой присутствовала на борту судна.
После захода в Тилбери, портовый пригород Лондона, был взят курс на Австралию. Из порта Сидней 6 февраля 1986 года теплоход отправился в круиз вокруг островов Новой Зеландии. На борту находилось 408 пассажиров, в основном австралийцев, и 330 членов экипажа. После заходов в порты Северного острова «Михаил Лермонтов» 15 февраля прибыл в порт Веллингтон – столицу Новой Зеландии. После непродолжительной стоянки лайнер отправился к одному из красивейших мест в мире – каналу Тори, который ведет из пролива Кука в пролив Королевы Шарлотты. Пройдя канал, теплоход зашел в порт Пиктон, простоял семь часов у причала и двинулся дальше, чтобы, обогнув мыс Джексон, выйти на западное побережье острова…
Отсчет времени начнем с вечерней вахты, на которую 16 февраля в 16 часов 00 минут заступили: старший штурман, второй помощник капитана, рулевой и впередсмотрящий матросы. Кроме вахтенных, на мостике судна находились капитан и опытный новозеландский лоцман – Дон Джемисон. Он прекрасно знал район плавания и к тому же являлся начальником Марлборской акватории.
По его предложению, скорость судна была увеличена до 15 узлов.
Необходимо отметить, что лоцман имеет на судне рекомендательный голос, то есть он может посоветовать произвести то или иное действие или маневр, но окончательное решение принимает только капитан, а в его отсутствие – старший вахтенный штурман.
Традиционно советы лоцмана воспринимаются с большим доверием, поскольку лоцманами работают, как правило, опытные капитаны, досконально изучившие акваторию. Лоцман несет ответственность за свои рекомендации перед организацией, выдавшей ему лицензию на проводку судов в данном регионе. В данном случае это был совет директоров Марлборской акватории.
Как свидетельствуют члены экипажа, теплоход шел очень близко к берегу, чтобы пассажиры могли любоваться великолепными морскими пейзажами.
Начавшийся небольшой дождь ухудшил видимость, поэтому капитану приходилось постоянно выходить на крыло мостка. В 16.30 он, оставив вместо себя старшего штурмана, покинул ходовую рубку и отправился сменить мокрую от дождя одежду. (О том, мог ли капитан в сложной обстановке покидать мостик, – судить другим капитанам.)
На подходе к мысу Джексон лоцман, неожиданно изменив заранее согласованный и проложенный на карте курс, направил «Михаила Лермонтова» в узкий пролив между мысом и скалистой отмелью, на которой возвышался маяк. Старший штурман поинтересовался: «Почему вы ведете нас так близко к берегу?», однако команды лоцмана не отменил. В этот момент последовал рапорт второго помощника капитана: «Вижу белые буруны по курсу». «Воды в этом месте достаточно», – успел произнести лоцман, и вдруг со стороны правого борта раздался сильный удар и послышался скрежет. Судно вздрогнуло всем корпусом. На хронометре было 17.38, когда теплоход «Михаил Лермонтов» налетел на риф и получил пробоину в правом борту. Удар был скользящий, поврежденными оказались несколько водонепроницаемых отсеков.
Риф между мысом Джексона и скалой Уорен, вставший на пути теплохода, хорошо известен и обозначен на всех морских картах. О коварстве этих мест люди знают уже более двух веков – впервые риф описал знаменитый мореплаватель Джеймс Кук еще в 1770 году.
Сразу же после удара старший штурман дал команду «стоп машина». Срочно поднявшийся на мостик капитан спросил: «Что случилось?» Однако лоцман не смог ответить ничего вразумительного.
В 17.43 по приказу капитана аварийная партия приступила к обследованию нижних палуб. Однако вскоре стало ясно, что спасти теплоход не удастся. Последовало объявление, что «Михаил Лермонтов» напоролся на рифы, но причин для беспокойства нет, так как суда такого класса считаются непотопляемыми. Экипажу было рекомендовано надеть спасательные жилеты. Пассажирская служба получила распоряжение проконтролировать сбор пассажиров у шлюпок и обеспечить их спасательными жилетами.В 18.01, после переговоров капитана тонущего судна с руководством пароходства, был подан сигнал бедствия. Его приняли в Веллингтоне. На помощь тонущему теплоходу направился находившийся в семнадцати милях от места катастрофы танкер «Тарихико».
В 18 часов 04 минуты судно, продолжая медленное движение в залив Порт Гор, второй раз ударилось правым бортом о камни.
В 18 часов 20 минут, после того как было замечено поступление воды из затопленного рефрижераторного отсека во вспомогательное машинное отделение, был подан второй сигнал бедствия.В экстремальной ситуации экипаж теплохода «Михаил Лермонтов» спас всех пассажиров.
Поначалу сигнал тревоги был воспринят пассажирами как экзотическое приключение. Они, улыбаясь, фотографировались в оранжевых спасательных жилетах рядом со шлюпками. Но по мере того как увеличивался крен, нервное напряжение нарастало: пассажиры наконец поняли серьезность положения. Туристы в основном были пожилого возраста, и некоторых пришлось нести к трапу на руках. Чтобы не создавать паники, проемы трапов закрыли брезентом, который скрывал от глаз быстро прибывающую с нижних палуб воду.
Среди членов экипажа недосчитались механика. Один из мотористов видел, как за минуту до удара тот зашел в помещение рефрижераторного отделения. Пробоина длиной 12 метров оказалась именно в этом месте, и отсек был мгновенно затоплен водой.
Крен на правый борт достиг 12 градусов, осушительные насосы не справлялись с прибывающей водой. С мостика на центральный пульт управления поступила команда капитана «полный вперед». Лайнер, набирая ход, двинулся к месту, выбранному для посадки на мель.